Проект "Тарантул". Часть 1. Глава 2 (2).
…
— Вот приедем в Хивы, там и узнаем. Может и перешагнёт. А может и застрянет, брюхо себе расцарапает и пушку погнёт, — скептически заметил Забельский.
— Елисей Михайлович может упускать мелочи, согласен, — кивнул Кирилл. — Но работает на совесть.
— Хотелось бы верить. Знамо дело — чиновники тоже на совесть работали — откусили свой кус. Вам общий бюджет этого «Тарантула» не озвучивали? А я слышал. Миллион рублей!
— Так ведь на дело же пошло, — пожал плечами Путилов.
— На дело. Лучше бы тогда школы в деревнях строили, да дороги к ним проложили. А это… э-эх…, — он махнул рукой. — Дорогущая игрушка для царя-батюшки — и не более того.
Кирилл помалкивал, вслушиваясь в разговор.
— Мы все видели этот танк. Вот скажите мне, есть ли там этот миллион? — спросил, хитро прищурившись, Забельский. — Я его не видел. Стали одной тыщ на двести. Механики, инженеры… полмиллиона, максимум. Где остальное? А я скажу где — в карманах у тех, кто соседний вагон занимает.
— Остерегайтесь того, чтобы пассажиры того вагона вас не услышали, — усмехнулся Путилов. — А что же вы, Кирилл Петрович, думаете по этому поводу? Вы показали нам, что хорошо умеете считать.
Кирилл посмотрел на собеседников. Путилов осторожничал с ответами, хотя, скорее всего попросту был добродушен, и не желал вступать в конфликт. Забельский же наоборот, желал вызвать провокацию. Приставучий, как репей. Вот и на платформе перед отъездом прицепился к его фамилии. Был ли он искреннен? Кириллу были известны случаи, когда подобные офицеры специально входили в компанию солдат и вызывали реакцию. С теми, кто соглашался с подобными провокационными идеями, впоследствии серьёзно беседовали. Был ли Забельский паршивой овцой?
— Да, умею. И скажу вам, что вы не учитываете многих факторов. Это не просто разработка танка. Сюда входят отдельно разработка и создание ходовой шагающей части, отдельно создание мощного парового котла, который сможет двигать поршни, способные поднимать эти стальные ноги. Также отдельно нужно было придумать специальную пушку с подачей ядер, а также поршни-манипуляторы, которые двигают переднюю кабину, тем самым нацеливая пушку. И это я только поверхностно прошёлся. И ведь сталь наверняка использовалась высококлассная, и инженеры — не из последних в Империи.
— Ну что же, братцы. — Путилов вынул из-за пазухи фляжку. — Выпьем, побратаемся.
Он приложился к горлышку, затем Забельский отхлебнул немного и тут же закашлялся:
— Это что?
— Виски. Шотландское. Не спрашивайте, как достать смог. Очень хорошо помогает заснуть.
Кирилл Петрович присоединился к ним. И правда, алкоголь был жгучим, хорошо драл глотку. На часах было уже почти полночь. Времени для визита к Аполлинарии не было. Если бы он и пошёл к ней сейчас, то его поняли бы неправильно. Сама журналистка относилась к подобным вещам скептически — кому какое дело, для чего её посещает мужчина в полночь в закрытом помещении? Да хоть бы и для того самого! Она по роду своей деятельности постоянно совала нос в чужие дела, часто вызывая раздражение и возмущение, поэтому ответное любопытство касательно личной жизни её никак не задевало.
— Отлично. Вот и давайте не сбивать себе режим.
Будучи единственной женщиной в поезде, не считая мелкую прислугу в обеденном вагоне, Звенигородская полностью заняла одно из купе.
Было уже около десяти утра, когда в купе к журналистке постучались.
— Да, войдите.
В дверях появился Кирилл Петрович, неся в руках поднос с чашками, чайником и блюдцем с сушками.
— Господи! Я уж думала, вы забыли про меня.
— Прошу прощения, вчера был немного занят. А сегодня утром в обеденном вагоне не застал вас.
— Разминулись.
Отложив газету и сняв с носа пенсне, она перехватила поднос, поставив его на столик, и принялась разливать чай.
— Вы едете под своей фамилией, Кирилл Петрович? — поинтересовалась собеседница, протягивая ему чашку.
— Нет, нынче я буду Барсуковым, — признался мужчина.
