Синяя фея.

Школа Святого Роя, честно говоря, была довольно гнусным заведением: невероятно пафосным, ужасно элитарным, старинным и обладающим таким количеством замшелых традиций, что почтенные семейства его учеников по сравнению с ним могли бы показаться сборищами анархистов. Так просто туда не брали: нужно было иметь или не менее десяти поколений благородных предков, или родителей с капиталом не менее десяти миллионов, а лучше--и то, и другое.
Ну как в таких условиях было не пошалить?
Поздний вечер…
Мордастый толстяк даже не шёл по коридору, а, скорее, величаво плыл, гордо неся своё пузо поистине дирижабельных размеров. Ему было хорошо. От него пахло дорогим ликёром. Сальное самодовольство стекало с его жирной физиономии. Он немелодично мурлыкал себе под нос песенку из новомодной оперетты…
Он ещё не знал, что его ждёт.
Трое друзей притаились за поворотом--ни дать ни взять, охотники, сидящие в засаде.
-Идёт!--взволнованно выдохнула коротко стриженная светловолосая девочка-подросток.
-Это… Может, не надо?--опасливо пробормотал толстенький мальчик, похожий на небольшого, но хорошо откормленного хомячка.
-Двойки ни про что ставить не надо, тем более моим друзьям,--преувеличенно-спокойно произнёс второй мальчик, худощавый темноволосый очкарик.
Несомненно, он был главным в этой компании. Это можно было понять по тому, как уверенно он держался. Аккуратная причёска, идеально чистая, отменно выглаженная школьная форма, очки в пижонской позолоченной оправе--этакий пай-мальчик, мечта родителей. Только в глаза ему заглядывать совсем не следовало, ведь будь он постарше хотя бы года на четыре--и первый же встречный полицейский арестовал бы его не раздумывая, ибо обладатель такого взгляда просто не может не фигурировать в криминальной хронике под громким прозвищем вроде «Зловещий Мясник» или «Ночной Расчленитель».
-Готовы? На счёт три. Раз. Два…
… Три маленькие бутылочки, вылетев из-за угла, разбились об пол прямо под ногами толстого учителя, и поднявшееся над осколками облако паров странного синеватого оттенка окутало его фигуру. Толстяк тоненько взвизгнул от испуга и проворно отскочил назад.
-Хулиганы!--выкрикнул он.--Я буду жаловаться дире…
Он осёкся на полуслове.
Сначала он почесал левую руку. Потом он почесал шею. Потом--голову, грудь, живот, спину, с каждым разом--всё сильнее, всё интенсивнее… Раздражение на его лице сменилось недоумением, недоумение сменилось страхом, страх--натуральным животным ужасом…
-А-а!!! На помощь!!! Умираю-у!!!--наконец истошно заорал он, и уже не сдерживаясь, принялся свирепо чесаться, попутно срывая с себя одежду и оглашая окружающее пространство совсем уже нецензурными воплями.

-Вик Фьюри, если я не ошибаюсь?
Стройный темноволосый юноша, читавший книгу, сидя на подоконнике, поднял глаза. Перед ним стоял высокий, абсолютно лысый старик, одетый в дешёвый тёмный костюм.
Книга с грохотом упала на пол. Юноша сорвал с себя очки, торопливо протёр их рукавом и вновь водрузил на нос, а потом соскочил с подоконника и вытянулся во фрунт, точно солдат перед маршалом.
-П… профессор Фармен?--сорвалось с его подрагивающих губ.
-Вольно,--сказал старик.--Я искал вас. Нам надо побеседовать. Надеюсь, я не помешал никаким вашим планам?
-Нет… То есть да… То есть я вас внимательно слушаю, профессор!
Лицо Вика начало расплываться в идиотски-счастливой улыбке.
-Вот и славно. Я слышал, вы собираетесь после школы поступать в Естественно-Технический Университет. Это правда?
-Да, профессор.
-Странный выбор для отпрыска старинного рода, в котором все мужчины по традиции становились военными…
-Традиции...--Вик нервно дёрнул уголком рта.--Куда ни плюнь--везде традиции, даже в сортир пойдёшь--и там… Ой, простите, профессор.
-Понимаю… Кто в юности не был бунтарём?
-О нет, что вы! Я уверен, что мои родные, узнав обо всём, не будут на меня сердиться.Служить стране можно не только нося мундир… В конце концов: химию я люблю, неплохо в ней разбираюсь, и…
-Да, да...--старик-профессор меланхолично покивал головой.--Слышал я историю про чесоточный газ, что вы придумали четыре года назад.
-Ну, это же была просто шалость…
-Нет, мой юный друг! Не просто! Вы в столь молодом возрасте сумели совершить настоящее открытие--а это уже говорит о многом…
-Вы действительно так считаете?--осторожно спросил Вик. Радостный румянец потихоньку начал окрашивать его щёки.
-Простите. Врать не приучен. Меня действительно очень интересует то, что вы сделали тогда.
-Я могу показать свои записи!--выпалил юноша.--Я вел тогда… э-э… нечто вроде рабочего журнала! Хотите?

