Victorium. Российская Империя. Генерал. Часть II

Часть I — steampunker.ru/blog/3160.html



Окунувшись, в долгожданную атмосферу войны Радонежский воспарял духом. Наконец пришел момент, когда он сможет применить все свои знания и опыт на благо своего государства. С приходом нового командующего войска начали продвигаться вперед, освобождая раз за разом, все бОльшие территории от китайско-японских захватчиков.
К 1883 году армия, возглавляемая Радонежским, достигла берегов реки Желта. Начались наиболее ожесточенные бои. Река по слухам, была золотоносной и китайцы никак не могли отдать «белым варварам», такой лакомый кусок.
Зачастую крошечные островки на реке, переходили из рук в руки по 5 раз на дню. Но ни одна из армий, не смотря на чудовищные потери, не хотела отступать. Победоносное продвижение, споткнулось. Боевой дух солдат упал, начались случаи дезертирства. Простые солдаты (в основной своей массе бывшие крестьяне) не понимали смысла в бесполезной бойне, за призрачное золото.

Второй месяц. Второй чертов месяц Радонежцы сдерживали натиск иноземцев. Второй месяц под палящим солнцем, сменяемым проливными дождями. Второй месяц боев и смертей.
«Азиаты» ежедневно кидались в атаку с яростью достойной диких животных, которыми они и являлись, по мнению генерала Радонежского. Каждый день — новая битва. Каждая ночь — ожидание диверсий. Ни сна, ни отдыха. Силы солдат Императора были на исходе, линия обороны становилась все тоньше, на места убитых становились раненые, все кто мог поднять оружие. Даже полевые медики и священники вынуждены были браться за мушкеты.
Конечно же, весть о кровавых боях была отослана в столицу, и, конечно же, подкрепление было обещано. Но до их прибытия нужно было дожить…
… И не просто выжить! Не отдать иноземной мрази ни пяди родной земли! — Вещал генерал Радонежский, взобравшись на груду ящиков, дабы каждый солдат его батальона мог видеть его и слышать. Он был выжат как лимон, уже несколько дней он не смыкал глаз и даже на еду не было времени. Каждый день он обходил ряды своих воинов и лично отдавал приказы сержантам. Каждый вечер он произносил пламенные речи. Он знал что дух и мораль единственное что держит их в строю. И поэтому в каждом бою он личным примером вселял ярость и веру в души своих подчиненных, первым кидаясь на врага.
Мы все устали, многие ранены, еще больше — убиты. Наши братья лежат в сырой земле по воле чужаков. А наши сестры трясутся от страха за нашими спинами! За нами родина, за нами дом! Мы простоим да прихода подкреплений, мы будем стоять столько, сколько потребуется и лишь когда последняя сволочь сдохнет под нашим огнем, лишь тогда…
Речь генерала прервал взрыв раскурочивший левый фланг. Траншеи засыпало землей и обломками а крики раненых перекрывали лишь звуки боевых рогов «азиат».
Все по местам, живо! Четвертый взвод, за мной! — Скомандовал Радонежский и кинулся к прорванному флангу. Мысли роились в его голове, неужели они решились на финальную атаку? Неужели это их последний бой? Почему разведка молчала, почему они пришли так внезапно?
Поток вражеских солдат хлынул через разрушенные укрепления, окутывая Бориса суматохой боя. Он бил наотмашь, даже не заботясь о защите, всякий кто был достаточно глуп, что бы оказаться на расстояние атаки — падал замертво под ударами его сабли. Четвертый взвод не отставал от генерала, прикрывая его спину и врубаясь все глубже в тело зверя именуемого армией «Азии». Но вот, среди серой массы безликих чужеземных воинов, Борис разглядел яркие доспехи и стяги командного подразделения противника.
Вышли славы собрать!? — Взревел Радонежский и стал пробиваться ближе к расфуфыренным иноземцам. — А вот кукиш вам! Да сабелькой в придачу!
Не обращая внимания на раны появлявшиеся то здесь, то там на его теле, он пробивался вперед, буквально распихивая воинов и телохранителей. Каждый шаг был победой в его личной войне. Взмах, удар, шаг. Все ближе к цели. «Четвертый» застрял где-то за спиной, а перед лицом Бориса, гордо расправив плечи, стояли личные телохранители главнокомандующего противника. Простые солдаты расступились, освободив пространство между генералом и элитными воинами.
