Проект "Тарантул". Часть 2. Глава 7(1).
Данных для обнаружения не хватало. Мистер Стил знал приблизительно, где искать сбежавшего пленника. Но местность постоянно подкидывала сюрпризы в виде барханных лабиринтов. Мистер Стил не был уверен в том, что человек, существо крайне нерациональное, способен в сложившихся обстоятельствах следовать строго на север, куда умчался паровой циклер. Поэтому ему приходилось оббегать большую территорию, исследуя местность на наличие признаков людей. Плюсом было то, что человеку необходим отдых. Мистер Стил же в свою очередь занимался поиском круглосуточно, даже в ночной темноте выискивая подозрительные движения. Часто причинами этих движений были представители местной фауны, которые лишь отвлекали внимание британского автоматона.
День сменялся ночью, и новым днём. Пустынные барханы часто сменяла ровная поверхность степи. Безжизненная серость сменялась редкими вкраплениями растительности. Монотонность движений автоматона. И монотонность окружающего мира…
Но и это однообразие изредка прерывалось необычными происшествиями. Первое время мистер Стил видел за холмами другого автоматона, нёсшего на спине какой-то шар, но у него не было времени на то, чтобы подойти к нему и обменяться информацией. Он помнил, что этот шар — тот самый, которым пленник сбил его с ног при побеге. Значит ли это, что железный соплеменник находится на стороне врага? Может быть. Значит ли это, что от него также следует избавиться? Вполне. Но на данный момент это было второстепенной задачей. Для начала же следовало исправить ошибку и вернуть пленника в британский лагерь.
На утро второго дня мистер Стил столкнулся с необычной проблемой. Если быть более точным, с необычным животным, которого здесь никак не могло быть. Это был лев.
Львы нередко живут в пустыне, но автоматон знал, что ареал их обитания был южнее, в Персии или Афганистане, и их практически невозможно было встретить здесь, в Средней Азии. Практически. Видимо, это и был тот самый единственный шанс из тысячи.
Замеченный им издали, лев сначала замер на вершине бархана, наблюдая за необычным существом, кожа которого блестела в свете восходящего солнца. Увидев, что оно движется, а значит живое, и может быть даже съедобным, лев сначала стал неторопливо сбегать с бархана, затем, оказавшись на твёрдой поверхности, перешёл на бег.
Мистер Стил увидел, что это был старый больной зверь. Облезлая шкура с множеством шрамов, из гривы торчали клочья шерсти, а в оскаленной пасти были обколоты пара клыков. Было понятным, что старого льва попросту выгнали молодые сородичи. И теперь, в поисках пропитания, его занесло на север пустыни. Сильный голод и недавняя песчаная буря, причинившая ему только боль, привели его на грань безумия. Только так можно было объяснить то, с каким отчаянием он бежал к предполагаемой жертве. Вложив все свои силы в прыжок, лев бросился прямо на грудь автоматона, желая повалить его на землю. Но мистер Стил даже не шелохнулся — исхудавший зверь не весил для него практически ничего. Лев был проблемой, но проблемой ничтожной. И решалась она слишком просто.
Зверь положил передние лапы на его плечи. Из оскаленной пасти льва вырывался рык. Он всё ещё хотел показать, каким сильным и смелым был когда-то в молодости, но на врага это не произвело впечатления. Мистер Стил сомкнул руки на шее льва и плотнее сжал их. Послышался отчётливый хруст, и туша животного сразу обмякла. Автоматон разжал пальцы, и лев, словно большой мешок с тряпьём, упал в песок и затих.
«Внеплановая задача решена. Продолжаю поиск».
Обойдя мёртвую тушу льва, мистер Стил повернул голову на север и пошёл дальше за беглецом.
Агама сидела на груде камней, которые уже почернели от долгого пустынного загара. Ящерка не обращала внимания на их обжигающую поверхность. Она сидела совершенно неподвижно, поджав кривые и тонкие ножки под себя, и смотрела в одну, только ей известную точку.
На время пятиминутного привала, который слёзно выпросила княжна, Кирилл Петрович успел заметить этого неразговорчивого собеседника.
— Чего смотришь? — улыбнулся мужчина. — Высмотрела кого-то? Или я тебе не по нраву? Или я на твоём камне сижу?
— Что вы там делаете? — спросила девушка, сидящая в отдалении.
