Смерть Харона. Из ненаписанного.

С каждым виражом файфрлай терял несколько десятков метров высоты. Спрессованный скоростью воздух втискивался в многочисленные разрывы в обшивке, сбивая дыхание и выдавливая слёзы хлёсткими струями.Человек отчаянно кидал машину рваными зигзагами, только отдалённо похожими на полёт. Вокруг вспухали шары кордитного дыма, заполняя взрывными волнами пространство. Вспышки разлагающегося аммотола слепили глаза прежде, чем оглохшие уши различали визг осколков, вспарывающих воздух. Куски металла выбивали огоньки, соприкасаясь с обшивкой из магниевого сплава, расцвечивали истерзанный корпус машины словно рождественские гирлянды.
Каким-то чудом человек был ещё жив и даже не ранен. Сознание его медленно меркло от перегрузок, рывком проясняясь после каждого виража. Треньканье вылетающих заклёпок и скрип сминаемого чудовищными перегрузками металла не был слышен в этой какофонии грохота и воя.
Блистер фонаря не выдержал и покрывшись густой сетью трещин за доли секунды рассыпался взрывом стеклянных осколков, глубоко жалящих незащищённые кисти рук и лицо. Плотный поток воздуха забил трахеи, не давая возможности сделать вдох. Острые струи резанули веки, мгновенно испарив выступившие слёзы.
Наконец везение кончилось, будто кому-то свыше (гораздо выше плывущего между облаками, цеппелина) надоела эта игра в кошки-мышки. Сдвоенная очередь снарядов перечеркнула левое крыло и хвост машины., Словно строчка швейной машинки пробила ткань своей иглой. Снаряды с оболочкой из насыщенной молибденом стали, с лёгкостью перерубили центральную балку и тяги элеронов. Капсула пилота с одним крылом и обрубком кабины бортстрелка позади резко замедлила свой полёт, будто наткнулась на невидимую стену. Затем, завалившись на бок, начала стремительное падение к земле, вращаясь как щепка в водовороте. Обрывки топливной магистрали и маслопроводов выбрасывали в воздух фонтаны горючей жидкости.
Харон вновь потерял сознание. В это мгновение снаряд пробил спинку сидения и не ощущая сопротивления вышел из груди пилота, развернув рёбра диковинным цветком, приборная панель брызнула каплями расплавленного металла и осколками стекла. Снаряд достиг моторного блока и наконец сдетонировал.
Вспышка от сгорающего топлива была сильнее, чем сам взрыв. Когда она угасла, в небе было уже пусто. С высоты 3 тыс. метров падал кроваво-гаревый дождь.