Тьфу. — Сплюнул кровью Радонежский. — Дальше вы не пойдете, все, кончилась дорожка.
Телохранители подняли свои длинные ружья и направили их на отчаянного генерала.
Что, желтомордые, драться кишка тонка!? — Крикнул Борис и попытался рассмеяться, но закашлялся кровью.
Противный голос из за спин супостатов что-то произнес на незнаком Радонежскому языке. Телохранители медленно расступились и окружили его. Тогда впервые Борис увидел лицо человека противостоявшего ему. Разодетый в разноцветные доспехи украшенные перьями и какими-то тряпками, он больше походил на скомороха чем на воина.
Хе, тебя то… Тьфу!.. Я и искал. — Бросил генерал и двинулся вперед, но дорогу ему преградил один из телохранителей, сменивших ружья на изогнутые клинки.
Да мне плевать, сколько вас, обезьян, мне еще нужно убить! — Выпалил Борис и кинулся в атаку.
Но его яростный удар не встретил цели, враг, словно змея, уклонился от удара и с необычайной ловкостью оказался за спиной Радонежского. Второй удар, наотмашь за спину, метя в голову. Но и он прошел мимо, а в ответ лишь боль в ноге, ниже колена. Воин «азиат» нанес скользящий удар. Он явно лишь играл с усталым и раненым воином. Толпа вокруг них рассмеялась. Но даже это не поставило Бориса на колени. В ответ он лишь зарычал и бросился на врага нанося удар за ударом. Каждый взмах сабли проходил мимо или встречал меч противника. И каждый удар давался с трудом и для любого другого человека мог бы стать последним. Но подгоняемый яростью генерал не сдавался, пусть даже окружавшие его враги только смеялись в ответ. Противник танцевал вокруг Бориса нанося лишь легкие, хлесткие удары, раня, но, не пытаясь убить.
Радонежский прекрасно понимал, что этот бой ему не выиграть, но он планировал использовать эту игру в свою пользу, с каждой секундой подходя все ближе к разноцветной макаке, что дергала за ниточки в этом кукольном представлении.
Смейтесь, смейтесь, ироды. — Прошипел генерал, встав достаточно близко к своей цели и, вопреки ожиданиям телохранителей, развернулся и кинулся в сторону главнокомандующего противника. В два прыжка, чудовищных для человека в его состоянии, он преодолел расстояние до цели и вонзил свой клинок в грудь удивленного человечка, в миг ставшего таким жалким и беспомощным. И даже сквозь крики толпы и телохранителей Радонежский услышал последний вздох человека, которому он должен за смерти товарищей.
В следующий же миг тело Бориса наполнилось болью. Проклятый азиат, в предсмертной агонии, успел взмахнуть своим прямым мечом. Как в замедленной съемке Радонежский заворожено смотрел на свою правую руку, медленно падающую в грязь. «Вот и всё» — молнией пронзило мозг. Но теперь генералу не страшно было умирать. Рокот орудийных залпов достиг затухающего сознания Бориса. Заговорила артиллерия, подкрепление прибыло…
Отгремели залпы, затихли крики раненых и умирающих. Победители, обосновались по обоим берегам реки. Но группа военных под предводительством человека в странной маске методично обходила опустевшее поле боя, явно ища что-то или кого-то. Это была поисковая группа, возглавляемая Павлом Байковым, который прибыл на помощь старому другу, вместе с артиллеристами. Осматривая труп за трупом, Павел искал Радонежского, потерявшегося в гуще сражения. Только к вечеру, удалось обнаружить генерала. Радонежский лежал без сознания, возле тела своего врага. Обрубок правой руки был перетянут, когда-то белым, офицерским шарфом. Видимо, теряя сознание, Борис всё же успел наложить себе жгут, что и спасло его от неминуемой смерти.
Столица, встречала «героя Желты» морем цветов и оркестром. Толпа, подобная морю колыхалась и вздымалась, периодически выталкивая из себя бледных от духоты и давки граждан, так желающих «хоть одним глазком» взглянуть на легенду войны. Генерал Радонежский, и его спаситель Бойков сидя в открытом автомобиле, приветствовали толпу. Почетный казачий караул сопровождал праздничный кортеж, отгоняя особо любопытных нагайками.