— С ящерицей разговариваю.
После минутной паузы госпожа Сингх тихо ответила, скорее себе, чем Кириллу Петровичу:
— Странно, я думала, что на этой жаре я первая с ума сойду.
Кирилл, всё-таки услышав княжну, усмехнулся и снова повернулся к ящерке. Окраска кожи на хребте была светло-серой, значит это молодая особь. Молодая и неопытная. Неудивительно, что ящерка совершенно не боялась двух больших бледнокожих существ.
— И что вы на неё так уставились? Не понимаю.
— За всю мою жизнь никто не смотрел на меня с таким презрением, как этот чешуйчатый уродец, — покачал головой мужчина. — Барону Вайнбергу, моему заклятому другу, стоило бы у него поучиться.
Будто желая проверить реакцию агамы, Кирилл встал, подошёл на шаг ближе. Ящерка сидела, застыв. Он шагнул вправо — чешуйчатый уродец не пошевелился. Кирилл шагнул влево — даже не моргнул! Ящерка всё также презрительно смотрела вперёд, прямо перед собой. На всех остальных ей было плевать.
— Она нас не съест? — обеспокоенно спросила Ануджа.
— Нет. Она питается насекомыми.
В небе вырастали и столь же быстро таяли огромные облака. На горизонте поблёскивали миражи. Низко над землёй стремительно пронеслась стайка мелких пернатых. Несмотря на обилие песка и солнца, вокруг кипела жизнь. Но агама была совершенно невозмутима, и по-прежнему смотрела в одну точку. Суету окружающего мира он презирал.
Неожиданно что-то случилось! Ящерка приподнялась на передних лапках и закрутила хвост петлёй. Чешуйчатая бородка набухла в предвкушении добычи, а большие веки распахнулись.
Муха!
Со скоростью, которой от неё вовсе не ожидали после столь длительной застывшей позы, ящерка метнулась к насекомому, мотнула головой, выслеживая цель, и проглотила. Белый язык прошёлся по пятнистым губам, облизывая их. Ящерка снова замерла.
Кирилл Петрович и княжна Сингх молча сидели и смотрели на горизонт. Солнце нещадно палило, словно в печке. Ануджа отмахивалась от назойливых мух. Вокруг было слишком много светлого. Светлый песок. Светлое небо. Всё это ослепляло. Любому тёмному пятну глаз радовался.
— Отдохнули? Вставайте, идём дальше.
В считанных вёрстах к югу от них безостановочно шёл большой автоматон. Не зная усталости, он двигался к своей цели, для того, чтобы завершить задание, которое ему дали.
Стальной корпус этого человекообразного существа ярко блестел на солнце, отчего он издалека походил на небольшую звезду, непонятным образом очутившуюся на земле. Ветер, бросавший в него песок, полировал его столь сильно, что придавал ещё больше блеска. Несмотря на это, белоснежная одежда запылилась и превратилась в тёмно-серую. Чалма размоталась, и один конец её развевался за спиной. А вездесущий песок набился в сочленения конечностей, и даже в щёлки сверкающих усов.
Ранджит продолжал поиски своей хозяйки.
Несмотря на то, что автоматон не знал устали, силы его кончались. В отличие от собрата, которого он изредка видел вдалеке, Ранджиту приходилось везти с собой большую гружёную лодку на колёсах. Возможно, если бы не эта тяжесть, он ещё сегодня утром смог бы нагнать княжну.
Предупреждающие щелчки в голове автоматона оповестили о том, что уровень пара в котле упал до критического минимума.
«Внимание! Дальнейшая деятельность невозможна!»
Его движения замедлились. Послышался отчётливый скрип в ногах. Ещё пара шагов, и автоматон замер.
Двигаясь по небосводу, солнце отсвечивало на гладком лице Ранджита, пуская блики в барханы. В течение нескольких часов он безмолвно стоял, всё также опираясь на корму лодки. Некоторые ящерицы осмелели настолько, что приближались к этому непонятному существу. А особенно смелые пытались забраться по ноге наверх, но постоянно соскальзывали.
Неожиданный шум, раздавшийся в груди автоматона, спугнул всех ящериц. Ранджит мелко задрожал. Внутри его механизма явно что-то происходило. Неужели песок вызвал более серьёзные повреждения?
«Внимание! Переход на альтернативный источник питания!»
