И гаснет свет. Продолжение (3).

И гаснет свет. Продолжение (3).
Если сравнить Тремпл-Толл со старым сундуком, забитым различным хламом, то квартирка по адресу «улица Каштановая, № 24» была бы какой-нибудь крошечной вещицей, и пришлось бы достаточно покопаться, чтобы ее отыскать. И дело вовсе не в том, что она пряталась – о нет! – скорее, она просто была незаметной и совершенно не отличимой от прочих.
Дверь с почти полностью стертым номером «24» была точно такой же, как и другие двери в этом доме. Она была такой же, как и двери дома напротив, за которым располагался точно такой же дом с точно такими же дверями с точно так же стертыми от времени номерами. Лишь престарелый почтальон мистер Лейни знал, кто здесь где живет.

На первом этаже квартирки, о которой идет речь, располагались кухня и гостиная, на втором – спальня и детская. Не очень просторное место, но довольно уютное.
Кухня полнилась жаром, все кругом было в мучной пыли, пироги томились в печи. Женщина в переднике суетилась у плиты и время от времени тревожно поглядывала на часы, висевшие на стене гостиной. Ее муж задерживался. Он, разумеется, знал, что сегодня не обычный день, поэтому его отсутствие было вдвойне странным и втройне ее нервировало. Помимо всего прочего, погода разыгралась не на шутку. Туман к ночи стал настолько плотным, что от него можно было отрезать кусочек, а затем сварить из этого кусочка пудинг.
Каждый раз, когда до женщины в переднике доносился отдаленный вой со штормовых бакенов, она выглядывала в окно, постоянно забывая, что за ним уже давно ничего не разглядеть. Недоброе предчувствие что-то невнятно бубнило в голове, и постепенно его голос становился все громче. Пару раз она уже подумывала натянуть пальто, взять фонарь и выйти на улицу, пройтись до угла и обратно, но пока что непоседливые пироги требовали всего ее внимания.
Женщину эту звали Марго Мортон. Она жила в доме № 24 по улице Каштановой вместе с мужем Джонатаном, который временами вел себя как самый настоящий ребенок и никогда не давал ей скучать, и сыном Калебом, который каждый день находил новые способы ее удивить. И хоть Марго не была нервной особой, но сейчас из-за мужа ее склонный к творчеству разум рисовал различные ужасы, которые могли с ним приключиться на предштормовых улочках Саквояжного района.
Тремпл-Толл – пусть и не лежащий за каналом захолустный район Фли, но не намного лучше. Перед вами лежат две черствые краюхи, и Тремпл-Толл та, что подпорчена чуть меньше. Грабители, злобные полицейские, различного рода сумасшедшие, голодные псы, да и просто выбоины под ногами. Здесь могло приключиться что угодно. А Джонатан был как раз из тех, с кем то и дело что-то приключалось. Еще и этот туманный шквал…
Марго не смогла сдержать вздох облегчения, когда раздался знакомый скрип ключа в замочной скважине, дверная ручка повернулась, и в прихожей, фыркая и отплевываясь от тумана, появился Джонатан.
— О, мгла поселилась и у нас!- констатировал он, увидев замершую в мучном облаке супругу.
Вытерев руки о передник, Марго подошла к Джонатану. И пусть она и была рада, что он уже дома, взгляд ее иначе как требовательно-вопросительным было не назвать. А еще в нем застыл ее коронный немой укор: очевидно, что он все на свете забыл! «Все на свете», в понимании Марго, – это девятый день рождения их сына, а еще это подарок, который Джонатан должен был купить. И это несмотря на то, что она ему напоминала. Говорила накануне: «Не забудь!». Написала сиропом на утренних блинчиках: «Не забудь!». Отправила в полдень ему в контору по пневмопочте записку: «Не забудь!». Но он все равно забыл! Ох, это так в его духе!
Тут на лестнице раздался топот, и вприпрыжку вниз спустилось растрепанное и немного сопливое русоволосое существо в шерстяных гетрах, клетчатых бриджах, рубашке и криво застегнутой жилетке. Соскочив с последней ступеньки, существо со смехом и радостным визгом «Папа пришел! Папа пришел!» ринулось в прихожую.
