Первый помощник Безумной Мэг (часть 2)
Окончание.
Путаясь в пуговицах и ругани, Квик заставил себя встать, как в тумане огляделся, потащился вверх по лестнице, распихивая всех, дернулся в первую приоткрытую дверь.
Про этот случай много потом говорили. Снежный ком рос и рос. Уже на следующий вечер по Лондону ходили «достоверные» рассказы о том, как одну портовую шлюху сожрали прямо в постели, оставив на простынях торчащую кучу окровавленных костей. Но это, конечно, было неправдой. Безумная Мэг просто загрызла Сьюзи.
Воздух в запруженной народом комнате был липким и плотным, как пропитанные смолой перья. Квик никого не видел и не слышал: он смотрел на тело, лежащее в кровати. Кровь пропитала шарф Сьюзи, который та даже не успела снять, пятнами измазала подушку; короткий нож, славно послуживший когда-то этой девушке, валялся рядом на полу, и его лезвие было чистым.
До Сьюзи Квику никогда не было никакого дела, но зверь внутри него жрал этот воздух, зверь бесился от счастья, и пират слушал его дикую пляску, — слышал всегда, но слушал впервые в жизни.
Потом он вытолкся наружу, и с каждым шагом по пристани хмель выветривался из его головы. Квик шел по Восточному порту и боялся обернуться.
Предметы вокруг были сероватыми; начинался рассвет.
Квик побежал. Он помнил, где стояла «Удача», ноги сами несли его к кораблю. Издалека он заметил, что возле «Удачи» стоят люди, но даже не подумал, что их могли заметить и собрать облаву. С Мэг это было невозможно. Нельзя поймать дьявола.
Он подбежал, задыхаясь, почти упал на спины стоявших людей — это были его товарищи-пираты, вся команда Безумной Мэг, и еще целая толпа портового сброда, — протолкался вперед, раздавая локтями удар за ударом.
Никто не ответил ему. Никто не шевелился. В Восточном порту стояла тишина, нарушаемая только звуком одиноких шагов и тяжелого, дровяного шороха, будто мешки тащили по доскам.
Он успел вовремя, чтобы увидеть, как капитан «Удачи» идет к своему кораблю.
— Очень рада, что вы все уже здесь, — сказала она с видимым удовольствием. — Познакомьтесь: это Элизабет, моя сестра. Лиззи, это моя команда. Они рады тебя видеть.
Пираты молчали. Квик смотрел, как Мэг удобнее перехватила свою ношу — труп молодой светловолосой девушки, своей ровесницы, и помахала ее рукой.
Простое платье девушки были изорвано, лицо и грудь — искрошены, словно теркой, будто ее тащили через город волоком по мостовой, как мешок.
— Джентльмены, — заявила Мэг наконец, нарушив тишину. — Я приходила к сестре попрощаться, но Лиззи была так любезна, что согласилась идти с нами. «Удаче» очень не хватало кого-нибудь вроде нее. Но теперь не бойтесь — ветер всегда будет попутным!
В молчании она вскинула труп, подхватив его на руки легко, будто сверток с пухом.
— Я уверена, вы подружитесь.
Пираты «Удачи» расступились перед ней, давая дорогу. Мэг взошла по сходням, направилась к носу. Ни один человек не издал ни звука, когда в рассветном воздухе раздавалось глухой чваканье — плотницкие скобы сквозь плоть врезались в дерево.
Квик не знал, видела ли его капитан тогда, в толпе. Он уверен, что да… Мэг чувствовала своих людей. Но он знал очень хорошо, что от той смолистой черной глубины, к кромке которой он впервые подошел вплотную, нет спасения.
И знаете, дорогой сэр, Квик никогда больше не ступал на «Удачу». Он сбежал в то утро. Он повернулся и ринулся прочь из толпы, петляя между доков, ныряя в незнакомые улочки. Его гнал страх, в котором не ошибется ни один человек и ни один зверь: животный, мучительный, чудовищный страх, лежащий на глубине, возле зла и радости от этого страха.
