Проект "Тарантул". Часть 2. Глава 6 (2).
…
— Это солончаки. Нам они никакой пользы не принесут. Воды там нет, одна только грязь.
Ландшафт, окружающий их, постепенно изменялся. Вокруг них встали высокие холмы и скалы, почерневшие под солнечными лучами. Они шли мимо камней, словно расколовшихся от неимоверной жары.
Раскалённый песок жёг ступни сквозь подошвы, но останавливаться было нельзя. Госпожа Сингх пробовала пару раз покапризничать, выражая желание остановиться в тени огромных валунов, потрапезничать и полежать немного, отдохнув с дороги. Но Кирилл Петрович, словно не слыша её требований, молча шёл дальше, совершенно не сбавляя темп. И княжне, придерживая одной рукой подол сари, а в другой держа зонт, приходилось догонять его.
— Хоть бы дождик. Ма-аленький, — протянула девушка. — Тут ведь бывают дожди?
— А как же. Конечно, бывают. — Когда Ануджа спрашивала что-то по существу, а не высказывала требований и капризов, то Кирилл всегда старался отвечать ей. — Скажу даже больше, тут бывают и проливные дожди. — Заметив её радостное лицо, он осадил княжну, — правда, дело в том, что на такой жаре они высыхают, не долетая до земли. В таких местах, как Каракумы, хорошей погодой называют не солнечную и сухую, а пасмурную и дождливую.
Кирилл махнул рукой в сторону Ануджи и её зонта:
— Даже эта штука в пустыне предназначена для того, чтобы защищать от солнца, а не от дождя. — Кирилл задрал голову кверху, пытаясь угадать время. — Госпожа Сингх. А вы случайно часы с собой не взяли в наше увлекательнейшее путешествие?
— Думаете, стоило?
«Какая же она наивная. Господи, дай мне терпения. Кажется, я начинаю понимать её брата Пратапа, который пожелал поскорее избавиться от сестрицы».
Опустив голову, он с изумлением уставился на горизонт. Что это? Неужели глаза начали обманывать его? Да нет же, переход был не столь уж и длительным для появления галлюцинаций.
У самого горизонта он увидел ряд раскидистых кустов.
— Что это такое? — спросила девушка.
— Кажется… я это уже видел, когда мы шли с «Тарантулом», один из офицеров называл… точно, это саксаул.
— Саксаул?
— Это такие низкорослые деревья, больше похожие на кусты.
Спустя полчаса они вошли в саксауловый лес. Стволы деревьев были жёлто-пятнистые и перекрученные, словно свёрнутые и застывшие кольца каната. Поросль на ветках была жёлто-охристой, и только на самых концах, тянущихся кверху, зеленели наросты. Самые высокие из них были всего в два человеческих роста, зато очень широко раскидывали в стороны ветки.
— Какие странные деревья.
— В пустыне всё непривычное, — согласился Кирилл, поправляя ящики за спиной. — И странное.
— А дырки у корней — это что?
— Норы, я так думаю.
Испугавшись, княжна округлила глаза и пододвинулась поближе к спутнику, нервно сжав ручку зонта. Мало ли, кто из этих нор может выскочить прямо на неё.
Всё здесь, в этом месте, было непривычно для глаза. Вроде бы и лес — не лес. И не зелёный, а какой-то серый с оливковым оттенком. Тени под саксаулами если и есть, то какие-то полупрозрачные. И листьев на этих деревьев вовсе нет, а есть только зелёные веточки.
Пройдя немного вглубь, они встали посреди деревьев, прислушиваясь к звукам этого чудного леса.
«Как наши сосенки шумят», — подумалось Кириллу Петровичу.
— Может, отдохнём? — привычно предложила Ануджа.
— Спасения в этой тени искать бесполезно.
— Но почему же?
— Под этими саксаулами жарче, чем на барханах, — объяснил мужчина.
С дерева на дерево перелетало несколько птичек. Приглядевшись, Кирилл распознал в них синиц. Но не привычных желтогрудых, а пустынных серых, с белой грудкой и чёрной шапочкой. Пернатые возились в оливковых веточках, перепархивая с одного место на другое.
«А вы-то что тут забыли, маленькие? — изумился мужчина. — Ужели тут ваш дом?»