Лишь завидев отца, мальчик окинул его взглядом опытного сыщика в поисках подарков, но ему предстали лишь пропитанное туманом пальто, старый отцовский портфель и кромешная абсолютная бесподарочная пустота.
Джонатан Мортон снял котелок и повесил его на вешалку.
— Папочка, ты что, мне ничего не купил?- жалобно спросил мальчик.
Джонатан бросил взгляд на Марго, которая осуждающе покачала головой, – и заговорщически подмигнул ей. Это его подмигивание стало для нее вдруг теплее утешительных объятий, и она поняла, что он что-то затеял. Ох, это так в его духе!
Джонатан склонился над ребенком:
— Ты хорошо себя вел, Калеб?
— Да-да! Я хорошо себя вел!- Пытаясь быть максимально убедительным, мальчик едва ли не подпрыгивал на носочках.
Джонатан поглядел на Марго:
— Он хорошо себя вел? Ни в жизнь не поверю!
Марго рассмеялась, возвела глаза к небу и сказала:
— Ну, в сравнении с гремлинами, вел он себя не так уж и плохо.
Джонатан кивнул и уже собрался было что-то сказать, как вдруг настороженно замер. В квартире поселилась не предвещающая ничего хорошего тишина – лишь тикали настенные часы в гостиной да гудел огонь в печи. Марго недоуменно поглядела на мужа, а Калеб непонимающе открыл рот. Джонатан поднял руку и медленно повернулся к двери.
— Вы слышите?- спросил он негромко.- Мне кажется, я слышу шорох. Как будто кто-то скребется в дверь. Вы слышите?
Марго и Калеб попытались вслушаться. Мальчик так напрягал слух, что у него даже уши заболели.
— Я ничего не слышу,- прошептал он.
Тем не менее, Джонатан был уверен, что не ошибся.
— Прислушайтесь! Кто-то точно скребется в дверь. Неужели кто-то стоит за порогом в такую непогоду?
Не прибавив больше ни слова, он шагнул к двери и распахнул ее. В дом тут же пополз туман, будто его кто-то звал. Мгновенно запахло сыростью и затхлостью башмака, выловленного в какой-нибудь канаве. За дверью было сплошное белесое марево.
Джонатан наклонился и нырнул головой в туман, словно тот, кто, по его словам, скребся в дверь, был исключительно низенького роста. Калеб испуганно взял маму за руку. Предчувствуя неладное, Марго нахмурилась. Она знала: неладное – весьма в духе Джонатана.
Тем временем Джонатан обернулся, с улыбкой поглядел на Калеба, а затем, словно фокусник, извлекающий кролика из шляпы, достал из тумана большую коробку.
Марго поморщилась – устроил тут целое представление! Ну, хоть про подарок не забыл. И все же… Ее смутило то, что коробка эта совершенно не выглядела праздничной. Она не то, что не была похожа на коробку, в которой может быть подарок, скорее, она выглядела так, словно о ней давным-давно забыли и до сих пор не вспоминали. В боку дырка, бечевка вот-вот истлеет прямо на глазах, никаких тебе лент, никакой упаковочной бумаги. Просто пожелтевший от времени и набравший туманной сырости картон с отчетливым запахом крыс.
— Что там такое?- спросил Калеб с нетерпением.
— Хм!- произнес Джонатан и вместе с коробкой двинулся в гостиную. Сын потопал следом. Марго, вздохнув, затворила входную дверь и присоединилась к ним.
Джонатан поставил коробку на журнальный столик, где громоздились стопки газет, письма, а еще поблескивал медью рог радиофора. Мальчик забрался с ногами на стул и, затаив дыхание, принялся наблюдать за каждым движением отца.
Джонатан взял нож и принялся разрезать бечевку, и в тот момент, когда бечевка была практически перерезана, Марго могла бы поклясться, в коробке что-то негромко скрежетнуло…

Калеб сегодня получил несколько просто изумительных подарков. По почте весь день приходили подарки от бабушек, дедушек и всяких дальних родственников, и все это, разумеется, были игрушки. Калеб лично встречал ворчливого старика-почтальона у дверей, говорил ему: «Большое спасибо, мистер Лейни» – после чего бежал в детскую и в нетерпении распаковывал посылки. Он был счастлив, и его настроение не смогла испортить даже скучная и занудная тетрадь, которую подарила сестра его мамы, строгая тетушка Джеральдин.