Вечером, по окончанию всех торжественных мероприятий между друзьями состоялся серьезный разговор. Бойков настаивал на необходимости установки новейшего биопротеза, взамен потерянной руки. Ни рассказ о новейших достижениях имперских инженеров, ни демонстрация возможностей медицины на собственном теле, не смогли убедить генерала в том, что «чертова железка» заменит ему живую руку. Спор чуть не перерос в драку, но спорщики вовремя остановились, и решили оставить разговор на потом. Друзья решили отметить благополучное возвращение. Тут-же за ужином и выпивкой в «Яръ», был отослан ординарец генерала. Хорошенько выпив и закусив, товарищи повели тихий разговор, вспоминая былые, юношеские годы. Внезапно Бойков предложил сыграть в карты, «как тогда» на желание. Охмелевший генерал не почувствовал подвоха и согласился. Конечно же, хитрый военврач выиграл. Желание у Бойкова было одно: установка новой «железной» руки Радонежскому. Сказать, что генерал взбесился, это ни сказать ничего. Но карточный долг, как известно свят и Борису осталось только согласиться на операцию.
В течение месяца, под неусыпным надзором Павла Бойкова, лучшие медики и инженеры «колдовали» над телом генерала. Все это время новая «рука» находилась в палате Радонежского. Сверкая медными частями и поражая ум хитроумными застежками, она (по выражению Бойкова) «привыкала к хозяину». Однако Борис не разделял оптимизма своего спасителя. Он не верил, что холодное железо может стать живым. После установки протез безжизненным куском из стали и меди, повис вдоль правого бока генерала. Все старания врачей и инженеров, «оживить» руку привели, только к озлобленности и замкнутости «пациента». Радонежский начал пить, стараясь лошадиными дозами алкоголя заглушить горечь переживаний. Не подпуская к себе никого, кроме Бойкова, он ежедневно просил избавить его от «никчемной железки». Бойков же ни в какую не соглашался, и каждый раз уговаривал, потерпеть «еще денек».
Проснувшись как-то по утру, генерал, попытался откинуть одеяло. Но взгляд упал на «проклятую железку» и волна воспоминаний о предыдущих днях толкнула Бориса обратно на подушки. Тонкие струйки слез, прокладывали новые борозды морщин на немолодом уже лице генерала. Плач его был скуп и тих.
Злость на себя, на судьбу, на «чертовых механиков» душила Бориса, вдавливала в кровать, отбирая всякое желание что-либо делать. Только лежать, уставившись в потолок и ждать смерти. Неожиданно, генерал почувствовал запах дыма. Обернувшись, он увидел тонкий язычок пламени, пробивавшийся через щель между косяком и дверью. Не раздумывая, Радонежский схватил со стола кувшин с водой и ринулся тушить пожар. Дверь неожиданно распахнулась и в отблесках пламени, Борис увидел улыбающегося Бойкова, молча показывавшего на руку генерала держащую кувшин. Это была правая ЖЕЛЕЗНАЯ рука. Радонежский, удивленно посмотрел на Павла, кувшин полетел в сторону, а механическая рука в направлении улыбающегося лица. Оцепеневший Бойков, проводил глазами, железный кулак, пронесшийся в миллиметре от его носа. Сталь встретилась с деревом и, раскрошив его в щепки, вгрызлась в кирпич проема на несколько десятков сантиметров. Грязно выругавшись, генерал, крякнув, вырвал руку из кирпичного плена и крепко обнял старого, друга.
На следующий день Радонежский был приглашен на аудиенцию к Государю императору. В торжественной обстановке государь вручил генералу именную саблю, доработанную механиками. Сабля, питаясь энергией из механической руки, позволяла рубить даже самую толстую броню, как масло. Отделанная желтугинским золотом она, должна была напоминать Радонежскому о благодарности всего российского народа за тот памятный бой.
Генерал, попросил императора вернуть его на фронт. Просьба была удовлетворена незамедлительно, и в тот же день Борис Радонежский двинулся в путь.

Благодарности: скульптор — Anastas, мастер покраска — Дмитрий Lynx, обработка и дизайн — Михаил(Mixiw), текст истории — Rarog