Альбины (ч9) "Юность"

Со дня рождения прошло каких-то два дня, а его всё ещё мучила головная боль. Он впервые решил попробовать напиться, но сразу же разлюбил это дело, поскольку сначала его кишки вывернуло наизнанку, затем горло болело на протяжении нескольких часов, а потом вовсе он и вспомнить не мог, что именно выпил. Юра потратил почти все деньги, которые дал ему отец, чтобы отпраздновать своё шестнадцатилетние, но кое-что всё равно припрятал себе в карман. Он хотел потратить оставшиеся деньги, чтобы пойти в бордель, однако из-за такого бодуна ему пришлось отложить этот поход.
В доме ещё была еда, но, учитывая, что здесь отсыпается ни меньше восьми подростков, Юра и не надеялся на то, что ему что-нибудь останется. Правда, когда он пришёл на кухню, то обнаружил целую курицу, к которой, похоже, никто не решился притронуться. Юра с жадностью набросился на мясо.
Идеально прожаренная курица с белым хлебом буквально вернула его к жизни, подарив несколько минут блаженства. На это время Юра отвлёкся от всего и сосредоточился на еде.
«И кто сказал, что на завтрак надо есть что-то полезное?»
Почувствовав острую жажду, он взял оставшееся вино, которого осталось не так много, и начал пить его прямо из бутылки. Напитка там оказалось действительно немного, поскольку уже через два глотка там не осталось ничего, а Юре пришлось искать что-то ещё. Он начал осуждать себя за то, что они совершенно не купили простой воды, но теперь уже было поздно, и все его мысли быстро сосредоточились на поиске жидкости.
Найдя полную бутылку вина, Юра схватил её жирными руками и чуть не выронил, если бы не его координация и удача. Она приземлилась прямо ему в наполовину расстёгнутую рубашку и застряла там.
Расправившись с остатками курицы, и допив вино, Юра пошёл умываться. Все ещё спали, и никто не мог ему помешать. В потрескавшемся зеркале он увидел своё лицо, которое привык видеть уже целых шестнадцать лет. Всё то же красивое, как ему казалось, лицо, всё тот же тонкий треугольный подбородок и всё те же тёмно-голубые глаза, которые порой принимали за чёрные. Юра из-за лёгкого головокружения не рассчитал силы и перекрутил кран сильнее, чем нужно было, из-за чего все брызги воды попали на него. Отряхнувшись, он всё-таки умылся, завязал волосы сзади в хвост и вернулся обратно на кухню. На тумбочке, оказывается, всё это время стояла ещё одна бутылка вина.
«Вино всё ещё есть… Сколько же мы его купили?»
Юра услышал громкое зевание, исходящее откуда-то сзади. Это был его друг – Генри. По крайней мере, он хотел, чтобы его так называли. Настоящее его имя было Гена, но ему оно почему-то не нравилось. Сам он был крепким парнем семнадцати лет со скудными волосиками на лице, но с хорошим телом.
– Как ты, Юрец? – Спросил Генри, усевшись на стул около него. Он с жадностью глядел на стоящее рядом с ним вино, оставшееся с праздника.
– Пытаюсь вспомнить, что мы делали вчера, – проговорил Юра очень невнятно, чему был сам удивлён. Язык вроде бы и не был запутан, но речь звучала очень плохо. Он поводил челюстью из стороны в сторону, пытаясь вернуть чёткость. – Сколько я выпил?
По лицу Генри можно было догадаться, что он и сам толком не знает, но точно что-нибудь скажет, мол, его-то алкоголь не берёт.
– Ну, поменьше меня, но определённо больше одной бутылки. Не в одиночку, конечно, но большую часть точно высосал ты.
«То-то я ничего не помню».
– Ух ты… немало… А я… никого не… – Юра покраснел, боясь сказать слово.
– Нет, можешь снова начать ныть. Ты всё ещё девственник.
Он ощутил, как краснеет ещё сильнее и как к нему приливает злость.
– Да ты…
– Успокойся. – Перебил его Генри, не дав закончить предложение. – Лучше бы радовался. Чем лишиться девственности пьяным на каком-нибудь празднике, лучше лишись её осознанно с любящей девкой. Потом окажется, что она тебя не любит, да и ты её в принципе тоже, но это чувство пускай остаётся. Это разве не лучше?
Юра хранил неловкое молчание и лицо, не выражающее конкретных мыслей. Он был то ли готов заплакать, то ли готов сейчас избить Генри за его длинный язык. Благо, Юра пока старался держать середину и не перегибать палку.
– Может и лучше… – Признал он, потупив взгляд вниз.
– Вот и хорошо. А то сейчас полез ко мне пьяный, получил бы по лицу, а потом бы ныл, что твоё «чудесное» личико испоганили.
– Прекрати уже.