Кирилл посмотрел в небо. Солнце клонилось к закату. Ещё пара часов — и стемнеет. Следовало остановиться на привал. К вящей радости княжны, он наконец снял со спины ящики, поставив их у корней саксаула, и сев рядом.
— Ночуем тут.
Автоматону не нужен отдых. Ему не нужна еда и вода. Ему только нужно поддерживать температуру, чтобы давление в котле, устроенном в грудной клетке, давало возможность стабильно функционировать всем деталям механизма.
Не подозревая о том, что в считанных милях от него шагает мистер Стил, по пескам неустанно и монотонно бежал Ранджит. Оба искали одних и тех же людей.
Задача мистера Стила усложнялась тем, что он знал только основное направление, в котором скрылся пленник. Поэтому ему часто приходилось совершать круги по пустыне, выискивая следы беглеца.
Задача же Ранджита усложнялась тем, что он нёс на себе дополнительную тяжесть — шатёр хозяйки, свёрнутый в шар. Но Ранджит не выказывал усталости или недовольства этим фактом. Также он не показал удивления, когда к вечеру на границе степи и пустыни нашёл брошенный парусный циклер. Подойдя ближе, он обнаружил внутри вещи хозяйки: несколько наполненных тюков и ящиков.
Госпожа Сингх не могла по своему желанию оставить вещи. Значит, случилось нечто непредвиденное. Подняв голову, автоматон заметил разорванный парус. Теперь произошедшее стало проясняться. Ранджит помнил слова хозяйки о том, что она с русским пленником поедет далеко на север. Значит ли это, что потеряв возможность перемещаться на колёсах, они пошли дальше пешком? Это единственно верное решение. Значит надо идти за ними и дальше, на север.
Ранджит опустил голову, оглядев вещи хозяйки, лежащие на дне лодки. Он оказался озадачен, ведь вещи хозяйки нельзя оставлять здесь. Она ими дорожит.
После минутного решения, автоматон уложил стальную сферу рядом с тюками госпожи Сингх, затем зашёл к циклеру с кормы. Крепко схватившись за борт лодки, он упёрся ногами в песок. Колёса пришли в движение.
Разгоняясь всё быстрее, Ранджит покатил сломанный циклер на север.
Над их головами уже сгустились сумерки, когда они расположились под одним из раскидистых саксаулов, уложив рядом с собой ящики с провизией. Кирилл принюхался к еде — какие-то из плодов начали тухнуть. С минуту покопавшись, он выкинул из ящиков пару плодов, закинув подальше.
— Э-эй! Вы что же это, едой разбрасываетесь?
— Выкидываю испорченное. Если этого не сделать, гниль и бактерии быстро перескочат на спелые плоды. Тогда нам вовсе нечего будет есть.
— Нам уже нечего есть, — горестно произнесла княжна, осмотрев содержимое ящиков.
«И виноват в этом кое-кто, который каждые полчаса просил то гранат, то яблоко, то персик» — подумал Кирилл скептически посматривая на Ануджу.
Немного подумав, он взял в руки ружьё и нож, и отправился в надвигающуюся темноту.
— Вы куда?
— Скоро вернусь.
— Я с вами.
— Не дурите. Я скоро приду с едой.
Ануджа с некоторой долей страха смотрела, как широкая спина этого русского варвара скрывается за раскидистыми ветками полу-деревьев — полу-кустарников. Она вынула из ящика свёрнутое полотно, расстелила на песке и села сверху. Вообще этот кусок расшитой золотом ткани использовался, как платье. Но в сложившихся обстоятельствах приходилось применять его, как обычное покрывало. В противном случае песок попросту обжигал кожу. Княжна Сингх сидела под деревом, разглядывая ноготки. Сумерки сгущались всё сильнее. Ветер с юга снова задул сильнее, поднимая мелкий песок в воздух.
Когда на небе стали загораться первые звёзды, а о солнце напоминала только тонкая кромка ярко-красного света у горизонта на западе, она услышала в отдалении выстрел. Это напугало её ещё сильнее, чем отсутствие защитника.
Спустя какое-то время, услышав приближающиеся уверенные шаги, она даже хотела убежать и спрятаться, но страх сковал её.