Песок, набившийся в шестерни, не помешал автоматону ожить. Руки и ноги снова пришли в движение. Сжатая пружина, предусмотренная инженерными умами и спрятанная за паровым котлом, вывела его из сонного состояния и вдохнула жизнь.
Набирая скорость, Ранджит продолжил двигаться на север.
Черепаха проснулась. Она подвигала ногами, онемевшими от долгого сна, и медленно выползла из норы. Оглядевшись вокруг, она долго лежала у входа, медленно моргая то одним, то другим глазом. Майское солнце ослепляло.
Черепаха была старой. Панцирь был полностью покрыт царапинами и трещинами. Если бы эти отметины могли говорить, они рассказали бы удивительную историю жизни этого медлительного существа. Многие покушались на неё, но она по-прежнему жила. Давным-давно умер варан, пытавшийся перекусить её. Одни перья и горстка костей остались после орла, который когда-то схватил её в когти, но, не сумев удержать, уронил с большой высоты на камни, оставив на панцире глубокую трещину.
Черепаха моргала то правым, то левым глазом, привыкая к яркому солнцу. Она почувствовала голод. И именно голод заставил её выкарабкаться из норы и отправиться на поиски еды.
Она двигалась медленно. За каждую минуту она преодолевала всего-то около десятка саженей. Очень медленно… но этого хватило на то, чтобы через час оказаться далеко от своей норы. Поиски травы привели её в низину, в которой скопилось немного воды и росли пучки зелёной травы. Спелой, вкусной травы. Еда была слишком близко. Но вот незадача — прямо перед низиной оказалось препятствие в виде полосы черепков влажной глины — такыра. Не ожидая подвоха, черепаха смело сползала по склону на костяном животе, цепляясь лапками за углубления и выступы, пока не оказалась на этой полосе.
Вот она, трава! Сочная, зелёная и вкусная! Считанные сажени остались до неё. Она была слишком близко, поэтому черепаха решила не обходить черепки такыра, а пошла напрямую. Вода разжижила глину, отчего она превратилась в серую липкую массу. Черепаха почувствовала, что лапки начинают прилипать. Всё сильнее и крепче. Она стала дёргаться и ворочаться, пытаясь вырваться из вязкой массы, но сил после долгого сна было мало. Маленьким лапкам попросту не во что было упереться!
Черепаха долго ворочалась в грязи. Силы таяли, а глина словно становилась всё гуще. Солнце, которое дало ей жизнь, и не так давно разбудило, теперь убивало её. Оно делало глину твёрдой, как камень. Менее чем за час солнце заживо вмуровало несчастное существо в глину такыра.
Черепаха медленно умирала. А совсем рядом с ней была твёрдая почва, на которой зеленели травинки. Сочные и вкусные.
Солнце продолжало нещадно палить, отчего она прикрыла глаза, готовясь к медленной смерти. Но неожиданно на неё легла большая тень. Очередной хищник, решивший, что она станет отличным лакомством? Давно пора… она уже слишком давно живёт в этой пустыне. Но кто это? Варан? Или снова орёл? Черепаха решила перед самым концом взглянуть в глаза своей смерти, и медленно высунула голову.
— Кирилл! Прошу вас, помогите ей.
— Кому? — не понял мужчина.
— Черепахе. Она застряла.
Кирилл Петрович повернулся к низине. Княжна Сингх стояла на краю такыра и указывала пальчиком в самую его середину, где в чёрно-серой массе светлел панцирь. Можно было подумать, что черепаха мертва, но как только она услышала незнакомые голоса, то высунула голову и открыла веки.
— Что же мне, делать больше нечего? — ответил он, поправляя висящие за спиной ящики с припасами. — Нам нужно себя спасать, а не мелочь звериную.
Сжав кулачки, княжна притопнула ножкой, но песок приглушил удар, отчего это показалось комичным:
— Вы чёрствый и бесчувственный человек!
— Я не чёрствый, я расчётливый, — уточнил Кирилл Петрович, указав на черепки такыра. — И в первую очередь я думаю о нашем спасении. А вы что же у нас, любительница животных? Вот тогда сами и спасайте её!
— Я застряну там, как эта черепаха.
Для подтверждения своих слов Ануджа наступила ножкой на ближайший черепок. Из-под него тут же стала выдавливаться влажная серая масса. Княжна одёрнула ногу, пока жижа не попала на её обувь.