— Жаль. Настоящая гораздо лучше и красивее, чем какой-то Барсуков. — Аполлинария Вениаминовна была одной из немногих, кто знал истинную фамилию Кирилла. — Хотя признаться, она наделала немало шуму в двадцать пятом году.
— Но мне потрудились немного изменить её. Дабы я, как нежелательный выблядок, не мог претендовать на наследство родного отца.
— Всего лишь на одну букву, — махнула рукой журналистка. — Зато теперь эта видоизменённая фамилия напоминает мне покойников.
Кирилл Петрович рассмеялся:
— Не вам одной, моя дорогая. Не вам одной.
— Что читаете, дорогая?
Мужчина развернул протянутую Аполлинарией газету и прочитал заголовок: «Паутина империи — для чего создали танк?», под которым было схематично нарисовано изобретение Елисея Михайловича. Понятное дело, фотографировать его было запрещено. Удивительным было то, что журналист вообще узнал об этом деле.
— Это ваше?
Он вчитался в первые строки статьи: «Наша огромная империя расползается во все стороны, словно паук, плетущий паутину. Теперь это стало более очевидным, когда в военно-инженерном ведомстве Петербурга наши умельцы сконструировали самоходный танк, окрестив его «Тарантулом». И даже более того, в скором времени поезд отправит этот танк в одну из кампаний, чтобы продемонстрировать свою мощь. Но будет ли эта мощь стоить своих денег? И не является ли это надувательством? …»
— Побойтесь Бога, Кирилл Петрович. Ужели я могла написать подобную гадость? Ведь этот Немировский чуть ли не в стол нашего императора лезет, всё норовит каждую копеечку подсчитать. Думает, что половина средств, выделенных на разработку, ушло в карманы чиновников. Причём возмущается с таким пылом, будто у него прямо из кармана забрали эти деньги. — Женщина покачала головой. — Крайне непрофессиональное поведение. И как этого Немировского ещё держат в штате сотрудников?
Несколько минут они сидели молча, попивая чай, грызли сушки. У каждого из них голова полнилась своими мыслями и воспоминаниями, связанными с человеком, сидящим напротив. Они понимали друг друга и без слов. Причём, понимали уже довольно давно.
— Сколько мы с вами уже знакомы, Кирилл Петрович? — Женщина отставила чашку и откинулась на спину. — Десять? Пятнадцать лет?
— Что-то чуть меньше двадцати, — поправил её собеседник.
— Бог ты мой, кто бы мог подумать? — Она коротко хохотнула, — Ведь в то время я ещё была совсем несмышлёной журналисткой, тщетно искавшей сенсацию, которая могла бы прославить меня.
— И вы нашли её. Помните, как гигантская медведица едва не разрушила самый центр Петербурга? И зачем только наши друзья решили вывезти её из тайги.
— Как минимум, этот материал поспособствовал тому, что меня тут же повысили в «Имперских ведомостях». Раньше меня посылали на задания, какие оставались для меня. А теперь я сама вольна выбирать темы, которые мне интересны. И не так давно мне стал интересен этот военный поход, а также наш современный танк.
— Вы не перестаёте меня удивлять своим жизнелюбием. Иная на вашем месте уже спокойно сидела бы в своём кабинете и гоняла стенографисток по коридорам.
— Нет, не такой я человек. Не могу сидеть на месте.
— И я тоже. Возможно, именно это и стало причиной нашей дружбы. Ведь у меня не та работа, с которой я могу заводит себе много друзей. Опасность подстерегает и меня, и моих близких на каждом углу. — Кирилл Петрович хмыкнул, пожав плечами. — Их мало, но они есть. И, как правило, они самые лучшие. — Он наклонился вперёд и положил свою руку на ладонь журналистки. — Например, вашей дружбой я дорожу очень сильно.
Женщина пристально посмотрела на него, хитро прищурив глаза. Затем, будто на что-то решившись, выдохнула:
— Вы умеете быть искренним, Кирилл Петрович. Я ценю это. И поэтому я хотела бы поделиться с вами некоторыми своими соображениями.
— Какого свойства?
— Касательно офицеров, едущих вместе с нами. Вы с ними уже беседовали? Смогли узнать поближе?
— Только Путилова и Забельского, — признался мужчина.