С самого утра Калеб играл с заводным дирижаблем «Эрхарт» – тот поднимался на пару футов над полом и жужжа курсировал по комнате, пока завод не сходил на нет – и тогда крошечный аэростат плавно опускался на ковер. Прочие игрушки тоже были прекрасны, чудесны, восхитительны, но ни одна из них ни в какое сравнение не шла с тем, что подарил мальчику папа.
Малыш Кобб. Так его звали. По крайней мере, так было сказано на потрепанной бирке, прицепленной за нитку к тонкому деревянному пальцу. Малыш Кобб был куклой с бледным, как у трупа в сахарной пудре, лицом, а его прическа вообще походила на сумасшествие. Большие круглые глаза Малыша Кобба глядели на семейство Мортонов пристально и не моргали, в них застыл коварный блеск. Его нос торчал и корил, словно насмешка, его уши будто бы всегда подслушивали, а глубокие черные ноздри – вынюхивали. На его резных губах застыла нестираемая ухмылка – папин подарок выглядел так, словно задумал неладное.
Весь вид куклы таил в себе угрозу – Марго сразу это почувствовала. И в какой-то момент ей показалось, что деревянный человечек прекрасно понимает ее тревогу – оттого и ухмыляется.
— Какая жуть,- проворчала она, не в силах отвести взгляд от куклы, когда Джонатан только вытащил ее из коробки.- Это так в твоем духе – подарить ребенку подобное страшилище.
— А вот он и не страшилище!- возопил Калеб.- Это самый лучший, самый замечательный подарок! Он такой большой…
Кукла действительно была довольно большой. Если ее поставить на пол, то она вышла бы не ниже самого Калеба, а учитывая ее торчащие кверху рыжеватые волосы – и того выше.
— А какой у него костюмчик!- восхищенно добавил мальчик.
Одет Малыш Кобб был как самый настоящий маленький джентльмен: рубашка с запоночками, брючки в тонкую белую полоску, такая же жилетка и даже галстук-бабочка. Лакированные туфельки очень походили на те, что сам Калеб надевал в школу – только они были не в пример, что странно, лучше и дороже. И если бы не пыль, которая покрывала Малыша Кобба с ног до головы, то можно было бы даже предположить, что в этой гостиной он одет изысканнее всех. Но да, пыль все портила.
— Сейчас мы его почистим,- сказал Джонатан.- Тащи-ка сюда одежную щетку, Калеб.
Мальчик соскочил со стула и ринулся в прихожую за щеткой, а Джонатан поднял глаза на Марго, всем своим существом чувствуя пронизывающий его осуждающий взгляд.
— Он похож на какой-то чердачный хлам,- проговорила Марго шепотом, чтобы Калеб не услышал.
— Малыш Кобб долго пылился в «Лавке игрушек мистера Гудвина»,- негромко пояснил супруге Джонатан,- никто его не покупал…
— Удивительно просто,- проворчала Марго.- Посмотри только на этот его злобный взгляд. Если бы кто-то подарил что-то подобное ребенку Джеральдин, ее бы удар хватил.
— Но ты ведь не Джеральдин,- веско заметил Джонатан, и осуждающий взгляд супруги чуть потеплел.
— Что ж,- сказала Марго,- ясно, почему его не покупали. Этот Малыш Кобб выглядит так, что, наверное, при одном только взгляде на него в слезах начинали биться не только дети, но и их благочестивые мамаши из Клуба Благочестивых Мамаш.