— Это вы! — она шумно выдохнула, увидев, как к ней прилижался Кирилл Петрович, держа в одной руке ружьё, а второй удерживая лежащую на спине освежёванную тушу. — Что это?
— Еда, за отсутствие которой вы столь переживали.
— И вы что же, убили несчастное животное?
— А вы знаете другой способ выжить в пустыне?
Девушка замолчала, надув губки и сложив руки на груди. Ей не нравилась его жестокость, хотя она и понимала, что жестокость эта вынужденная.
— Куда вы дели спички?
— Вот в этом ящике. Должна же я как-то зажигать свой фонарь.
Наломав веток саксаула, они развели костёр. Через пару часов они уже ели жареное мясо, которое пришлось втыкать в палки.
— Ложитесь спать, а я посмотрю за огнём.
— А вы? — удивилась Ануджа.
— А я потом посплю.
— Потом? Да вы уже сутки не спите.
Тем не менее, она легла рядом на простыню-сари, укрывшись одним краем до самой головы. Она смотрела на мужскую спину, обтянутую белой грязной гимнастёркой. Волосы его были растрёпаны. Он сидел неподвижно, словно статуя Будды.
— Насколько я понял, этот сезон ветров, о котором вы говорили, усиливается ночью, — неожиданно произнёс он.
— Да, так и есть. Нам повезло, что основной поток ветра стал дуть западнее, к пресному морю. Но ночью буря всё же берёт своё. Утром ветер снова стихнет, и не будет задувать также сильно.
«Пресное море? Ах, она имеет в виду, Каспийское».
Ветер раздувал угли, унося с собой пепел и золу, взмывая пламя на высоту.
— И всё-таки я не понимаю, — донёсся до него голос посапывающей девушки. — Мёртвый край. Ни души. Как здесь можно выжить?
— Вы это к чему?
— Откуда вы взяли мясо? Ведь это животное раньше жило здесь, в безжизненном крае.
— Ошибаетесь, княжна, — парировал Кирилл, — Как в джунглях Индии, и в бескрайних сибирских лесах, также и здесь существует жизнь. Просто она незаметна днём. Животные умеют приспосабливаться.
На барханы, разогретые жарким солнцем, опустилась ночь. А вместе с тьмой опустилась тишина. Вдруг совсем рядом раздался жуткий, тоскливый крик. Протяжный и унылый голос словно молил о помощи.
— Что? Что это? — Ануджа не на шутку перепугалась, услышав подобное. Она даже села, осматриваясь по сторонам, когда снова услышала крик.
— Это авдотка, — объяснил Кирилл Петрович, вспоминая ту информацию, с которой его познакомили, прежде чем он отправился в эту кампанию. — Это такая птица с большими глазками. Её ещё называют глазуном. Как раз за её глаза, её называют… э-э-э… «глазуном», — последнее слово Кирилл произнёс на русском.
— Как страшно она кричит, — Ануджа снова легла на землю.
— Никакого вреда она не причиняет своим криком. Эта птица всегда просыпается ночью, и начинает бегать по земле и кричать.
— Но зачем она кричит? Она кого-то зовёт?
— А кто её знает, — пожал плечами мужчина.
— Лучше бы она и дальше спала.
Она услышала, как её спутник шумно рассмеялся.
— Я сказала что-то смешное?
— Вам не нравится, что птица проснулась? Готовьтесь к тому, что скоро всё зверьё пустыни начнёт просыпаться. Дело в том, что ночь — единственное время суток, когда все эти животные могут существовать: гулять, летать, ползать… охотиться.
— Охотиться? — Он почувствовал, как Ануджа постепенно переместилась поближе к его спине, прижавшись спиной к пояснице, и снова легла, завернувшись в простыню-сари. — А они не будут охотиться на нас?
— Если вы не будете их злить, то не будут.
— Но ведь вы их уже успели разозлить, — напомнила княжна. — Когда убили это животное… наш ужин.
— На меня они не решатся нападать, — она не увидела, как он улыбнулся.
По небу рассыпались яркие звёзды. Множество мелких, сверкающих огоньков. Но опустив голову, такие же огоньки можно было увидеть и на земле. Между стволами саксаула, глубоко в норе, под корнями дерева, и на вершинах барханов.