— Вы ведь знаете, что по долгу службы я общаюсь с самыми разными людьми. Вожу хорошие знакомства. И иногда меня пускают в такие отделы архивов, в которые путь простым смертным заказан.
— Вы меня заинтересовали, Полина.
— Сначала я узнала фамилии всего офицерского состава, а затем пошла с этим списком в один из отделов тайной полиции.
— Бог ты мой, вы и туда пролезть смогли? — искренне изумился мужчина.
— Не в этом суть, — рассмеявшись, махнула ручкой журналистка. — Покопавшись в досье каждого мужчины, я узнала одну необычную закономерность. Каждый из них в прошлом был замешан в каком-либо военном преступлении, которое в большинстве своём не могли доказать, за редким исключением. Все они представали перед военным судом. У меня даже создалось впечатление, будто их намеренно собрали. И из всей этой группы выделяетесь только вы.
— Чем же, если не секрет?
— Тем, что на вас я ничего не смогла разыскать.
— Так, а может и нечего искать? — хитро улыбнулся мужчина. — Всё, что я сам о себе знаю, и что мог вам рассказать без вреда для вашей жизни, вы и так знаете из моих уст. Да и преступлений на моей совести нет, уж можете мне поверить.
— Извольте закрыть дверь, — попросила Аполлинария.
Пока Кирилл Петрович вставал и защёлкивал поворотный замок купе, журналистка чуть расслабила корсет и вынула из декольте записную книжку.
— Помилуйте, Полина! — рассмеялся мужчина. — Не смущайте старого вояку.
— А кого мне стесняться? — искренне удивилась Полина. — Вас? Да я вас в исподнем видела, когда мы с вами на ту медведицу вместе ходили. Да и вы в те дни сполна успели насладиться моей фигурой.
Аполлинария поправила на себе одежду и, взяв книжку в руки, раскрыла на странице с загнутым уголком.
— Вот, тут у меня всё написано. Все пять офицеров, которые едут вместе с нами и танком, в прошлом были замешаны в тёмных делах. Держите.
Кирилл Петрович взял в руки книжку и стал вчитываться в текст:
«Дмитрий Путилов — возможно во время одного из походов помародёрствовал, так как после хвастался перед сослуживцами некоей варварской золотой статуэткой. Выговор от начальства, но статуэтку не нашли — вина не доказана.
Алексей Шутов — свидетелей не было, но пошли слухи, что во время одного из боёв офицер выстрелил в спину своему солдату Петрову, которому накануне проиграл в карты крупную сумму денег.
Святослав Забельский — был пойман на взятке и разжалован до рядового. К настоящему времени снова дослужился до офицера.
Семён Строганов — вместе с сослуживцем Ивановым проворачивал махинации с военным снаряжением, продавая на сторону оружие. В последнее время имели разногласия. Во время боя Иванов был ранен. Строганов мог донести его до медпункта и спасти жизнь, но намеренно бросил умирать, желая присвоить деньги себе. Иванов умер, но доказать ничего не смогли.
Борис Глебский — во время одного из походов в Туркестан, когда пятеро местных жителей показали ему обход в тыл врага, все попали в засаду. Якобы Глебский бросил людей и убежал, а жителей убили как предателей»
— Всё это происходило приблизительно в последнее пятилетие, во время наших военных походов в Среднюю Азию, — уточнила женщина, доливая себе чай.
Кирилл рассмеялся, возвращая книжку:
— Полиночка, солнце моё! В каждую нашу встречу вы не прекращаете удивлять меня своими познаниями, — Кирилл Петрович хлопнул себя по колену, — Признавайтесь, сколько чинуш вам пришлось соблазнить, чтобы выведать эти слухи и сплетни?
— Соблазнять? Фи! Да они сами мне на шею вешались, и руки распускали, — без тени смущения ответила женщина. — Вы ведь знаете, я журналистка. А выведывать такие тёмные делишки — моя профессия.
— Так, и что вы сами думаете по поводу этого странного набора офицеров? Случайность? Или преднамеренный сбор мошенников? Но какова цель?
— Возможно, всё дело в том, что высшее руководство попросту не считает этот поход чем-то важным, — Аполлинария откусила сушку и запила. — Именно поэтому вместе с вами, Кирилл Петрович, отправили и этих оступившихся офицеров.
— Нет, вряд ли.
— Или им, таким образом, дают возможность реабилитироваться перед начальством.
