И гаснет свет. Продолжение (4).

В детской горел камин. Тени от огня танцевали на стенах и потолке, вырисовывая таинственные узоры. Шторы были задернуты. За окном бушевал туманный шквал, и сирена потонула в нем, как в мешке.
Калеб уже переоделся в свою голубоватую пижаму в полоску, правда, находился он отнюдь не в кровати. Время было позднее, и мама уже несколько раз велела ему идти спать, но как он мог лечь и уснуть, когда здесь такое происходило!

Всякий раз, как он забирался в кровать и клал голову на подушку, его взгляд натыкался на сидящего на ковре в центре детской Малыша Кобба. И Малыш Кобб будто бы глядел прямо ему в душу. Он был очень недоволен тем, что его оставляют, он обиженно складывал руки на груди, после чего принимался канючить:
— Ну давай, поиграй со мной, не ложись спать. Все равно никто не узнает. Давай поиграем еще немножко.
И мальчик постоянно вылезал из-под теплого одеяла, свешивал ноги с кровати и спускался на пол, включался в игру.
Разумеется, Калеб понял, что Малыш Кобб живой, как только папа вытащил его из коробки. В тот миг он просто не мог поверить своему счастью. Глории Хейл, девочке из его школы, родители однажды подарили живую куклу по имени Сюзанна, и Калеб ей очень завидовал. Глории ее кукла быстро наскучила, и она отослала ее своей кузине в другой город. Калеб ее не понимал: он часто представлял себе, что и у него дома поселяется его собственный деревянный друг, воображал, как они играют вместе, гуляют, придумывают различные интересные штуки – как такое может наскучить?! Конечно же, он был уверен, что ему никогда не подарят ничего подобного, потому что у его родителей нет столько денег. Мама однажды сказала, что эти куклы очень редкие, очень дорогие и это отнюдь не игрушки. Так что Калеб едва не умер от восторга, когда увидел Малыша Кобба. Он и представить себе не мог, чего папе стоило добыть такой подарок, и он боялся даже предположить, сколько он потратил на него денег. Зато он заметил, как раздражена мама – наверное, этот Малыш Кобб стоил целое состояние.
Кажется, Малыш Кобб стеснялся маму и папу Калеба, и поэтому в их присутствии не подавал виду, что он живой. Но лишь стоило двери детской за папой закрыться, как он поднял голову, уставился на мальчика и спросил хрипловатым, но при этом тоненьким голоском:
— Это моя новая комната?
Калеб сжал кулачки от восторга и кивнул.
— Ты будешь жить со мной! Будешь жить со мной!- От нахлынувших чувств мальчик попытался обнять своего нового друга, но Малыш Кобб отстранился.
— У меня правило – никаких объятий! И никаких… фу… тьфу… поцелуйчиков!
— Что?- окорбился Калеб.- Я что, какая-то девчонка? Нет у меня никаких поцелуйчиков!
— Глупые девчонки,- кивнул Малыш Кобб.- Глупые поцелуйчики.
— Хочешь посмотреть, как летает мой новый дирижабль?- предложил Калеб.
— Угу.
Мальчик несколько раз крутанул ключик, поставил дирижабль на ковер, и спустя мгновение тот взлетел. Красно-золотой аэростатик принялся кружить по комнате, жужжа и стрекоча. Малыш Кобб попытался отогнать его рукой. Его раздражало это мельтешение.
— Ничего особенного!- презрительно заявил он.- Глупая финтифлюха!
— А вот и нет!- обиженно сказал Калеб.- Он замечательный!
— Нет, он глупый. Вот я летал на настоящем дирижабле!
— Врешь!- воскликнул мальчик. Глаза его едва на лоб не полезли.
Дирижабли были страстью Калеба: он мечтал однажды стать капитаном летающего судна и улететь в дальние страны, чтобы пережить там невероятные приключения. Сам-то он никогда не летал на дирижабле, хотя часто видел их огромные дымные туши, лениво ползущие по небу, видел пришвартованный на площади Неми-Дрё «Воблиш», а однажды на крышу школы ненадолго приземлился небольшой почтовый дирижабль – так впечатлений хватило на неделю. Мама обещала, что, если он закончит этот год по всем предметам с отметками «Без нареканий», она купит для них троих билеты до парка Элмз. И Калеб, вылезая вон из кожи, добывал хорошие отметки, а еще очень переживал из-за плохих.