— Что это? — Ануджа заметила рядом с собой несколько искорок, светящихся золотистым светом. — Так красиво.
Кирилл обернулся к ней и проследил за её взглядом:
— Это паук. Тарантул, кстати.
До смерти перепугавшись, девушка не шевелилась, парализованная страхом. Она взяла мелкий камешек и бросила в сторону изумрудных огоньков. Они тут же убежали вдаль.
— А вот это тоже паук?
— Где? Вот эти красные огоньки? Нет, это ящерка геккон.
— Он опасен?
— Не опаснее вашего камня.
Испуганно озираясь по сторонам, ящерка облизала длинным языком глаза и гордо удалилась во тьму ночи. С его пути испуганно шарахнулась серая тень и запрыгала, будто спускаясь по ступеням лестницы — заяц-песчаник вышел из норы, поискать самочку и пообедать.
Вдалеке, на вершине бархана, показались несколько рогатых голов. Степенно вышагивая, ощущая себя истинными хозяевами Каракум, шли парнокопытные вдоль хребта, будто и не слышали не так давно громких выстрелов — звуков, совершенно чужих в здешних краях.
— Это антилопы? — спросила княжна.
— Почти. Это джейраны.
— На наших антилоп похожи, — мечтательно протянула девушка. — Красивые.
— И вкусные, я полагаю? — с хитрецой спросил Кирилл. — Вам ведь понравилось сегодняшнее мясо?
Он не хотел поворачиваться к ней, чтобы не смущать. Но был уверен в том, что на лице девушки застыла маска удивления вкупе с отвращением.
— Как можно… как можно…
— Нам нужно выживать. Это в первую очередь. А уж потом, на сытый желудок, можно и природой полюбоваться.
Над головой госпожи Сингх стала летать ночная бабочка. Ануджа постоянно смахивала её с лица, в итоге попросту накрывшись краем сари с головой. Незаметно для неё, пришёл сон, спасший её от ужасов столь непривычной ночной пустыни.
Авдотка всё также жалостливо звала кого-то…
Продолжение следует…
— Это солончаки. Нам они никакой пользы не принесут. Воды там нет, одна только грязь.
Ландшафт, окружающий их, постепенно изменялся. Вокруг них встали высокие холмы и скалы, почерневшие под солнечными лучами. Они шли мимо камней, словно расколовшихся от неимоверной жары.
Раскалённый песок жёг ступни сквозь подошвы, но останавливаться было нельзя. Госпожа Сингх пробовала пару раз покапризничать, выражая желание остановиться в тени огромных валунов, потрапезничать и полежать немного, отдохнув с дороги. Но Кирилл Петрович, словно не слыша её требований, молча шёл дальше, совершенно не сбавляя темп. И княжне, придерживая одной рукой подол сари, а в другой держа зонт, приходилось догонять его.
— Хоть бы дождик. Ма-аленький, — протянула девушка. — Тут ведь бывают дожди?
— А как же. Конечно, бывают. — Когда Ануджа спрашивала что-то по существу, а не высказывала требований и капризов, то Кирилл всегда старался отвечать ей. — Скажу даже больше, тут бывают и проливные дожди. — Заметив её радостное лицо, он осадил княжну, — правда, дело в том, что на такой жаре они высыхают, не долетая до земли. В таких местах, как Каракумы, хорошей погодой называют не солнечную и сухую, а пасмурную и дождливую.
Кирилл махнул рукой в сторону Ануджи и её зонта:
— Даже эта штука в пустыне предназначена для того, чтобы защищать от солнца, а не от дождя. — Кирилл задрал голову кверху, пытаясь угадать время. — Госпожа Сингх. А вы случайно часы с собой не взяли в наше увлекательнейшее путешествие?
— Думаете, стоило?
«Какая же она наивная. Господи, дай мне терпения. Кажется, я начинаю понимать её брата Пратапа, который пожелал поскорее избавиться от сестрицы».
Опустив голову, он с изумлением уставился на горизонт. Что это? Неужели глаза начали обманывать его? Да нет же, переход был не столь уж и длительным для появления галлюцинаций.