— Спрячьте вашу книжку подальше и никому её не показывайте.
— Да уж не первый день живу, — улыбнулась женщина. — Знаю, с кем делиться подобной информацией.
С минуту Кирилл молчал, допивая чай.
— Я думаю, кто-то из моего высшего начальства наоборот — считает этот поход очень важным. И именно поэтому столь странным выглядит выбор офицеров, призванных охранять «Тарантула».
— О чём вы хотите сказать?
Мужчина посмотрел ей в глаза и нахмурился:
— О том, что кто-то из них, а может и все сразу, вовсе не заинтересованы в том, чтобы танк доехал до места назначения.
Почему-то в первую очередь ему на ум пришёл Забельский со своими высказываниями по поводу реальной стоимости танка и коррупции в рядах государственного аппарата.
— Диверсант? Кажется, я понимаю вас. Вокруг этого танка поднялась большая шумиха в европейской прессе. Ходят слухи, что Австро-Венгрия хотела бы купить эти танки, так как опасается Бисмарка после удачной для него войны с Францией. А также Бельгия и Американские Штаты приглядываются к нашей разработке.
— А Бельгии то зачем эти гиганты? — удивился Кирилл.
— Для того чтобы защищать обширные колонии в Африке. А Штатам для того, чтобы южане более не вздумали заниматься самоуправством и создавать на её территории рабовладельческие страны.
— Вы правы. — Кирилл сложил руки на коленях. — Как вы понимаете, если что-то пойдёт не так, то это может оказаться не самой лучшей новостью в европейских газетных заголовках.
— Бог мой, но ведь мы на территории России, — ответила Аполлинария. — Мы не так далеко отъехали от Москвы. Тут мы в безопасности. Извольте, что может слу…
Неожиданный взрыв сотряс состав от головы до хвоста. Казалось, вагоны подпрыгнули на рельсах. Поезд резко затормозил, отчего журналистка упала прямо на Кирилла. Чашки и блюдца с сушками оказались на полу, а по окну поползла трещина.
— Святые угодники. Что это?
— Сидите здесь и не высовывайтесь! — Кирилл встал и, отворив замок, выбежал в коридор.
Продолжение следует.
— Вот приедем в Хивы, там и узнаем. Может и перешагнёт. А может и застрянет, брюхо себе расцарапает и пушку погнёт, — скептически заметил Забельский.
— Елисей Михайлович может упускать мелочи, согласен, — кивнул Кирилл. — Но работает на совесть.
— Хотелось бы верить. Знамо дело — чиновники тоже на совесть работали — откусили свой кус. Вам общий бюджет этого «Тарантула» не озвучивали? А я слышал. Миллион рублей!
— Так ведь на дело же пошло, — пожал плечами Путилов.
— На дело. Лучше бы тогда школы в деревнях строили, да дороги к ним проложили. А это… э-эх…, — он махнул рукой. — Дорогущая игрушка для царя-батюшки — и не более того.
Кирилл помалкивал, вслушиваясь в разговор.
— Мы все видели этот танк. Вот скажите мне, есть ли там этот миллион? — спросил, хитро прищурившись, Забельский. — Я его не видел. Стали одной тыщ на двести. Механики, инженеры… полмиллиона, максимум. Где остальное? А я скажу где — в карманах у тех, кто соседний вагон занимает.
— Остерегайтесь того, чтобы пассажиры того вагона вас не услышали, — усмехнулся Путилов. — А что же вы, Кирилл Петрович, думаете по этому поводу? Вы показали нам, что хорошо умеете считать.
Кирилл посмотрел на собеседников. Путилов осторожничал с ответами, хотя, скорее всего попросту был добродушен, и не желал вступать в конфликт. Забельский же наоборот, желал вызвать провокацию. Приставучий, как репей. Вот и на платформе перед отъездом прицепился к его фамилии. Был ли он искреннен? Кириллу были известны случаи, когда подобные офицеры специально входили в компанию солдат и вызывали реакцию. С теми, кто соглашался с подобными провокационными идеями, впоследствии серьёзно беседовали. Был ли Забельский паршивой овцой?