Он забился в дыру и лежал там весь день и всю ночь, не видев, как «Удача» отправляется в небо; он ничего не смог бы сказать о том, как развевались волосы чудовищной носовой фигуры, обнажая кровавое месиво лица, как молодое тело провисало на скобах, вбитых в корабль сквозь кости. Он будет только слышать потом о корабле с вылизанной ветрами мумией на носу, с дьявольским капитаном, с командой, больше знающей об аде, чем черти в самом аду — все об этом будут слышать, и это произойдет совсем скоро. А пока Квик выползет из своей дыры и попробует жить в Лондоне, попробует получать деньжат то тут, то там, хватило бы на кружку. Квик будет пить, о да, но разучиться видеть тот темный огонь он не сможет… нет лекарства от проказы, и прокаженный видит прокаженного, и он будет видеть, как тот горит в очагах и бочках, кострах бездомных и каминах людей побогаче, как весь город бесится в его зареве, как полыхает он в глазах адмирала Стоунворта, когда тот с трибуны всему городу клянется поймать и повесить пиратского капитана Безумную Мэг.
Прокаженный прокаженного… он зря тогда это затеял, адмирал Стоунворт, зря, говорю я вам… дьявола нельзя изловить, хотя найти его очень просто. Стоунворт его нашел себе на горе. Теперь и сын идет по его стопам, а дочь, говорят, не в себе от рождения. Была ли Безумная Мэг действительно безумна? Я не знаю, и я боюсь знать ответ на этот вопрос. Был ли пират по имени Квик трусом? Был, о да, я и сейчас трус, я дрожу от страха, хотя тридцать лет не видел чудовища, что именуют Безумной Мэг, и не ступил в то утро на палубу ее корабля, предпочтя никогда больше не увидеть неба.
Берегитесь этого огня, добрый сэр, бегите его, потому что, раз разгоревшись, он уже не потухнет. Тридцать лет забытья не дали мне ничего, и сейчас, глядя на этот нож на столе между нами, я… я не могу сдержаться.
Путаясь в пуговицах и ругани, Квик заставил себя встать, как в тумане огляделся, потащился вверх по лестнице, распихивая всех, дернулся в первую приоткрытую дверь.
Про этот случай много потом говорили. Снежный ком рос и рос. Уже на следующий вечер по Лондону ходили «достоверные» рассказы о том, как одну портовую шлюху сожрали прямо в постели, оставив на простынях торчащую кучу окровавленных костей. Но это, конечно, было неправдой. Безумная Мэг просто загрызла Сьюзи.
Воздух в запруженной народом комнате был липким и плотным, как пропитанные смолой перья. Квик никого не видел и не слышал: он смотрел на тело, лежащее в кровати. Кровь пропитала шарф Сьюзи, который та даже не успела снять, пятнами измазала подушку; короткий нож, славно послуживший когда-то этой девушке, валялся рядом на полу, и его лезвие было чистым.
До Сьюзи Квику никогда не было никакого дела, но зверь внутри него жрал этот воздух, зверь бесился от счастья, и пират слушал его дикую пляску, — слышал всегда, но слушал впервые в жизни.
Потом он вытолкся наружу, и с каждым шагом по пристани хмель выветривался из его головы. Квик шел по Восточному порту и боялся обернуться.
Предметы вокруг были сероватыми; начинался рассвет.
Квик побежал. Он помнил, где стояла «Удача», ноги сами несли его к кораблю. Издалека он заметил, что возле «Удачи» стоят люди, но даже не подумал, что их могли заметить и собрать облаву. С Мэг это было невозможно. Нельзя поймать дьявола.
Он подбежал, задыхаясь, почти упал на спины стоявших людей — это были его товарищи-пираты, вся команда Безумной Мэг, и еще целая толпа портового сброда, — протолкался вперед, раздавая локтями удар за ударом.
Никто не ответил ему. Никто не шевелился. В Восточном порту стояла тишина, нарушаемая только звуком одиноких шагов и тяжелого, дровяного шороха, будто мешки тащили по доскам.