— Значит, выкиньте черепаху из головы, и не забивайте её более подобными пустяками! — Кирилл начинал злиться. — Умрёт? Ну, так что же? А какой-нибудь голодный хищник найдёт её и съест. И продлит свои дни ещё немного.
Анужда подошла к нему и сложила руки на груди, надув губки:
— Вы жестоки.
— Я всего лишь не вмешиваюсь в круговорот жизни.
— Прошу вас! Вы же мужчина!
Кирилл, разозлённый, отвернулся и пошёл дальше. Ануджа пошла за ним, продолжая умолять о спасении попавшего в ловушку существа, надеясь на то, что сможет растопить его сердце…
— Судя по положению солнца, сейчас что-то около восьми вечера.
— Может, тут заночуем?
— Здесь нельзя. Опасно.
— Почему? Снова ящерки?
— Да, — кивнул Кирилл Петрович. — Но конкретно эта действительно может нас съесть. Дорогая княжна, вы слышали о варанах?
Он указал на подозрительные следы, тянущиеся от одного бархана к другому. Невдалеке виднелась большая нора. Прямо сейчас оттуда выскочили несколько песчанок, мелких пушистых грызунов, и бросились врассыпную. Над норой поднялся клуб песка и пыли — в глубине её шла борьба. Между вараном и теми грызунами, которые не успели выбежать.
— Считается хищником, но он не будет нападать на нас, если мы не будем проявлять агрессии, — указал мужчина. — Или если он сытый.
Из норы появилась большая, губастая, чешуйчатая морда. Увидев его, Ануджа вскрикнула и теснее прижалась к Кириллу.
— Поэтому давайте мы не будем ему мешать утолять голод.
Варан облизался и зевнул во всю зубастую пасть. Он обернулся в поисках других песчанок и, не найдя их, выполз из норы и не спеша, вразвалочку пошёл дальше. Следы лап, на которые указывал Кирилл Петрович, потянулись за его хвостом дальше, к следующей норке.
— Долго ещё идти?
— Нет, уже скоро.
Сам Кирилл Петрович не был в этом так уверен. Ануджу стоило успокоить. Ведь неизвестно, сколько ещё с ней предстоит провести дней. Один или пару-тройку. Пустыня обманчива. Пустыня изменчива. Она даёт жизнь и её же отнимает. Спасение может оказаться за ближайшим барханом, а может там затаилась смерть. Никто не знает.
Только спустя ещё час, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а сумерки сгустились над их головами, они остановились на ночлег в небольшом саксауловом леске.
Продолжение следует…
День сменялся ночью, и новым днём. Пустынные барханы часто сменяла ровная поверхность степи. Безжизненная серость сменялась редкими вкраплениями растительности. Монотонность движений автоматона. И монотонность окружающего мира…
Но и это однообразие изредка прерывалось необычными происшествиями. Первое время мистер Стил видел за холмами другого автоматона, нёсшего на спине какой-то шар, но у него не было времени на то, чтобы подойти к нему и обменяться информацией. Он помнил, что этот шар — тот самый, которым пленник сбил его с ног при побеге. Значит ли это, что железный соплеменник находится на стороне врага? Может быть. Значит ли это, что от него также следует избавиться? Вполне. Но на данный момент это было второстепенной задачей. Для начала же следовало исправить ошибку и вернуть пленника в британский лагерь.
На утро второго дня мистер Стил столкнулся с необычной проблемой. Если быть более точным, с необычным животным, которого здесь никак не могло быть. Это был лев.
Львы нередко живут в пустыне, но автоматон знал, что ареал их обитания был южнее, в Персии или Афганистане, и их практически невозможно было встретить здесь, в Средней Азии. Практически. Видимо, это и был тот самый единственный шанс из тысячи.
Замеченный им издали, лев сначала замер на вершине бархана, наблюдая за необычным существом, кожа которого блестела в свете восходящего солнца. Увидев, что оно движется, а значит живое, и может быть даже съедобным, лев сначала стал неторопливо сбегать с бархана, затем, оказавшись на твёрдой поверхности, перешёл на бег.