Генри развёл руками, точно говоря: «Всё-всё. Больше ни слова». Юра искренне надеялся, что так оно и есть, поскольку лишний раз ссориться с ним будет себе дороже. Тем более, что он дал ему действительно неплохой совет, который Юра запомнил.
Увидев, как Генри смотрит на бутылку, он отдал ему её, отчего тот по-детски обрадовался и умилился.
«А ещё он меня учит тому, что надо быть терпеливым. Ха…»
Пока они сидели и попивали вино, к ним уже подошли двое других: Марк и Бен. Оба были, словно, вернулись из ада. Волосы у обоих растрёпаны, а глаза вот-вот выскочат.
– Вы опять пьёте? – Спросил Марк, прилизав волосы и поморгав. Теперь он был более-менее был похож на нормального человека.
– Да мы и не прекращали. – Ответил Генри, допив вино до конца.
Юра и заметить не успел, как они вдвоём выдули целую бутылку. Ему стало не по себе от этой мысли, и он потряс головой.
– А надо бы. – Добавил он, протирая левый глаз. – Как спалось?
– Отвратно. Если бы кто-то не ходил в туалет каждые пятнадцать минут, то, может быть, и выспался бы.
– Так, ребят, – начал Юра, – эту квартиру снял мой отец, и если он узнает, что вы там что-то сломали, пока ходили по туалетам, то мне жопа. Знаете ли, Рик Ношвелл – не тот папа, который всё прощает.
Бен тоже потряс головой, отчего его причёска приложилась.
– Да всё нормально. Не бойся. Примем вину на себя.
«Только вот он не поверит в это…»
– Ты его не знаешь. У него, будто, везде есть шпионы. Я даже ему соврать не могу, так что просто скажи, что ничего не сломано, и я буду спокоен.
– Ну… почти ничего.
«Вот дерьмо…»
– Что вы сломали? – Осторожно спросил Юра, проговаривая всё медленно.
Всё наклонили головы вниз, словно, они не что-то сломали, а кого-то убили.
– Ну? Чего замолчали?
– В общем, там, в коридоре, стояла ваза с цветком… ну, и её больше там нет. – Сознался Марк, указав пальцем в сторону выхода. Похоже, стояла она именно там.
Юра тяжело вдохнул и долго не мог выпустить воздух, точно он застрял в глотке.
– Это не страшно, наверное. Грязи-то нет?
– Нет, мы всё прибрали ещё вчера. Если только кто-то ночью не обделался, и этого никто не видел. Тогда грязь есть.
Юра почёсывал себе лоб, пытаясь придумать, как поскорее вышвырнуть всех вон, заставив при этом убрать квартиру.
– Ребят, – начал он с каким-то неестественным одобрением, – ничего такого в этом нет, но лучше ещё раз убраться. Давайте мне мусор, пойду выброшу, а вы пока приберитесь.
Судя по настрою, никто не собирался работать. К этому времени уже успели подтянуться и остальные, которые спали в этот момент. Услышав, что нужно снова убирать квартиру, двое из них быстро развернулись и ушли к выходу одеваться. Этих двух парней Юра вообще не знал, но вместе с ними получается, что их было десять человек, а не восемь.
«Откуда только они взялись. Кто их пустил?», – спрашивал он себя, глядя на окружающих.
Остальные последовали их примеру. Три девушки почти сразу ушли, а Дмитрий, тот, кто тащил все продукты, громко рассмеялся и пошёл за ними следом. Юра стоял в недоумении с вытянутыми руками.
– Когда мой отец узнает…
– Что узнает? – Спросил Дима, развернувшись в пол оборота. – Что ты пытался заставить нас убираться, а мы ушли? Ха! Да он только посмеётся над тобой! Папенькин сынок… – Прошипел он, выйдя в коридор.
Юра выругался вслух и посмотрел на оставшихся людей.
– Вы-то останетесь? – С досадой спросил он, скорчив лицо.
– Останемся, – сказал Генри, взглянув на Марка и Бена, стоявших около окна, – верно?
– Верно. – Выдохнул Бен и улыбнулся. – Не оставим же мы тебя тут одного?
«Уж надеюсь, что не оставите. Так не хочется всё одному тут разгребать».
– Спасибо, – также улыбнувшись, ответил Юра, – тогда я пойду в комнатах приберусь, а вы в кухне и коридоре.
Генри сразу же принялся искать швабру, которая лежала всё это время под столом.
– Юрец, – сказал он, пока тот не успел уйти, – больше в квартирах не празднуем. Лучше в ресторанах. Там хотя бы нормально кормят.
– Ну… для них нужны костюмы, а мне больше нравится в домашней одежде. Ладно, я пойду прибираться.
Юра тут же по прибытию в комнату, обнаружил, что тут абсолютно чисто и что даже никто не обделался во сне. Нужно было только убрать все бутылки и немного подмести крошки, и всё готово. Из-за такого облегчения Юра не слишком торопился заниматься всем этим. Он уселся и начал отдыхать, смотря в потолок и мечтая о своём.