У самого горизонта он увидел ряд раскидистых кустов.
— Что это такое? — спросила девушка.
— Кажется… я это уже видел, когда мы шли с «Тарантулом», один из офицеров называл… точно, это саксаул.
— Саксаул?
— Это такие низкорослые деревья, больше похожие на кусты.
Спустя полчаса они вошли в саксауловый лес. Стволы деревьев были жёлто-пятнистые и перекрученные, словно свёрнутые и застывшие кольца каната. Поросль на ветках была жёлто-охристой, и только на самых концах, тянущихся кверху, зеленели наросты. Самые высокие из них были всего в два человеческих роста, зато очень широко раскидывали в стороны ветки.
— Какие странные деревья.
— В пустыне всё непривычное, — согласился Кирилл, поправляя ящики за спиной. — И странное.
— А дырки у корней — это что?
— Норы, я так думаю.
Испугавшись, княжна округлила глаза и пододвинулась поближе к спутнику, нервно сжав ручку зонта. Мало ли, кто из этих нор может выскочить прямо на неё.
Всё здесь, в этом месте, было непривычно для глаза. Вроде бы и лес — не лес. И не зелёный, а какой-то серый с оливковым оттенком. Тени под саксаулами если и есть, то какие-то полупрозрачные. И листьев на этих деревьев вовсе нет, а есть только зелёные веточки.
Пройдя немного вглубь, они встали посреди деревьев, прислушиваясь к звукам этого чудного леса.
«Как наши сосенки шумят», — подумалось Кириллу Петровичу.
— Может, отдохнём? — привычно предложила Ануджа.
— Спасения в этой тени искать бесполезно.
— Но почему же?
— Под этими саксаулами жарче, чем на барханах, — объяснил мужчина.
С дерева на дерево перелетало несколько птичек. Приглядевшись, Кирилл распознал в них синиц. Но не привычных желтогрудых, а пустынных серых, с белой грудкой и чёрной шапочкой. Пернатые возились в оливковых веточках, перепархивая с одного место на другое.
«А вы-то что тут забыли, маленькие? — изумился мужчина. — Ужели тут ваш дом?»
Кирилл посмотрел в небо. Солнце клонилось к закату. Ещё пара часов — и стемнеет. Следовало остановиться на привал. К вящей радости княжны, он наконец снял со спины ящики, поставив их у корней саксаула, и сев рядом.
— Ночуем тут.
Автоматону не нужен отдых. Ему не нужна еда и вода. Ему только нужно поддерживать температуру, чтобы давление в котле, устроенном в грудной клетке, давало возможность стабильно функционировать всем деталям механизма.
Не подозревая о том, что в считанных милях от него шагает мистер Стил, по пескам неустанно и монотонно бежал Ранджит. Оба искали одних и тех же людей.
Задача мистера Стила усложнялась тем, что он знал только основное направление, в котором скрылся пленник. Поэтому ему часто приходилось совершать круги по пустыне, выискивая следы беглеца.
Задача же Ранджита усложнялась тем, что он нёс на себе дополнительную тяжесть — шатёр хозяйки, свёрнутый в шар. Но Ранджит не выказывал усталости или недовольства этим фактом. Также он не показал удивления, когда к вечеру на границе степи и пустыни нашёл брошенный парусный циклер. Подойдя ближе, он обнаружил внутри вещи хозяйки: несколько наполненных тюков и ящиков.
Госпожа Сингх не могла по своему желанию оставить вещи. Значит, случилось нечто непредвиденное. Подняв голову, автоматон заметил разорванный парус. Теперь произошедшее стало проясняться. Ранджит помнил слова хозяйки о том, что она с русским пленником поедет далеко на север. Значит ли это, что потеряв возможность перемещаться на колёсах, они пошли дальше пешком? Это единственно верное решение. Значит надо идти за ними и дальше, на север.
Ранджит опустил голову, оглядев вещи хозяйки, лежащие на дне лодки. Он оказался озадачен, ведь вещи хозяйки нельзя оставлять здесь. Она ими дорожит.
После минутного решения, автоматон уложил стальную сферу рядом с тюками госпожи Сингх, затем зашёл к циклеру с кормы. Крепко схватившись за борт лодки, он упёрся ногами в песок. Колёса пришли в движение.