— Ничего я не вру!- Малыш Кобб тем временем подпер острый подбородок деревянной ладонью и лениво постучал длинными пальцами по скуле.- Я летал на настоящем дирижабле! Один раз. И хоть я сидел в чемодане, но видел все через замочную скважину. Там были красные ковры и багровые шторы, а еще полированные золоченые перильца и обтянутые кожей сиденья. И там подавали яйца всмятку. И ходили всякие служители в форме. Меня выпустили только один раз. В каюте. Но я ничего там не успел рассмотреть. Мне велели залезть в крошечный проем воздуховода и перебраться в соседнюю каюту. Там был этот мерзкий мистер Толстяк. Он спал и отвратительно храпел. Хотелось его задушить. Но мне запретили его душить, потому что могли остаться следы, и я просто обтер ему лицо вонючим мокрым платочком, который мне всучили. А потом я вернулся, и меня снова посадили в чемодан.
Калеба совершенно не впечатлила история о каком-то храпящем толстяке – его больше интересовали дирижабли. А еще, как он понял, жизнь Малыша Кобба была очень насыщенной и состояла из сплошных приключений. Мальчик стал допытываться, и Малыш Кобб сперва нехотя, а потом, увлекшись и сам, стал рассказывать о том, где он был, что видел, каких людей встречал. И хотя он очень редко покидал лавку игрушек, ему было о чем рассказать.
Многого Калеб не понимал, как будто какой-то взрослый вдруг решил поболтать с ним, как со своим старым приятелем на свои взрослые темы, и все же он слушал, раскрыв рот. Мальчик не замечал, что время уже перевалило за полночь, а камин почти погас, он просто слушал и боялся что-нибудь прослушать. Поэтому он даже вздрогнул, когда рассказ Малыша Кобба неожиданно прервали:
— Пора спать, Калеб! Гаси свет!- раздалось снизу.
Малыш Кобб со скрипом повернул голову и уставился на дверь детской. После чего снова повернулся к мальчику.
— Не слушай ее,- посоветовал он.- Взрослые – такие злые и строгие. Как будто ты умрешь, если сейчас не пойдешь и не ляжешь спать. Ты же не умрешь?
— Наверное, нет,- ответил Калеб.- Вряд ли.
— Вот видишь. Что она понимает!
И он продолжил рассказывать…
Поначалу истории Малыша Кобба были захватывающими. Он рассказывал о жизни на задворках старого кабаре и о прочих куклах, о том, какой он сам храбрец и интересная личность, и пусть это немного походило на хвастовство и совсем чуть-чуть – на бессовестное хвастовство, но Малыш Кобб был поистине чем-то совсем уж невероятным. Так, по крайней мере, казалось мальчику.
И все же постепенно Калеб стал замечать, что в рассказе его нового деревянного друга появляется все больше мрачных и по-настоящему страшных деталей. То и дело он упоминал какого-то… Хозяина. В его историях там и сям проскальзывало красивое, отдающее грустными нотками имя «Сабрина», раз за разом всплывало то, как кому-то делают больно… Малыш Кобб словно открывал один за другим внутренние ящички своей кукольной души, вытаскивая из них на свет все более нелицеприятные подробности.
— Я люблю расхаживать повсюду голышом,- сообщил он.- И тогда Малыш Кобб становится Мистером Неглиже. А чинные костюмчики пусть поедаются молью в гардеробах. Не люблю свой костюм – вообще одежонку презираю.
По признанию самого Малыша Кобба, Хозяин издевался над ним – временами переодевал его в девичье платье, из-за чего он часами сидел в совершенно глупом и неподобающем виде, громко ругался и всех ненавидел. И тогда прочие куклы смеялись над ним и унижали его. А еще за какую-то провинность Хозяин мог его, не усыпляя, разобрать и разложить его части в разных углах мастерской, и он так и лежал дни напролет – нога в одном месте, рука еще где-то, голова бранится. И это было мучительно больно.