«Вот бы всегда так жить…»
– Ты чего сидишь? – Спросил Марк, проходя мимо. – Всё сделал что ли уже?
– Да так… решил передохнуть.
– Да ты ведь и не начал!
– Успеется…
– Да пошёл ты! – Резко перебил его Марк, бросив веник. – Вот сам и убирайся! Сидит он, ничего не делает. Думаешь, мне охота делать это? Ты все двадцать минут ничего не делал?
«Прошло уже двадцать минут? Видать, я задремал…»
– Да погоди ты, я сейчас…
Последнее, что услышал от него Юра – звук захлопывания двери.
«Отлично. Но хотя бы Генри и Бен остались. Всё же лучше, чем я один».
– Что случилось? – Спросил Генри, войдя в комнату, где сидел Юра.
«И что ему отвечать? Что я уснул, это заметил Марк и потому ушёл? Не хочется как-то…»
– Мы немного… повздорили.
– Да слышал я, что он говорил! – Повысил голос Генри, жестикулируя руками. – Я хочу от тебя оправдания какие-нибудь услышать.
«Ну, чёрт тебя дери, Марк!»
– Ну, заснул я… Не выспался, видимо. А он сразу скандал устроил, мол, «я не работаю»…
– Но ведь ты не работал. – Заметил Генри, облокотившись о стену. – Да и ладно. Значит, работай сейчас. Тебе придётся это делать за двоих, чтобы всё было чисто.
«Отлично я поспал…»
– Что ж, заслужил. – Выдохнул Юра, взяв в руки веник, который выбросил Марк. – Буду подметать.
Дальнейшие полтора часа он посвятил себя уборке. Когда уже и Генри, и Бен закончили, Юра только заканчивал, и ему ещё было нужно ни меньше десяти минут. В начале он представлял себе это, как что-то быстрое и несложное, а в итоге в конце Юра с огромной радостью упал на кровать, раскинув руки и ноги, которые жутко болели, а спина ныла так, что он пытался извернуться, как змея, чтобы вправить себе кости.
– Ну, мы пошли, Юр, – сказал Бен, опасливо посматривая на лежащее тело, – ты спи, если хочешь, но давай недолго. Вечером нам надо ещё на бал ехать. Постарайся проснуться раньше шести вечера.
– Да идите уже. – Сказал Юра в подушку.
Услышав хриплый смех Генри и ощутив на себе неодобрительную улыбку Бена, он заснул.

В блеклом тумане Юра пытался разглядеть силуэт довольно знакомого ему человека, который всем своим видом пугал его. Это был отец. Он стоял прямо посередине огромного поля и пристально глядел на сына, который даже пошевелиться не мог.
«Папа… что я опять сделал?», – пытался спросить Юра, но рот, словно, был в секунду зашит, отчего он не смог даже промычать.
– Называй меня по имени, поганец! – Сказал он, ударив Юру по лицу, после чего на нём остался шрам.
«Не надо…» – говорил он, но Рик не слышал ничего.
– Ты не достоин фамилии Ношвелл! В твоё время я уже был успешным!
«Ты же был шахтёром…»
Только-только Юра подумал об этом, как от Рика вновь прилетел удар, в этот раз снёсший его на пару метров назад. Сколько бы движений и изворотов не пытался сделать Юра, всё получалось плохо. Его координация, хитрость и способность ясно мыслить улетучились после первых ударов. Следующие он уже пропускал все.
– Ты безалаберный, – сказал отец, ещё раз ударив его, – безответственный, – ещё удар, – глупый, – каждое следующее слово Рик сопровождал более лёгкими, но не ставшими от этого менее больными, ударами, – самовлюблённый, алчный и мелочный ублюдок! Кого я из тебя вырастил?
Юра не без труда старался принять все истязания Рика, дабы не выглядеть в его глазах слабаком, но в какой-то момент его нервы сдали. Его рот расклеился, будто он вырвался из невидимых лап, сдерживающих его, ладони в секунду сжались и следующее, что Юра делал – избивал Рика.
«Как ты смеешь? Ты никто! Ты просто расфуфыренный человечишка, который всем видом мешает мне жить! Почему ты до сих пор жив?»
Он с радостью и с большой долей безумия колотил Рика, пока тот не исчез прямо у него на руках, превратившись в пепел. Юра остался сидеть посреди туманного поля с истинной яростью и желанием поскорее кого-нибудь убить. Этого он сейчас хотел больше всего на свете, и как Юра сам в этот момент думал: «Свернёт горы».
«Теперь-то он меня признает! Он поймёт, что я многого стою».
Проснулся Юра на спине около шкафа. Его ноги и руки были раскинуты, как у звезды, как голова затекла от лежания на боку.
«Это был сон… нет, не сон… кошмар».