Мистер Стил увидел, что это был старый больной зверь. Облезлая шкура с множеством шрамов, из гривы торчали клочья шерсти, а в оскаленной пасти были обколоты пара клыков. Было понятным, что старого льва попросту выгнали молодые сородичи. И теперь, в поисках пропитания, его занесло на север пустыни. Сильный голод и недавняя песчаная буря, причинившая ему только боль, привели его на грань безумия. Только так можно было объяснить то, с каким отчаянием он бежал к предполагаемой жертве. Вложив все свои силы в прыжок, лев бросился прямо на грудь автоматона, желая повалить его на землю. Но мистер Стил даже не шелохнулся — исхудавший зверь не весил для него практически ничего. Лев был проблемой, но проблемой ничтожной. И решалась она слишком просто.
Зверь положил передние лапы на его плечи. Из оскаленной пасти льва вырывался рык. Он всё ещё хотел показать, каким сильным и смелым был когда-то в молодости, но на врага это не произвело впечатления. Мистер Стил сомкнул руки на шее льва и плотнее сжал их. Послышался отчётливый хруст, и туша животного сразу обмякла. Автоматон разжал пальцы, и лев, словно большой мешок с тряпьём, упал в песок и затих.
«Внеплановая задача решена. Продолжаю поиск».
Обойдя мёртвую тушу льва, мистер Стил повернул голову на север и пошёл дальше за беглецом.
Агама сидела на груде камней, которые уже почернели от долгого пустынного загара. Ящерка не обращала внимания на их обжигающую поверхность. Она сидела совершенно неподвижно, поджав кривые и тонкие ножки под себя, и смотрела в одну, только ей известную точку.
На время пятиминутного привала, который слёзно выпросила княжна, Кирилл Петрович успел заметить этого неразговорчивого собеседника.
— Чего смотришь? — улыбнулся мужчина. — Высмотрела кого-то? Или я тебе не по нраву? Или я на твоём камне сижу?
— Что вы там делаете? — спросила девушка, сидящая в отдалении.
— С ящерицей разговариваю.
После минутной паузы госпожа Сингх тихо ответила, скорее себе, чем Кириллу Петровичу:
— Странно, я думала, что на этой жаре я первая с ума сойду.
Кирилл, всё-таки услышав княжну, усмехнулся и снова повернулся к ящерке. Окраска кожи на хребте была светло-серой, значит это молодая особь. Молодая и неопытная. Неудивительно, что ящерка совершенно не боялась двух больших бледнокожих существ.
— И что вы на неё так уставились? Не понимаю.
— За всю мою жизнь никто не смотрел на меня с таким презрением, как этот чешуйчатый уродец, — покачал головой мужчина. — Барону Вайнбергу, моему заклятому другу, стоило бы у него поучиться.
Будто желая проверить реакцию агамы, Кирилл встал, подошёл на шаг ближе. Ящерка сидела, застыв. Он шагнул вправо — чешуйчатый уродец не пошевелился. Кирилл шагнул влево — даже не моргнул! Ящерка всё также презрительно смотрела вперёд, прямо перед собой. На всех остальных ей было плевать.
— Она нас не съест? — обеспокоенно спросила Ануджа.
— Нет. Она питается насекомыми.
В небе вырастали и столь же быстро таяли огромные облака. На горизонте поблёскивали миражи. Низко над землёй стремительно пронеслась стайка мелких пернатых. Несмотря на обилие песка и солнца, вокруг кипела жизнь. Но агама была совершенно невозмутима, и по-прежнему смотрела в одну точку. Суету окружающего мира он презирал.
Неожиданно что-то случилось! Ящерка приподнялась на передних лапках и закрутила хвост петлёй. Чешуйчатая бородка набухла в предвкушении добычи, а большие веки распахнулись.
Муха!
Со скоростью, которой от неё вовсе не ожидали после столь длительной застывшей позы, ящерка метнулась к насекомому, мотнула головой, выслеживая цель, и проглотила. Белый язык прошёлся по пятнистым губам, облизывая их. Ящерка снова замерла.
Кирилл Петрович и княжна Сингх молча сидели и смотрели на горизонт. Солнце нещадно палило, словно в печке. Ануджа отмахивалась от назойливых мух. Вокруг было слишком много светлого. Светлый песок. Светлое небо. Всё это ослепляло. Любому тёмному пятну глаз радовался.
— Отдохнули? Вставайте, идём дальше.
В считанных вёрстах к югу от них безостановочно шёл большой автоматон. Не зная усталости, он двигался к своей цели, для того, чтобы завершить задание, которое ему дали.