— У нас все строго,- подчеркнул Малыш Кобб.- Раздражаешь Хозяина – получаешь плеткой… Тебя били плеткой? Это очень неприятно.
А еще он рассказывал о каких-то жутких тварях, которые порой посещали Хозяина. Это были то ли черви, то ли спруты, сотканные из чернил.
— Да! И они носят людей, как костюмы! Хотя, может, я это и выдумал. Не помню точно!
Слушая истории Малыша Кобба, Калеб ощутил, что неподдельный страх уже окутывает его всего. Мальчик словно бы даже перестал моргать, дышать и шмыгать сопливым носом, а его сердце словно бы прекратило биться.
Малыш Кобб оказался если не подлинным злодеем, то, как минимум, фантазером с больной и очень темной фантазией. Он рассказывал, как ябедничал и крал, как подставлял «эту глупую дуру в зеленом платье», постоянно говорил, как он ненавидит Хозяина. Поделился «по секрету» тем, что больше всего ему нравится наблюдать, как Хозяин издевается над бедной Сабриной. В эти моменты, по его словам, он получал просто невиданное наслаждение, и, если бы мог, он с радостью подключился бы к пыткам, но ему хватало и просто наблюдать за происходящим.
Калеб уже не замечал, что Малыш Кобб, смеясь и прибавляя к рассказу еще какую-нибудь отвратительную подробность из его богатой на мерзости жизни, играет его игрушками: взводит ключиком его миленький дирижаблик, крутит-вертит в руках деревянного солдата с нарисованными усами, срывает платьице с крошечной балерины. И все время, что он рассказывал свои эти жуткие истории, он то и дело скреб грудь под рубашкой и жилеткой, словно там что-то очень сильно чесалось.
В какой-то момент Малыш Кобб пристально поглядел на Калеба, понял, что мальчик уже давно не шевелится, словно окоченевший покойник, и велел ему:
— Отомри.
И Калеб действительно отмер. Ему очень хотелось позвать маму или папу, но он так и не смог ничего сказать или сделать – даже отползти прочь. Он просто глядел на эту куклу и не мог понять, как она вообще могла показаться ему хорошей. Огонь в камине почти погас, и тени поднялись до потолка, словно в комнате вмиг вырос черный лес. В коконе из этих теней Малыш Кобб явно чувствовал себя увереннее – он ведь, если верить его рассказам, всю свою жизнь провел в темных, мрачных местах: чемоданах, сундуках, чуланах, чердаках и подвалах. Вот и сейчас он больше не казался угловатым и неловким – его движения стали плавными, даже скрип деревянных шарниров, вроде бы, перестал раздаваться. Лицо, которое прежде казалось Калебу очень задорным и забавным, теперь походило на искаженную в гримасе рожу, не имеющую с человеческим лицом ничего общего.
Малыш Кобб презрительно оглядел мальчика с головы до ног и сказал:
— Хозяин говорит, что дети – совершенно бессмысленные существа. Полные ничтожества.
— Нет, это не так!- испуганно ответил Калеб. И хоть речь к нему вернулась, прозвучали его слова жалко и неуверенно.
— Неужели?- спросил Малыш Кобб.- И что же ты можешь?
— Ну, не знаю. Всякое…
Малыш Кобб, казалось, улыбнулся еще шире. Его голова была повернута таким образом, что лицо все утонуло в тени – из этой тени торчал лишь кончик его носа да проглядывали круглые глаза.
— Например? Высунь язык. Ты можешь показывать язык?
— А зачем?
— Когда тебе кто-то не нравится, ты показываешь ему язык. Высунь язык!
— Но…
— Я тебе нравлюсь, или нет?!
— Я н-не…
— Видно же, что не нравлюсь! Показывай язык! Немедленно!
И мальчик неуверенно показал кукле язык. Малыш Кобб одним движением подскочил к нему и дернул его за язык, да так, что у него даже слезы потекли из глаз.
— Больше показывай язык! Еще больше!
— Я йеее маау…- Калеб начал плакать. Малыш Кобб поглядел на него с отвращением.
— Не смей плакать!- прошипел он в самое лицо мальчика.- Иначе хуже будет!