Он успел вовремя, чтобы увидеть, как капитан «Удачи» идет к своему кораблю.
— Очень рада, что вы все уже здесь, — сказала она с видимым удовольствием. — Познакомьтесь: это Элизабет, моя сестра. Лиззи, это моя команда. Они рады тебя видеть.
Пираты молчали. Квик смотрел, как Мэг удобнее перехватила свою ношу — труп молодой светловолосой девушки, своей ровесницы, и помахала ее рукой.
Простое платье девушки были изорвано, лицо и грудь — искрошены, словно теркой, будто ее тащили через город волоком по мостовой, как мешок.
— Джентльмены, — заявила Мэг наконец, нарушив тишину. — Я приходила к сестре попрощаться, но Лиззи была так любезна, что согласилась идти с нами. «Удаче» очень не хватало кого-нибудь вроде нее. Но теперь не бойтесь — ветер всегда будет попутным!
В молчании она вскинула труп, подхватив его на руки легко, будто сверток с пухом.
— Я уверена, вы подружитесь.
Пираты «Удачи» расступились перед ней, давая дорогу. Мэг взошла по сходням, направилась к носу. Ни один человек не издал ни звука, когда в рассветном воздухе раздавалось глухой чваканье — плотницкие скобы сквозь плоть врезались в дерево.
Квик не знал, видела ли его капитан тогда, в толпе. Он уверен, что да… Мэг чувствовала своих людей. Но он знал очень хорошо, что от той смолистой черной глубины, к кромке которой он впервые подошел вплотную, нет спасения.
И знаете, дорогой сэр, Квик никогда больше не ступал на «Удачу». Он сбежал в то утро. Он повернулся и ринулся прочь из толпы, петляя между доков, ныряя в незнакомые улочки. Его гнал страх, в котором не ошибется ни один человек и ни один зверь: животный, мучительный, чудовищный страх, лежащий на глубине, возле зла и радости от этого страха.
Он забился в дыру и лежал там весь день и всю ночь, не видев, как «Удача» отправляется в небо; он ничего не смог бы сказать о том, как развевались волосы чудовищной носовой фигуры, обнажая кровавое месиво лица, как молодое тело провисало на скобах, вбитых в корабль сквозь кости. Он будет только слышать потом о корабле с вылизанной ветрами мумией на носу, с дьявольским капитаном, с командой, больше знающей об аде, чем черти в самом аду — все об этом будут слышать, и это произойдет совсем скоро. А пока Квик выползет из своей дыры и попробует жить в Лондоне, попробует получать деньжат то тут, то там, хватило бы на кружку. Квик будет пить, о да, но разучиться видеть тот темный огонь он не сможет… нет лекарства от проказы, и прокаженный видит прокаженного, и он будет видеть, как тот горит в очагах и бочках, кострах бездомных и каминах людей побогаче, как весь город бесится в его зареве, как полыхает он в глазах адмирала Стоунворта, когда тот с трибуны всему городу клянется поймать и повесить пиратского капитана Безумную Мэг.
Прокаженный прокаженного… он зря тогда это затеял, адмирал Стоунворт, зря, говорю я вам… дьявола нельзя изловить, хотя найти его очень просто. Стоунворт его нашел себе на горе. Теперь и сын идет по его стопам, а дочь, говорят, не в себе от рождения. Была ли Безумная Мэг действительно безумна? Я не знаю, и я боюсь знать ответ на этот вопрос. Был ли пират по имени Квик трусом? Был, о да, я и сейчас трус, я дрожу от страха, хотя тридцать лет не видел чудовища, что именуют Безумной Мэг, и не ступил в то утро на палубу ее корабля, предпочтя никогда больше не увидеть неба.
Берегитесь этого огня, добрый сэр, бегите его, потому что, раз разгоревшись, он уже не потухнет. Тридцать лет забытья не дали мне ничего, и сейчас, глядя на этот нож на столе между нами, я… я не могу сдержаться.
0 комментариев