— Да, умею. И скажу вам, что вы не учитываете многих факторов. Это не просто разработка танка. Сюда входят отдельно разработка и создание ходовой шагающей части, отдельно создание мощного парового котла, который сможет двигать поршни, способные поднимать эти стальные ноги. Также отдельно нужно было придумать специальную пушку с подачей ядер, а также поршни-манипуляторы, которые двигают переднюю кабину, тем самым нацеливая пушку. И это я только поверхностно прошёлся. И ведь сталь наверняка использовалась высококлассная, и инженеры — не из последних в Империи.
— Ну что же, братцы. — Путилов вынул из-за пазухи фляжку. — Выпьем, побратаемся.
Он приложился к горлышку, затем Забельский отхлебнул немного и тут же закашлялся:
— Это что?
— Виски. Шотландское. Не спрашивайте, как достать смог. Очень хорошо помогает заснуть.
Кирилл Петрович присоединился к ним. И правда, алкоголь был жгучим, хорошо драл глотку. На часах было уже почти полночь. Времени для визита к Аполлинарии не было. Если бы он и пошёл к ней сейчас, то его поняли бы неправильно. Сама журналистка относилась к подобным вещам скептически — кому какое дело, для чего её посещает мужчина в полночь в закрытом помещении? Да хоть бы и для того самого! Она по роду своей деятельности постоянно совала нос в чужие дела, часто вызывая раздражение и возмущение, поэтому ответное любопытство касательно личной жизни её никак не задевало.
— Отлично. Вот и давайте не сбивать себе режим.
Будучи единственной женщиной в поезде, не считая мелкую прислугу в обеденном вагоне, Звенигородская полностью заняла одно из купе.
Было уже около десяти утра, когда в купе к журналистке постучались.
— Да, войдите.
В дверях появился Кирилл Петрович, неся в руках поднос с чашками, чайником и блюдцем с сушками.
— Господи! Я уж думала, вы забыли про меня.
— Прошу прощения, вчера был немного занят. А сегодня утром в обеденном вагоне не застал вас.
— Разминулись.
Отложив газету и сняв с носа пенсне, она перехватила поднос, поставив его на столик, и принялась разливать чай.
— Вы едете под своей фамилией, Кирилл Петрович? — поинтересовалась собеседница, протягивая ему чашку.
— Нет, нынче я буду Барсуковым, — признался мужчина.
— Жаль. Настоящая гораздо лучше и красивее, чем какой-то Барсуков. — Аполлинария Вениаминовна была одной из немногих, кто знал истинную фамилию Кирилла. — Хотя признаться, она наделала немало шуму в двадцать пятом году.
— Но мне потрудились немного изменить её. Дабы я, как нежелательный выблядок, не мог претендовать на наследство родного отца.
— Всего лишь на одну букву, — махнула рукой журналистка. — Зато теперь эта видоизменённая фамилия напоминает мне покойников.
Кирилл Петрович рассмеялся:
— Не вам одной, моя дорогая. Не вам одной.
— Что читаете, дорогая?
Мужчина развернул протянутую Аполлинарией газету и прочитал заголовок: «Паутина империи — для чего создали танк?», под которым было схематично нарисовано изобретение Елисея Михайловича. Понятное дело, фотографировать его было запрещено. Удивительным было то, что журналист вообще узнал об этом деле.
— Это ваше?
Он вчитался в первые строки статьи: «Наша огромная империя расползается во все стороны, словно паук, плетущий паутину. Теперь это стало более очевидным, когда в военно-инженерном ведомстве Петербурга наши умельцы сконструировали самоходный танк, окрестив его «Тарантулом». И даже более того, в скором времени поезд отправит этот танк в одну из кампаний, чтобы продемонстрировать свою мощь. Но будет ли эта мощь стоить своих денег? И не является ли это надувательством? …»
— Побойтесь Бога, Кирилл Петрович. Ужели я могла написать подобную гадость? Ведь этот Немировский чуть ли не в стол нашего императора лезет, всё норовит каждую копеечку подсчитать. Думает, что половина средств, выделенных на разработку, ушло в карманы чиновников. Причём возмущается с таким пылом, будто у него прямо из кармана забрали эти деньги. — Женщина покачала головой. — Крайне непрофессиональное поведение. И как этого Немировского ещё держат в штате сотрудников?
Несколько минут они сидели молча, попивая чай, грызли сушки. У каждого из них голова полнилась своими мыслями и воспоминаниями, связанными с человеком, сидящим напротив. Они понимали друг друга и без слов. Причём, понимали уже довольно давно.