Марго всегда относилась с презрением и недоверием к высокомерным габенским дамам, которые неукоснительно и до боли дотошно следуют всем правилам, ходят, высоко задрав нос, читают прочим лекции и мнят себя не менее чем профессорами в предмете «Воспитание чада. Академический курс». Она считала, что внутри у этих женщин живут подлинные плутовки, которых те сами стыдятся и всячески пытаются скрыть. Она как могла пыталась не походить на них, поэтому временами была с Калебом мягка, позволяла ему иногда просто побыть ребенком, в отличие от тех матерей, что либо пылинки сдувают со своих детей, либо с младенчества пытаются воспитать из них идеальных механических автоматонов. Ее старшая сестра Джеральдин, к слову, была как раз из последней категории, поэтому нечего удивляться, что между ней и Марго были довольно прохладные отношения. Все усугублялось тем, что Джеральдин сразу же невзлюбила Джонатана и его склонную к непоседливости, рассеянности и некоторому авантюризму натуру. Но именно за все эти вещи сама Марго его и любила. Притащить домой жуткую пыльную игрушку, сделанную, вероятно, намеренно, чтобы пугать, мог догадаться лишь Джонатан, и Марго вдруг поймала себя на том, что совсем не злится на супруга, а, наоборот, даже считает его выходку хоть и глупой, но отчасти забавной.
— Папа, держи!- Калеб вернулся со щеткой.
— Ну что, Малыш Кобб!- театрально провозгласил Джонатан, нацеливая щетку на куклу, словно револьвер.- Я вызываю вас на чистильный бой! Это дуэль, сэр! И она продлится до тех пор, пока вы не будете вычищены как следует!
Калеб рассмеялся, и Джонатан принялся возить щеткой по одежде куклы, по ее здоровенной голове и топорщащимся волосам. Пыль поднялась на всю гостиную.
Калеб расчихался, а Марго возмущенно возопила, чтобы Джонатан чистил это чучело в прихожей, поэтому никто не услышал, как чихнул Малыш Кобб.
— Нас выгоняют! Нас выгоняют!- с деланным ужасом воскликнул Джонатан, и Калеб снова рассмеялся.
— Вот именно!- задорно сказала Марго. Порой Джонатан подавал сыну не лучший пример, но он всегда мог его рассмешить, он был добрым и забавным человеком, и, глядя, как он несет Малыша Кобба в прихожую на руках, будто короля, распевая песенку «Важные персоны – дырявые кальсоны», а Калеб прыгает вокруг и подпевает, ее сердце наполнилось нежностью.
— Ой, пироги!- воскликнула Марго и ринулась к печи…
Вскоре пироги заняли почетное место на столе, а Малыш Кобб был приведен в какой-никакой порядок. Джонатан поднял его на руки и усадил на стул.
Внутри что-то громыхнуло.
— Должно быть, какая-то деталь отвалилась,- сказал Джонатан и добавил, тихонечко обращаясь к жене: — Мистер Гудвин, кукольник, кажется, был рад избавиться от этой куклы. Видимо, она сломана.
Последнее мальчик услышал.
— Нет! Она не сломана! Она хорошая!
— Утром я посмотрю. Может, получится приклеить.
— Можно я с ней пока поиграю? Ну, пожалуйста! Я недолго! Честно! Совсем немножко!
— Уже так поздно…- начала было Марго.
— Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Джонатан и Марго переглянулись.
— Ну ладно,- сказала мама.- Но как только я велю тебе идти спать, ты тут же гасишь свет. Договорились?
— Да-да!
— Хорошо. Джонатан, отнеси Малыша Кобба в комнату Калеба. Он слишком тяжелый.
Джонатан поднял куклу на руки и направился с ней к лестнице:
— Мы отбываем в дальнее плавание, до самой детской! Задраить люки! Поднять перископы! Покормить мышей!
— Каких еще мышей?- со смехом спросил не отстающий Калеб.
— Каких-нибудь! Всяких мышей! Голодных!- веско заметил Джонатан.
Когда он вернулся в гостиную, Марго обняла и поцеловала его.
— Ты молодец,- сказала она.- Он так счастлив. Кто бы мог подумать, что этот маленький уродец станет таким замечательным подарком.
Джонатан улыбнулся и поцеловал жену. Он и сам был рад, что мистер Гудвин оказался неправ, и вся его теория о подарках, купленных в последний момент, не стоила и выеденного яйца.

0 комментариев

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.