По следам пропавшей экспедиции. Глава 7

Добрый день, дамы и господа! Рад снова всех вас приветствовать. Сегодня выкладываю ещё одну главу.

Глава 7. Курс норд-ост
Под Оренбургом «Ночной охотник» задержался ровно настолько, сколько было необходимо для пополнения запасов питьевой воды. Проблем с доставкой на борт не было. Оказалось, что Климов (после долгих бесед с Беловым) отдал на растерзание резервную вышку, находившуюся на отшибе. Таким образом, он способствовал ликвидации оренбургской ячейки народовольцев, и не дал экспедиции закончиться, ещё не начавшись. По логике, Серафим Иванович должен был испытывать к Климову чувство благодарности, учитывая спасение корабля и жизней всех, кто на нём находился. Но методы, к которым прибегнул этот служака, зародили в нём сомнение. А тот ли он за кого себя выдаёт? А если Ластовский был прав, и Климов агент, к примеру, кайзера? Ведь под Оренбургом у них был шанс спастись и без этой выходки. «Ночной охотник», как оказалось имел острые зубы, да и помощь могла прийти достаточно быстро. А если такой же трюк провернуть среди сопок Манчжурии? Снова конский волос в пятках? Да и то, если очень сильно повезёт. Проведя в подобных размышлениях не один час, он набрался решимости, вызвал к себе Ластовского и изложил ему все свои подозрения.



Тот даже просиял:

– Вы пришли к верному выводу! Объединим наши усилия, и выведем шпиона на чистую воду, кем бы он ни был!

– Только я вас прошу, Тадеуш Юрьевич, будьте как можно осторожней в своих выводах и действиях! Нужны веские доказательства для того, чтобы обвинить, кого бы то ни было в шпионаже. В ближайшие несколько дней вам предстоит действовать в одиночку, поскольку мне придётся разбираться с документацией, оставленной на моё попечение Астафьевым, а потом вы мне всё подробно расскажете.

– Договорились! – Ластовский светился, как маяк в ясную ночь.

Выпроводив своего помощника-неофита, он углубился в чтение бумаг. Атмосфера секретности, окутывавшая экспедицию во время её подготовки потихоньку начала рассеиваться. Теперь Серафим Иванович довольно точно представлял маршрут: первым делом они направляются к Норильским камням, в Дудинку, где наймут рабочих, и перебросят их, под начальством одного из геологов почти в самый центр плато Путорана. Здесь совпадали интересы Императорского географического общества, и Морского ведомства. Первым не давало покоя, что эта громадная территория, мельком упомянутая ещё сорок лет назад Александром Миддендорфом, до сих пор оставалась неизведанной. Даже экспедиция Фёдора Шмидта, углубившегося в Норильские горы на сто вёрст, не помогла раскрасить это белое пятно на карте. У вторых интерес был более практический: два года назад резвый швед Норденшёльд за одну навигацию прошёл от Скандинавского полуострова до Чукотки. Это означало возможность морского сообщения с Владивостоком по кратчайшему пути. Но для пароходов требовалось топливо, а Шмидт, в своём отчёте, указывал на то, что некий Киприян Сотников, купец из Дудинки, обнаружил на склонах плато богатейшие залежи угля и меди. Сей факт означал не только возможность доставки топлива по Енисею, но и значительное пополнение имперской казны.

Далее, планировалось пересечь плато, и, поднявшись вверх по течению Лены, выйти к Байкалу. И только потом планировалось приступить к поискам останков «Великого князя Константина». Впрочем, все эти отклонения от маршрута были некритичны. Учитывая среднюю скорость «Ночного охотника» в тридцать узлов, расстояние в шесть тысяч вёрст, на преодоление которого раньше пришлось бы потратить многие месяцы, теперь можно было пролететь всего за неделю. Даже в голове не укладывалось! И, тем не менее… Мысль, целое утро не выходившая из головы Серафима Ивановича, снова напомнила о себе. Неделя – это если всё будет хорошо. А будет ли?

Неожиданный стук в дверь заставил Полежаева вздрогнуть.

– Войдите, – неожиданно осипшим голосом сказал он, и поднялся из-за стола. За дверью послышалась какая-то возня.

