Призвание. Сказка. Часть вторая.

Доброго времени суток, уважаемое сообщество!
Очень давно я ничего не публиковала сюда, но вот хотелось бы поделиться этой работой. Жанр несколько новый для меня, поэтому жду критики))) Сказка получилась несколько длиннее, чем позволяет регламент публикаций на сайте, поэтому даю в двух частях))) В качестве члена творческой ассоциации «Новая роза», я представляла эту работу на конкурсе Литкреатив.


Часть вторая.
Фея пролетела три этажа и опустилась на мостовую, как раз туда, куда выходило оконце подвала. Она заглянула в него, но ничего не увидела, комната оказалась затянута туманом. Попасть в нее можно было через узенькую дверь. Залетев в помещение, маленькая Фея долго не могла разобраться в густом дыму.
— Я великий поэт! — раздался резкий крик где-то совсем рядом. — И вы еще услышите обо мне!
«Ага!» — подумала Фея и полетела на голос. Ей открылась непонятная картина. Облокотившись на барную стойку, неопрятного вида мужчина пил ярко-зеленую жидкость и смотрел по сторонам мутным взглядом. Фея опустилась прямо перед ним.
— Ты кто? — удивленно спросил мужчина…
— А ты меня видишь? — улыбнулась Фея.
— Так же ясно, как этот стакан, — ответил мужчина и сделал большой глоток, — будь он неладен. Хотя меня предупреждали о зеленой фее абсента, — пробормотал он уже еле слышно и отхлебнул еще раз.
— Я не фея абсента, — возразила крошка, — я Муза!
— Да неужто!? — воскликнул мужчина. — Вы слышали, ублюдки!? — закричал он куда-то себе за спину. — Меня посетила Муза! — и хрипло расхохотался.
— С кем ты разговариваешь? — спросила Фея.
— Да неважно, — ответил мужчина и снова взялся за стакан.
— Ты, правда, поэт?
— Правда, — усмехнулся мужчина. — Хочешь, я почитаю тебе свои стихи?
— Хочу, — ответила кроха.
— Серой ночью, глухой и бездонной
В подземелье промозглом и темном
Среди гнили и в полной тиши… — тут он остановился и наморщил лоб. — Забыл…
— Какой странный Город… — задумчиво произнесла Фея.
— Еще бы, — хмыкнул поэт. — Взять хотя бы меня. Когда я сюда пришел и увидел, как эти изобретатели здесь живут, то сразу сказал себе: «Фред, ты нашел свое место!» — он даже немного приосанился. — Как можно корпеть днями и ночами над своими бездушными машинами и чертежами!? Это не просто город, — он понизил голос, — это «Мекка» для таких, как они. Болваны радуются возможности просто побывать здесь на выходных, а уж если им дают клочок земли или каморку на чердаке… — поэт сделал значительную паузу, — счастью нет предела. Но за все надо платить. И они работают, как проклятые. Я даже отсюда слышу, как скрипят их мозги! Но самое смешное, — он хмыкнул, — они настолько самовлюбленные, что даже не замечают, как теряются на фоне друг друга, как блекнут и обесцениваются их «Творения Всей Жизни!», — он немного помолчал. — Я хотел открыть для них мир, полный чувств и переживаний, хотел, чтобы они вспомнили о страсти, нежности, робости и, черт побери, любви! — он начал горячиться. — Человек не имеет права прожить жизнь, вычисляя припуски шестеренок и закручивая болты, — он сделал паузу и посмотрел на свой стакан. — В голове у них закручены болты. Ну и пусть! Когда-нибудь я выберусь отсюда и найду город поэтов…
— Они не стали слушать твои стихи? — спросила крошка.
— Ну почему же… — поэт скривился, — они слушали. А потом спросили, а почему это роза упала на лапу Азора, и с какой высоты, и не рассчитать ли им для меня, по доброте душевной, какую энергию обрела роза в момент столкновения с лапой… — он горько усмехнулся и махнул рукой.
— Но они наверняка не все здесь такие, — попыталась возразить Фея. — Я видела на площади жонглера…
— Он тоже изобретатель, — перебил ее мужчина. — Химик. Не так давно изобрел холодное пламя. Оно горело, но совсем не обжигало, а жители города сказали, что им ни к чему огонь, на котором ни вскипятить воды и ни расплавить свинца. Химик сам рассказывал мне, сидя на соседнем табурете, как долго он рассчитывал формулу, подбирал реактивы… а они так и не поняли… — он сделал глоток зеленоватой жидкости. — Три дня пил, потом исчез, а через несколько недель в Городе появился Заклинатель Пламени, — поэт подмигнул Фее. — Теперь понимаешь, почему он в маске?! Какой прок от фокусов с огнем, если все будут знать, что тот не обжигает.
— А почитай мне еще, — вдруг попросила Фея.
— Тааак… — поэт наморщил лоб. — Лучше я выпью еще, — и он снова взялся за стакан, о Музе он, казалось, уже забыл.
— Почему ты сидишь здесь? — спросила Фея.