Приглушённый булькающий звук привлёк внимание командира карательного отряда. Он повернул голову. Так и есть: один из его солдат перегнулся пополам, схватившись за лицо. Плохо ему было. Стошнило его. Прямо в противогазе. Идиот, хилятик, трус поганый,--раздражённо подумал офицер. Что тебя вообще в гвардию понесло? Твоё место--в тылу, за маминой юбкой.
-Увести… этого,--негромко приказал он.
Впрочем, самому ему отчаянно, до дрожи в пальцах, хотелось снять противогаз и закурить любимую трубку.
Человек, чьё тело лежало на грязной мостовой, умер очень поганой смертью. В последние минуты жизни он неистово, что есть мочи, раздирал ногтями собственное тело, в клочья разрывая одежду и счёсывая с себя кожу. Предмет, что лежал рядом, командир карателей после некоторого колебания опознал как кремнёвый мушкет начала прошлого века. Не сдержавшись, он издал нервный полусмешок. Интересно, на что они вообще надеялись, эти повстанцы? С допотопным оружием--против танков и цеппелинов, пушек и паровых шестистволок, напалма и новейших боевых газов…
Шагах в десяти дальше по тротуару лежало ещё одно тело--в точно таком же ободранно-окровавленном виде. А рядом с ним--ещё одно, и ещё, и ещё… И это всё--на улице. Что же тогда творится в домах? Дирижабль-бомбер прошёл над городом ночью, когда, конечно же, большинство жителей спали…
Офицер отвернулся и принялся наблюдать за тем, как один за другим подъезжают, задорно пыхтя паром, грузовики, а его бойцы высаживают из них пленных и при помощи пинков, ударов прикладами и ободряющей брани гонят вглубь квартала. Трупы убирать. Кстати…
-Сержант!--позвал он.
-Слушаю, господин майор!--тут же раздалось за спиной.
-Этих не расстреливать.
-Э…
-Вы что, плохо слышите? Приказ командования: одну партию после расчистки отпустить. Ясно?
-Так точно, господин майор! Разрешите спросить: а следующих?
-А следующих--как обычно…

***

Я часто обращаюсь памятью к прошлому. Подумать только: когда-то, не так уж и давно, моя жена была не надменной аристократической фифочкой, а весёлой девчонкой, товарищем всех моих проказ, а мой смертельный враг был моим лучшим другом, и я был готов ради него на всё.
Подумать только: я был наивен, как… эх, нет в нашем языке таких слов, считал, что статус светила мировой науки приравнивает человека к небожителю, благому и непогрешимому, и ничего не знал про милый обычай наших учёных: вести более-менее одарённую молодёжь прямо со школы.
Военные назвали то, что получилось после доработки изобретения одного малолетнего пакостника, «Синяя фея»--за голубоватый цвет облаков аэрозоля. Остряки… Повстанцы в южных провинциях называли эту дрянь «Чёртовой язвой».
Людовик, мой старший брат, командовавший тогда одним из карательных отрядов, благодарил меня от души. Он говорил, что повстанцы после первого же применения «Феи» стали бояться её пуще танков и дирижаблей, вместе взятых. Иногда они сдавались, лишь узнав, что на позиции привезли снаряды с ней. Ещё он говорил, что, не будь «Феи», бои продолжались бы минимум на месяц дольше, а это--новые жертвы и разрушения…
Но всё-таки я частенько просыпаюсь среди ночи, и думаю: интересно, каково это--живьём счёсывать с себя кожу?