Серафим Иванович осторожно щёлкнул замком, отошёл в сторону, и нажал на ручку. Тотчас же в кабинет ввалилась троица борющихся красных от натуги мужчин. Один из них, Ластовский, старательно выкручивал руку лысому кочегару, лицо которого показалось Серафиму Ивановичу странно знакомым. Вторая рука лысого кочегара была надёжно зафиксирована его собратом по профессии, не так давно лечившимся от ожога.

– Что здесь происходит? – спросил Серафим Иванович. Он решительно не знал, как поступить в подобной ситуации, и занял оборонительную позицию. На всякий случай, он взял со стола пресс-папье, тяжёлого бронзового орла.

– Вот-с… поймали, – доложил Ластовский, пытаясь совладать с рукой задержанного.

– Вижу, что поймали, но почему?

– Он, вашбродь, под дверью у вас подслушивал, – отрапортовал кочегар, помогавший Ластовскому. Серафим Иванович даже подивился: подумать только, прошло-то всего два часа, а эти двое уже не только нашли друг друга, но и начали вести совместные боевые действия!

– Да я, – пропыхтел лысый до боли знакомым голосом, – по делу пришёл, а тут эти орлы налетели… Нам бы поговорить, вашбродь…

Серафим Иванович даже рассмеялся от облегчения.

– Отпустите его, – сказал он, опуская орла на стол, – и подождите за дверью.

– Вы уверены? – спросил Ластовский, всё ещё пытаясь справиться с непокорной рукой.

– Абсолютно, – успокоил его Полежаев.

Ластовский, изобразив на лице крайнюю степень сомнения, выпрямился, и опустил руки по швам. Его помощник тоже вытянулся в струнку, что не помешало ему кидать на коллегу яростные взгляды.

– Идите, идите, – махнул рукой Серафим Иванович.

– Хорошо, мы близко будем. Зовите, если помощь понадобится.

Ластовский повернулся и стремительно вышел из кабинета. Вслед за ним выскочил и кочегар.

– Умеете вы, Алексей Павлович, знакомства заводить, – снова засмеялся Полежаев, едва дверь закрылась. – А вы изменились, не узнать.

Климов действительно изменился. Наголо обритый, он теперь был похож на большую хищную птицу. Наверное, виноват в этом был ещё и значительно увеличившийся в размерах нос. Что ни говори, а актёр из этого жандарма мог бы получиться просто великолепный. Изменилась внешность, манеры, говор, и даже голос стал звучать как-то иначе. Неудивительно, что Ластовский его не признал.



– На это и расчёт, – ответил Климов. – Зато я теперь в курсе всех дел. Именно поэтому я здесь. Мы ведь делаем остановку в Дудинке?

– Да, но откуда…

– Я же говорю, что в курсе всех дел. Так вот, в Дудинке мне нужна увольнительная, а боцман мне её не даёт. Я прошу вас ходатайствовать.

– А почему вы не обратитесь к капитану?

– Во-первых, он сейчас занят, а во-вторых, в этот раз мне нужно, чтобы приказ исходил от кого-нибудь другого. Для всех я простой кочегар, и нужно, чтобы такое положение вещей сохранялось как можно дольше. Поэтому, никому не говорите, кто я на самом деле. А боцману скажите, что нужно кое-что перенести в Дудинке. Он с удовольствием даст меня в помощь.

– Я решительно не понимаю, какую игру вы затеяли, – нахмурился Серафим Иванович, – но, пожалуй, помогу вам.

– Поверьте, я пока не могу вам сказать всего, но буквально через несколько дней надеюсь со всем разобраться. Тогда я вам всё расскажу. Первому. Договорились?

– Хорошо, – Полежаев задумчиво поправил на столе бумаги, – договорились. Позовите-ка тех воздушных жандармов, что ждут под дверью.

– Вот что, други мои, – сказал он, когда Климов выполнил его просьбу, – этого кочегара больше не трогайте. Я его хорошо знаю, и мне он будет полезен скорее целым, нежели разорванным в клочья. А за бдительность я вас благодарю от всей души. Смотрите по сторонам внимательно, но будьте осторожны. Часто бывает, что охотник сам становится жертвой. Всё понятно?

– Так точно, вашбродь, – рявкнул кочегар, вытянувшись в струнку. Ластовский, с кислой миной, молча кивнул головой.