Малыш Кобб отпустил Калеба и снова уселся на ковер. Ткнул в него пальцем и рассмеялся:
— Плачут только грязные плаксы,- сквозь смех сообщил он.- Плаксы-ваксы.
Калеб весь сжался и вытер рукавом пижамы слезы. Малыш Кобб по-настоящему его пугал – даже сильнее, чем Тревор и Хоули, задиры в школе. Кукла яростно зашкрябала собственную грудь, после чего сложила длинные пальцы домиком. Калеб только и мог, что смотреть на ее руки – они были словно специально предназначены, чтобы душить. И не важно, детскую шею, или же взрослую, шею котенка, или же собачонки.
— Что еще ты умеешь?- тем временем спросил Малыш Кобб.
— Я… я не знаю.
— Скажи, ты умеешь прятаться в чемодан?
— А зачем мне прятаться в чемодан?
— Всякий должен уметь прятаться в чемодан!- авторитетно заявил Малыш Кобб.- Так Хозяин говорит! Чтобы было удобно носить с собой по городу или брать в поездку!
— Я никогда не пробовал…
— У тебя есть чемодан? Принеси чемодан!
За чемоданом пришлось идти на чердак. А еще пришлось делать это незаметно и тихо. Кукла велела мальчику солгать, если он попадется родителям. Малыш Кобб не боялся, что Калеб пожалуется на него. Он угрожал, что, если тот не вернется в самое ближайшее время с чемоданом, он сломает и изуродует все его игрушки.
И Калеб ему поверил – он выполнил все в точности, как и было велено. Осторожно приоткрыл дверь детской. На цыпочках вышел в коридор. Снизу, из гостиной, раздавались какие-то жуткие звуки. Почти сразу мальчик понял, что родители слушают передачу по радиофору. Ему невероятно захотелось побежать туда, рассказать им про Малыша Кобба, но он вдруг ясно представил, как сильные деревянные пальцы ломают все его игрушки, и это наполнило его душу таким глубоким чувством потери, что он не рискнул ослушаться своего нового… друга. Он поднялся по узенькой лесенке в тупике коридора на чердак и нашел там пыльный и затянутый паутиной темно-зеленый чемодан.
Вернувшись с ним в комнату, он обнаружил, что Малыш Кобб лежит на ковре, нелепо раскинув ручонки в стороны. На мгновение мальчик понадеялся, что он сломался. И кажется, так и было…
— Я заболел,- прохрипел Малыш Кобб, не поворачивая головы.- Мне так плохо!
— Ты врешь!- ответил на это Калеб.
Кукла судорожно дернула ручонками, но так и не поднялась. Мальчик поверил – выглядел его комнатный злодей действительно очень жалко.
— Это потому что я плохо себя вел…- проканючила кукла.- Хозяин говорил, что я заболею, если буду плохо себя вести… Помоги мне… Я больше не буду себя плохо вести… Помоги мне подняться.
Мальчик осторожно двинулся к Малышу Коббу, опасаясь, что тот в любой момент может вскочить и схватить его, к примеру, за нос. Но тот продолжал валяться, как куча тряпья.
— Я же пошутил…- проныла кукла.- Просто пошутил… Помоги мне… Помоги мне подняться.
Калеб пожалел Малыша Кобба – столько неподдельного страдания было в его голосе. Но стоило мальчику подойти и склониться над куклой, как та дернулась. Калеб успел отшатнуться в последнее мгновение – длинные пальцы Малыша Кобба клацнули, схватив за горло пустоту. Кукла оторвала спину от пола и с удобством уселась, уперев руки в ковер.
— Попался! Попался! Попался!- мерзко захихикал Малыш Кобб.- Глупый мальчишка! Я просто прикидывался! На случай, если ты, дурачина, приведешь своих глупых родителей. Они бы увидели обычную деревянную игрушку на полу и не поверили бы тебе. А когда ты все-таки пришел один, я решил подшутить… ха-ха-ха… я такой остроумный!
Калеб почувствовал, как слезы подбираются к глазам.
— Открывай!- велел Малыш Кобб,
Мальчик положил чемодан на бок, немного повозился с защелками и откинул крышку. Малыш Кобб вытянул свою тонкую шею.