Разгоняясь всё быстрее, Ранджит покатил сломанный циклер на север.
Над их головами уже сгустились сумерки, когда они расположились под одним из раскидистых саксаулов, уложив рядом с собой ящики с провизией. Кирилл принюхался к еде — какие-то из плодов начали тухнуть. С минуту покопавшись, он выкинул из ящиков пару плодов, закинув подальше.
— Э-эй! Вы что же это, едой разбрасываетесь?
— Выкидываю испорченное. Если этого не сделать, гниль и бактерии быстро перескочат на спелые плоды. Тогда нам вовсе нечего будет есть.
— Нам уже нечего есть, — горестно произнесла княжна, осмотрев содержимое ящиков.
«И виноват в этом кое-кто, который каждые полчаса просил то гранат, то яблоко, то персик» — подумал Кирилл скептически посматривая на Ануджу.
Немного подумав, он взял в руки ружьё и нож, и отправился в надвигающуюся темноту.
— Вы куда?
— Скоро вернусь.
— Я с вами.
— Не дурите. Я скоро приду с едой.
Ануджа с некоторой долей страха смотрела, как широкая спина этого русского варвара скрывается за раскидистыми ветками полу-деревьев — полу-кустарников. Она вынула из ящика свёрнутое полотно, расстелила на песке и села сверху. Вообще этот кусок расшитой золотом ткани использовался, как платье. Но в сложившихся обстоятельствах приходилось применять его, как обычное покрывало. В противном случае песок попросту обжигал кожу. Княжна Сингх сидела под деревом, разглядывая ноготки. Сумерки сгущались всё сильнее. Ветер с юга снова задул сильнее, поднимая мелкий песок в воздух.
Когда на небе стали загораться первые звёзды, а о солнце напоминала только тонкая кромка ярко-красного света у горизонта на западе, она услышала в отдалении выстрел. Это напугало её ещё сильнее, чем отсутствие защитника.
Спустя какое-то время, услышав приближающиеся уверенные шаги, она даже хотела убежать и спрятаться, но страх сковал её.
— Это вы! — она шумно выдохнула, увидев, как к ней прилижался Кирилл Петрович, держа в одной руке ружьё, а второй удерживая лежащую на спине освежёванную тушу. — Что это?
— Еда, за отсутствие которой вы столь переживали.
— И вы что же, убили несчастное животное?
— А вы знаете другой способ выжить в пустыне?
Девушка замолчала, надув губки и сложив руки на груди. Ей не нравилась его жестокость, хотя она и понимала, что жестокость эта вынужденная.
— Куда вы дели спички?
— Вот в этом ящике. Должна же я как-то зажигать свой фонарь.
Наломав веток саксаула, они развели костёр. Через пару часов они уже ели жареное мясо, которое пришлось втыкать в палки.
— Ложитесь спать, а я посмотрю за огнём.
— А вы? — удивилась Ануджа.
— А я потом посплю.
— Потом? Да вы уже сутки не спите.
Тем не менее, она легла рядом на простыню-сари, укрывшись одним краем до самой головы. Она смотрела на мужскую спину, обтянутую белой грязной гимнастёркой. Волосы его были растрёпаны. Он сидел неподвижно, словно статуя Будды.
— Насколько я понял, этот сезон ветров, о котором вы говорили, усиливается ночью, — неожиданно произнёс он.
— Да, так и есть. Нам повезло, что основной поток ветра стал дуть западнее, к пресному морю. Но ночью буря всё же берёт своё. Утром ветер снова стихнет, и не будет задувать также сильно.
«Пресное море? Ах, она имеет в виду, Каспийское».
Ветер раздувал угли, унося с собой пепел и золу, взмывая пламя на высоту.
— И всё-таки я не понимаю, — донёсся до него голос посапывающей девушки. — Мёртвый край. Ни души. Как здесь можно выжить?
— Вы это к чему?
— Откуда вы взяли мясо? Ведь это животное раньше жило здесь, в безжизненном крае.
— Ошибаетесь, княжна, — парировал Кирилл, — Как в джунглях Индии, и в бескрайних сибирских лесах, также и здесь существует жизнь. Просто она незаметна днём. Животные умеют приспосабливаться.