— Сколько мы с вами уже знакомы, Кирилл Петрович? — Женщина отставила чашку и откинулась на спину. — Десять? Пятнадцать лет?
— Что-то чуть меньше двадцати, — поправил её собеседник.
— Бог ты мой, кто бы мог подумать? — Она коротко хохотнула, — Ведь в то время я ещё была совсем несмышлёной журналисткой, тщетно искавшей сенсацию, которая могла бы прославить меня.
— И вы нашли её. Помните, как гигантская медведица едва не разрушила самый центр Петербурга? И зачем только наши друзья решили вывезти её из тайги.
— Как минимум, этот материал поспособствовал тому, что меня тут же повысили в «Имперских ведомостях». Раньше меня посылали на задания, какие оставались для меня. А теперь я сама вольна выбирать темы, которые мне интересны. И не так давно мне стал интересен этот военный поход, а также наш современный танк.
— Вы не перестаёте меня удивлять своим жизнелюбием. Иная на вашем месте уже спокойно сидела бы в своём кабинете и гоняла стенографисток по коридорам.
— Нет, не такой я человек. Не могу сидеть на месте.
— И я тоже. Возможно, именно это и стало причиной нашей дружбы. Ведь у меня не та работа, с которой я могу заводит себе много друзей. Опасность подстерегает и меня, и моих близких на каждом углу. — Кирилл Петрович хмыкнул, пожав плечами. — Их мало, но они есть. И, как правило, они самые лучшие. — Он наклонился вперёд и положил свою руку на ладонь журналистки. — Например, вашей дружбой я дорожу очень сильно.
Женщина пристально посмотрела на него, хитро прищурив глаза. Затем, будто на что-то решившись, выдохнула:
— Вы умеете быть искренним, Кирилл Петрович. Я ценю это. И поэтому я хотела бы поделиться с вами некоторыми своими соображениями.
— Какого свойства?
— Касательно офицеров, едущих вместе с нами. Вы с ними уже беседовали? Смогли узнать поближе?
— Только Путилова и Забельского, — признался мужчина.
— Вы ведь знаете, что по долгу службы я общаюсь с самыми разными людьми. Вожу хорошие знакомства. И иногда меня пускают в такие отделы архивов, в которые путь простым смертным заказан.
— Вы меня заинтересовали, Полина.
— Сначала я узнала фамилии всего офицерского состава, а затем пошла с этим списком в один из отделов тайной полиции.
— Бог ты мой, вы и туда пролезть смогли? — искренне изумился мужчина.
— Не в этом суть, — рассмеявшись, махнула ручкой журналистка. — Покопавшись в досье каждого мужчины, я узнала одну необычную закономерность. Каждый из них в прошлом был замешан в каком-либо военном преступлении, которое в большинстве своём не могли доказать, за редким исключением. Все они представали перед военным судом. У меня даже создалось впечатление, будто их намеренно собрали. И из всей этой группы выделяетесь только вы.
— Чем же, если не секрет?
— Тем, что на вас я ничего не смогла разыскать.
— Так, а может и нечего искать? — хитро улыбнулся мужчина. — Всё, что я сам о себе знаю, и что мог вам рассказать без вреда для вашей жизни, вы и так знаете из моих уст. Да и преступлений на моей совести нет, уж можете мне поверить.
— Извольте закрыть дверь, — попросила Аполлинария.
Пока Кирилл Петрович вставал и защёлкивал поворотный замок купе, журналистка чуть расслабила корсет и вынула из декольте записную книжку.
— Помилуйте, Полина! — рассмеялся мужчина. — Не смущайте старого вояку.
— А кого мне стесняться? — искренне удивилась Полина. — Вас? Да я вас в исподнем видела, когда мы с вами на ту медведицу вместе ходили. Да и вы в те дни сполна успели насладиться моей фигурой.
Аполлинария поправила на себе одежду и, взяв книжку в руки, раскрыла на странице с загнутым уголком.
— Вот, тут у меня всё написано. Все пять офицеров, которые едут вместе с нами и танком, в прошлом были замешаны в тёмных делах. Держите.
Кирилл Петрович взял в руки книжку и стал вчитываться в текст:
«Дмитрий Путилов — возможно во время одного из походов помародёрствовал, так как после хвастался перед сослуживцами некоей варварской золотой статуэткой. Выговор от начальства, но статуэтку не нашли — вина не доказана.