Стальной корпус этого человекообразного существа ярко блестел на солнце, отчего он издалека походил на небольшую звезду, непонятным образом очутившуюся на земле. Ветер, бросавший в него песок, полировал его столь сильно, что придавал ещё больше блеска. Несмотря на это, белоснежная одежда запылилась и превратилась в тёмно-серую. Чалма размоталась, и один конец её развевался за спиной. А вездесущий песок набился в сочленения конечностей, и даже в щёлки сверкающих усов.
Ранджит продолжал поиски своей хозяйки.
Несмотря на то, что автоматон не знал устали, силы его кончались. В отличие от собрата, которого он изредка видел вдалеке, Ранджиту приходилось везти с собой большую гружёную лодку на колёсах. Возможно, если бы не эта тяжесть, он ещё сегодня утром смог бы нагнать княжну.
Предупреждающие щелчки в голове автоматона оповестили о том, что уровень пара в котле упал до критического минимума.
«Внимание! Дальнейшая деятельность невозможна!»
Его движения замедлились. Послышался отчётливый скрип в ногах. Ещё пара шагов, и автоматон замер.
Двигаясь по небосводу, солнце отсвечивало на гладком лице Ранджита, пуская блики в барханы. В течение нескольких часов он безмолвно стоял, всё также опираясь на корму лодки. Некоторые ящерицы осмелели настолько, что приближались к этому непонятному существу. А особенно смелые пытались забраться по ноге наверх, но постоянно соскальзывали.
Неожиданный шум, раздавшийся в груди автоматона, спугнул всех ящериц. Ранджит мелко задрожал. Внутри его механизма явно что-то происходило. Неужели песок вызвал более серьёзные повреждения?
«Внимание! Переход на альтернативный источник питания!»
Песок, набившийся в шестерни, не помешал автоматону ожить. Руки и ноги снова пришли в движение. Сжатая пружина, предусмотренная инженерными умами и спрятанная за паровым котлом, вывела его из сонного состояния и вдохнула жизнь.
Набирая скорость, Ранджит продолжил двигаться на север.
Черепаха проснулась. Она подвигала ногами, онемевшими от долгого сна, и медленно выползла из норы. Оглядевшись вокруг, она долго лежала у входа, медленно моргая то одним, то другим глазом. Майское солнце ослепляло.
Черепаха была старой. Панцирь был полностью покрыт царапинами и трещинами. Если бы эти отметины могли говорить, они рассказали бы удивительную историю жизни этого медлительного существа. Многие покушались на неё, но она по-прежнему жила. Давным-давно умер варан, пытавшийся перекусить её. Одни перья и горстка костей остались после орла, который когда-то схватил её в когти, но, не сумев удержать, уронил с большой высоты на камни, оставив на панцире глубокую трещину.
Черепаха моргала то правым, то левым глазом, привыкая к яркому солнцу. Она почувствовала голод. И именно голод заставил её выкарабкаться из норы и отправиться на поиски еды.
Она двигалась медленно. За каждую минуту она преодолевала всего-то около десятка саженей. Очень медленно… но этого хватило на то, чтобы через час оказаться далеко от своей норы. Поиски травы привели её в низину, в которой скопилось немного воды и росли пучки зелёной травы. Спелой, вкусной травы. Еда была слишком близко. Но вот незадача — прямо перед низиной оказалось препятствие в виде полосы черепков влажной глины — такыра. Не ожидая подвоха, черепаха смело сползала по склону на костяном животе, цепляясь лапками за углубления и выступы, пока не оказалась на этой полосе.
Вот она, трава! Сочная, зелёная и вкусная! Считанные сажени остались до неё. Она была слишком близко, поэтому черепаха решила не обходить черепки такыра, а пошла напрямую. Вода разжижила глину, отчего она превратилась в серую липкую массу. Черепаха почувствовала, что лапки начинают прилипать. Всё сильнее и крепче. Она стала дёргаться и ворочаться, пытаясь вырваться из вязкой массы, но сил после долгого сна было мало. Маленьким лапкам попросту не во что было упереться!
Черепаха долго ворочалась в грязи. Силы таяли, а глина словно становилась всё гуще. Солнце, которое дало ей жизнь, и не так давно разбудило, теперь убивало её. Оно делало глину твёрдой, как камень. Менее чем за час солнце заживо вмуровало несчастное существо в глину такыра.