На барханы, разогретые жарким солнцем, опустилась ночь. А вместе с тьмой опустилась тишина. Вдруг совсем рядом раздался жуткий, тоскливый крик. Протяжный и унылый голос словно молил о помощи.
— Что? Что это? — Ануджа не на шутку перепугалась, услышав подобное. Она даже села, осматриваясь по сторонам, когда снова услышала крик.
— Это авдотка, — объяснил Кирилл Петрович, вспоминая ту информацию, с которой его познакомили, прежде чем он отправился в эту кампанию. — Это такая птица с большими глазками. Её ещё называют глазуном. Как раз за её глаза, её называют… э-э-э… «глазуном», — последнее слово Кирилл произнёс на русском.
— Как страшно она кричит, — Ануджа снова легла на землю.
— Никакого вреда она не причиняет своим криком. Эта птица всегда просыпается ночью, и начинает бегать по земле и кричать.
— Но зачем она кричит? Она кого-то зовёт?
— А кто её знает, — пожал плечами мужчина.
— Лучше бы она и дальше спала.
Она услышала, как её спутник шумно рассмеялся.
— Я сказала что-то смешное?
— Вам не нравится, что птица проснулась? Готовьтесь к тому, что скоро всё зверьё пустыни начнёт просыпаться. Дело в том, что ночь — единственное время суток, когда все эти животные могут существовать: гулять, летать, ползать… охотиться.
— Охотиться? — Он почувствовал, как Ануджа постепенно переместилась поближе к его спине, прижавшись спиной к пояснице, и снова легла, завернувшись в простыню-сари. — А они не будут охотиться на нас?
— Если вы не будете их злить, то не будут.
— Но ведь вы их уже успели разозлить, — напомнила княжна. — Когда убили это животное… наш ужин.
— На меня они не решатся нападать, — она не увидела, как он улыбнулся.
По небу рассыпались яркие звёзды. Множество мелких, сверкающих огоньков. Но опустив голову, такие же огоньки можно было увидеть и на земле. Между стволами саксаула, глубоко в норе, под корнями дерева, и на вершинах барханов.
— Что это? — Ануджа заметила рядом с собой несколько искорок, светящихся золотистым светом. — Так красиво.
Кирилл обернулся к ней и проследил за её взглядом:
— Это паук. Тарантул, кстати.
До смерти перепугавшись, девушка не шевелилась, парализованная страхом. Она взяла мелкий камешек и бросила в сторону изумрудных огоньков. Они тут же убежали вдаль.
— А вот это тоже паук?
— Где? Вот эти красные огоньки? Нет, это ящерка геккон.
— Он опасен?
— Не опаснее вашего камня.
Испуганно озираясь по сторонам, ящерка облизала длинным языком глаза и гордо удалилась во тьму ночи. С его пути испуганно шарахнулась серая тень и запрыгала, будто спускаясь по ступеням лестницы — заяц-песчаник вышел из норы, поискать самочку и пообедать.
Вдалеке, на вершине бархана, показались несколько рогатых голов. Степенно вышагивая, ощущая себя истинными хозяевами Каракум, шли парнокопытные вдоль хребта, будто и не слышали не так давно громких выстрелов — звуков, совершенно чужих в здешних краях.
— Это антилопы? — спросила княжна.
— Почти. Это джейраны.
— На наших антилоп похожи, — мечтательно протянула девушка. — Красивые.
— И вкусные, я полагаю? — с хитрецой спросил Кирилл. — Вам ведь понравилось сегодняшнее мясо?
Он не хотел поворачиваться к ней, чтобы не смущать. Но был уверен в том, что на лице девушки застыла маска удивления вкупе с отвращением.
— Как можно… как можно…
— Нам нужно выживать. Это в первую очередь. А уж потом, на сытый желудок, можно и природой полюбоваться.
Над головой госпожи Сингх стала летать ночная бабочка. Ануджа постоянно смахивала её с лица, в итоге попросту накрывшись краем сари с головой. Незаметно для неё, пришёл сон, спасший её от ужасов столь непривычной ночной пустыни.
Авдотка всё также жалостливо звала кого-то…
Продолжение следует…
0 комментариев