Алексей Шутов — свидетелей не было, но пошли слухи, что во время одного из боёв офицер выстрелил в спину своему солдату Петрову, которому накануне проиграл в карты крупную сумму денег.
Святослав Забельский — был пойман на взятке и разжалован до рядового. К настоящему времени снова дослужился до офицера.
Семён Строганов — вместе с сослуживцем Ивановым проворачивал махинации с военным снаряжением, продавая на сторону оружие. В последнее время имели разногласия. Во время боя Иванов был ранен. Строганов мог донести его до медпункта и спасти жизнь, но намеренно бросил умирать, желая присвоить деньги себе. Иванов умер, но доказать ничего не смогли.
Борис Глебский — во время одного из походов в Туркестан, когда пятеро местных жителей показали ему обход в тыл врага, все попали в засаду. Якобы Глебский бросил людей и убежал, а жителей убили как предателей»
— Всё это происходило приблизительно в последнее пятилетие, во время наших военных походов в Среднюю Азию, — уточнила женщина, доливая себе чай.
Кирилл рассмеялся, возвращая книжку:
— Полиночка, солнце моё! В каждую нашу встречу вы не прекращаете удивлять меня своими познаниями, — Кирилл Петрович хлопнул себя по колену, — Признавайтесь, сколько чинуш вам пришлось соблазнить, чтобы выведать эти слухи и сплетни?
— Соблазнять? Фи! Да они сами мне на шею вешались, и руки распускали, — без тени смущения ответила женщина. — Вы ведь знаете, я журналистка. А выведывать такие тёмные делишки — моя профессия.
— Так, и что вы сами думаете по поводу этого странного набора офицеров? Случайность? Или преднамеренный сбор мошенников? Но какова цель?
— Возможно, всё дело в том, что высшее руководство попросту не считает этот поход чем-то важным, — Аполлинария откусила сушку и запила. — Именно поэтому вместе с вами, Кирилл Петрович, отправили и этих оступившихся офицеров.
— Нет, вряд ли.
— Или им, таким образом, дают возможность реабилитироваться перед начальством.
— Спрячьте вашу книжку подальше и никому её не показывайте.
— Да уж не первый день живу, — улыбнулась женщина. — Знаю, с кем делиться подобной информацией.
С минуту Кирилл молчал, допивая чай.
— Я думаю, кто-то из моего высшего начальства наоборот — считает этот поход очень важным. И именно поэтому столь странным выглядит выбор офицеров, призванных охранять «Тарантула».
— О чём вы хотите сказать?
Мужчина посмотрел ей в глаза и нахмурился:
— О том, что кто-то из них, а может и все сразу, вовсе не заинтересованы в том, чтобы танк доехал до места назначения.
Почему-то в первую очередь ему на ум пришёл Забельский со своими высказываниями по поводу реальной стоимости танка и коррупции в рядах государственного аппарата.
— Диверсант? Кажется, я понимаю вас. Вокруг этого танка поднялась большая шумиха в европейской прессе. Ходят слухи, что Австро-Венгрия хотела бы купить эти танки, так как опасается Бисмарка после удачной для него войны с Францией. А также Бельгия и Американские Штаты приглядываются к нашей разработке.
— А Бельгии то зачем эти гиганты? — удивился Кирилл.
— Для того чтобы защищать обширные колонии в Африке. А Штатам для того, чтобы южане более не вздумали заниматься самоуправством и создавать на её территории рабовладельческие страны.
— Вы правы. — Кирилл сложил руки на коленях. — Как вы понимаете, если что-то пойдёт не так, то это может оказаться не самой лучшей новостью в европейских газетных заголовках.
— Бог мой, но ведь мы на территории России, — ответила Аполлинария. — Мы не так далеко отъехали от Москвы. Тут мы в безопасности. Извольте, что может слу…
Неожиданный взрыв сотряс состав от головы до хвоста. Казалось, вагоны подпрыгнули на рельсах. Поезд резко затормозил, отчего журналистка упала прямо на Кирилла. Чашки и блюдца с сушками оказались на полу, а по окну поползла трещина.
— Святые угодники. Что это?
— Сидите здесь и не высовывайтесь! — Кирилл встал и, отворив замок, выбежал в коридор.
Продолжение следует.
1 комментарий
Дальше! ;-)