Черепаха медленно умирала. А совсем рядом с ней была твёрдая почва, на которой зеленели травинки. Сочные и вкусные.
Солнце продолжало нещадно палить, отчего она прикрыла глаза, готовясь к медленной смерти. Но неожиданно на неё легла большая тень. Очередной хищник, решивший, что она станет отличным лакомством? Давно пора… она уже слишком давно живёт в этой пустыне. Но кто это? Варан? Или снова орёл? Черепаха решила перед самым концом взглянуть в глаза своей смерти, и медленно высунула голову.
— Кирилл! Прошу вас, помогите ей.
— Кому? — не понял мужчина.
— Черепахе. Она застряла.
Кирилл Петрович повернулся к низине. Княжна Сингх стояла на краю такыра и указывала пальчиком в самую его середину, где в чёрно-серой массе светлел панцирь. Можно было подумать, что черепаха мертва, но как только она услышала незнакомые голоса, то высунула голову и открыла веки.
— Что же мне, делать больше нечего? — ответил он, поправляя висящие за спиной ящики с припасами. — Нам нужно себя спасать, а не мелочь звериную.
Сжав кулачки, княжна притопнула ножкой, но песок приглушил удар, отчего это показалось комичным:
— Вы чёрствый и бесчувственный человек!
— Я не чёрствый, я расчётливый, — уточнил Кирилл Петрович, указав на черепки такыра. — И в первую очередь я думаю о нашем спасении. А вы что же у нас, любительница животных? Вот тогда сами и спасайте её!
— Я застряну там, как эта черепаха.
Для подтверждения своих слов Ануджа наступила ножкой на ближайший черепок. Из-под него тут же стала выдавливаться влажная серая масса. Княжна одёрнула ногу, пока жижа не попала на её обувь.
— Значит, выкиньте черепаху из головы, и не забивайте её более подобными пустяками! — Кирилл начинал злиться. — Умрёт? Ну, так что же? А какой-нибудь голодный хищник найдёт её и съест. И продлит свои дни ещё немного.
Анужда подошла к нему и сложила руки на груди, надув губки:
— Вы жестоки.
— Я всего лишь не вмешиваюсь в круговорот жизни.
— Прошу вас! Вы же мужчина!
Кирилл, разозлённый, отвернулся и пошёл дальше. Ануджа пошла за ним, продолжая умолять о спасении попавшего в ловушку существа, надеясь на то, что сможет растопить его сердце…
— Судя по положению солнца, сейчас что-то около восьми вечера.
— Может, тут заночуем?
— Здесь нельзя. Опасно.
— Почему? Снова ящерки?
— Да, — кивнул Кирилл Петрович. — Но конкретно эта действительно может нас съесть. Дорогая княжна, вы слышали о варанах?
Он указал на подозрительные следы, тянущиеся от одного бархана к другому. Невдалеке виднелась большая нора. Прямо сейчас оттуда выскочили несколько песчанок, мелких пушистых грызунов, и бросились врассыпную. Над норой поднялся клуб песка и пыли — в глубине её шла борьба. Между вараном и теми грызунами, которые не успели выбежать.
— Считается хищником, но он не будет нападать на нас, если мы не будем проявлять агрессии, — указал мужчина. — Или если он сытый.
Из норы появилась большая, губастая, чешуйчатая морда. Увидев его, Ануджа вскрикнула и теснее прижалась к Кириллу.
— Поэтому давайте мы не будем ему мешать утолять голод.
Варан облизался и зевнул во всю зубастую пасть. Он обернулся в поисках других песчанок и, не найдя их, выполз из норы и не спеша, вразвалочку пошёл дальше. Следы лап, на которые указывал Кирилл Петрович, потянулись за его хвостом дальше, к следующей норке.
— Долго ещё идти?
— Нет, уже скоро.
Сам Кирилл Петрович не был в этом так уверен. Ануджу стоило успокоить. Ведь неизвестно, сколько ещё с ней предстоит провести дней. Один или пару-тройку. Пустыня обманчива. Пустыня изменчива. Она даёт жизнь и её же отнимает. Спасение может оказаться за ближайшим барханом, а может там затаилась смерть. Никто не знает.
Только спустя ещё час, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а сумерки сгустились над их головами, они остановились на ночлег в небольшом саксауловом леске.
Продолжение следует…
0 комментариев