— Здесь спокойно, — ответил тот и перевел взгляд на хмельные и одурманенные тела, лежащие вповалку на матрасах вдоль стен, — таких как я, здесь полный зал. Эти зазнайки-ученые не оценили и крупицы того, что мы могли им предложить. Одного художника высмеяли за его картины. Не поняли, что было изображено. Музыканта-виртуоза закидали помидорами. Новый прогрессивный стиль исполнения. А поэзию и вовсе считают бесполезной тратой бумаги и чернил. Из-за их узколобия была сломлена не одна творческая душа. Этот город жует таких как мы, но ни проглотить, ни выплюнуть не может. Здесь мы вроде еще живы, а вроде и нет… Улетай отсюда, мы уже не хотим вдохновения, мы хотим покоя.
Фея без слов вылетела из подвала.
— Уже вернулась? — в голосе Гайки слышалась ирония. Ее подруга только кивнула. — Быстро ты, я там дня два сидела, ждала, когда хоть кого-нибудь можно будет вдохновить, — она снова закурила.
— Мне сказали, что здесь живут только изобретатели…
— В общем-то, да… — Гайка немного замялась. — Когда-то это был обычный город, маленький и захолустный, а потом сюда начали приходить ученые и конструкторы. Там, откуда они бежали, за знания и способности к наукам можно было угодить на костер. Со временем их оказалось так много, что весь город стал походить на мастерскую и научную лабораторию, вместе взятые. На улицах испытывали новые виды пороха, по мостовым покатились невиданные доселе машины, а в небо поднимались летательные аппараты. Мэр Города не препятствовал этому, ведь он с успехом продавал изобретения, которые поступали к нему в качестве платы за проживание в Городе. Обычных жителей становилось все меньше, а ученые все прибывали. С тех пор прошла сотня лет. За это время сменился не один городской голова, а сам Город превратился в ярмарку изобретений. Величайшие ученые мира мечтают поселиться здесь.
— И ты здесь живешь!? — воскликнула крошка. — Как?
— Я служу Мастеру.
— Правда? — Фея так искренне удивилась, что даже не заметила, что этим оскорбила новую подругу.
— Представь себе! — ответила Гайка, вскинув бровь. — И все это, — она кивнула на комнату за окном, — мы сделали вместе.
Крошка посмотрела в окно и увидела непонятные конструкции из латуни и стали, ворохи чертежей и яркие грамоты в рамочках, развешенные по стенам.
— А кто твой Мастер? — спросила фея.
— Инженер-конструктор, — ответила Гайка. — Хочешь посмотреть поближе?
Фея кивнула, и обе вошли в комнату. То есть, Гайка вошла, а Фея влетела. Она осматривала «скульптуры» из множества деталей, разглядывала «картины» чертежей и никак не могла понять, как к этому относиться.
— И это все красиво? — наконец спросила она у Гайки.
— Ты даже не представляешь себе насколько… — та мечтательно закатила глаза.
В этот момент в доме послышался какой-то шум. В замке повернулся ключ, и в кабинет ворвался мужчина в белоснежной ночной сорочке и колпаке с кисточкой, в его руках был светильник.
— Опять не спит, — вздохнула Гайка.
— Это он? — изумленно спросила Фея.
— Ага. Уже неделю не может закончить чертеж. Там что-то летающее, — она поморщилась, ведь люди ничего не понимают в настоящем полете. — Я ему уже и голубя подбрасывала и облаками вдохновляла, все не то… он что-то ищет… — Гайка только вздохнула.
Фея подлетела к инженеру поближе. Надо же, подумала она, не спит ночами, мучает себя разгадкой, как будто и правда понимает, как самый настоящий талант, что именно в этом и есть счастье. На лице мужчины выступили капли пота, он хмурился и вглядывался в чертежи, вскидывал голову и смотрел в окно. Фея заглянула в его глаза. И в этих глазах она увидела пронзительно голубое небо, белоснежные облака, а еще гордый киль, роскошный взмах латунного, проклепанного по всем швам крыла, и клубы пара из сверкающей трубы. Яркое солнце играло радужными бликами, мимо проносились птицы, и ласковый ветер трепал пряди волос, выбившиеся из-под ночного колпака. Восторг переполнял душу и разум. Все это инженер видел из своего кабинета.
— Я знаю, что тебе нужно, Мастер, — еле слышно прошептала Фея, завороженная этим чудным видением истинного таланта.
Порыв ветра распахнул окно и прямо из ночи в его кабинет влетела стрекоза; кто знает, откуда она могла здесь взяться. Насекомое немного покружило и село прямо на стол, мужчина хотел было прогнать ее, но вдруг глаза его округлились, и он как безумный уставился на крылья своей гостьи. Потом скомкал старый чертеж и принялся за новый.
За окном занимался рассвет. Фея сидела на подоконнике. Инженер все еще работал. Гайка улетела. Без лишних слов и объяснений, у Фей так принято. Эти нежные создания не знают, что такое конкурентная борьба, и когда видят, что собрат способен вдохновить лучше и сильнее, то просто уступают, ведь в мире еще полно талантливых Мастеров, которые ждут помощи.
— Так будет всегда? — только и успела спросить ее кроха.
— Пока у тебя хватит сил, — Гайка затянулась папиросой, — пока у него хватит сил.
Фея кивнула. Город встречал новый день паровозными гудками, звонкими клаксонами стимкэбов и бесконечными струйками пара в небо. Здесь каждый находил себе место. Где-то вдали к станции пришвартовывался важный «Zeppelin», а маленькая Фея думала о Мечте, которая сегодня ночью смогла заглянуть в комнату Мастера, хоть и не надолго.