По следам пропавшей экспедиции. Глава 13
Ещё раз добрый день!
Глава 13. Монголия
Рубку заливал яркий солнечный свет. От вчерашней непогоды не осталось и следа, лишь лёгкие облачка плыли высоко в небе.
– Иркутск мы, конечно, проскочили, а сейчас… Сейчас мы в Монголии, – сказал Белов, немного поколдовав с картой и секстаном. – Кстати, недалеко от одной из рассчитанных Тадеушем Юрьевичем точек. Мои ребята займутся ремонтом, а вы пока можете отдохнуть. Я пошлю за вами, когда тяги будут восстановлены. Проведайте, пока Любовь Сергеевну. Завтрак она раньше не пропускала. Наверное, переутомилась вчера.
Серафим Иванович задумчиво вышел из рубки. Любовь Сергеевна, действительно, ни разу не пропускала завтрак. Может быть заболела? Элоиза, вон, завтракала, да с таким аппетитом, что и мужчина позавидовал бы. Впрочем, чего ждать от человека, два года питавшегося впроголодь?
Он остановился у каюты Головановой, и тихонько постучал.
– Кто там? – послышался сонный голос.
– Это я. Любовь Сергеевна, с вами всё в порядке? Просто вы не пришли на завтрак…
– Ой, простите, я проспала… Извините, что не открываю – я не одета. К обеду обещаю выйти.
– Ну, хорошо, – улыбнулся Серафим Иванович, – ловлю вас на слове!
За дверью раздался сдавленный смешок, и Полежаев, распрямив спину, зашагал в свою каюту. Вздремнуть и ему не помешало бы.
К обеду Любовь Сергеевна вышла с видом триумфатора. Одета она была, словно после посещения модного парижского салона. Её макияж был нанесён с исключительным искусством. Да и сама она словно светилась изнутри. Элоиза, неизменно составлявшая ей компанию в течение последних двух дней, видимо специально нарядилась попроще, чтобы оттенить красоту Головановой. За столом, впрочем, обе удостоились комплиментов. Ирина Васильевна только время от времени презрительно фыркала. По её словам она сейчас была занята ремонтом вспомогательной системы вычислителя, да ещё Климов её какую-то штуковину попросил изготовить. Словом, дел было по горло. Она едва успевала забежать умыться и переодеться перед едой. Поэтому, все эти «модные штучки», по её же словам кроме раздражения ничего не вызывали. Поэтому, наскоро пообедав, и отпустив положенную дозу презрительного хмыканья, она незаметно, словно лёгкий туман под солнцем, испарилась из кают-компании.
Серафим Иванович смотрел на Голованову со смешанными чувствами. Ему то нравился её новый облик, то наоборот, казался слишком уж… Ярким, что ли. Так, или иначе, тревожное чувство, угнездившееся где-то в глубине сознания, при её виде только усиливалось. Чтобы отвлечься от невесёлых дум, он решил после обеда прогуляться и понаблюдать за ходом ремонтных работ.
Любовь Сергеевна, наоборот, после обеда отправилась в каюту своей новой подруги.
– Вы видели, как он смотрел на вас? – спросила Элоиза, едва Голованова переступила порог её каюты.
– Да, – замялась она, – как-то странно.
– О! – рассмеялась немка. – Влюблённые мужчины всегда жутко странные! Не переживайте, моё лекарство действует не сразу, зато безотказно. Вот сколько мне лет?
– Двадцать семь?
– О-хо-хо! Сорок два!
– Быть этого не может!
– Вы мне не верите? Смотрите, вот мои документы. Норденшёльд был так любезен, что не забыл оставить даже бумаги.
– Действительно, сорок два. Невероятно!
– Милая моя, я специалист по невероятному. И если я сказала, что сделаю вас вечно юной, то так оно и будет!
Серафим Иванович с удовольствием ступил на твёрдую землю. Его жизнь у кочевников сейчас казалась такой далёкой, и хорошо забытой, что он даже теплоту почувствовал к этим, когда-то проклинаемым им, сопкам. Он осмотрел «Ночной Охотник». Матросы поработали на славу. Крен дирижабля был полностью устранён. Тяги тоже были практически готовы. Скоро экспедиция займётся тем, для чего она отправлялась.
– Любуетесь? – Климов подошёл, как всегда, незаметно.
– Да, – просто ответил Серафим Иванович, продолжая щуриться на солнце, как мартовский кот.
– Я вот тоже решил прогуляться.
– А кто же за вас уголь кидать будет?
– Да я сменами поменялся. Потом отработаю.
– Ну да, вам бы после стычки с Васяткой отлежаться не помешало. Надавал он вам тумаков знатно.
– Да, и не говорите, – усмехнулся Климов, – давненько я таких люлей не получал…
Он хотел ещё что-то добавить, но тут у дальних сопок раздались выстрелы. В ответ, верхняя палуба охотника плюнула огнём. Климов и Полежаев повернулись почти одновременно. По направлению к дирижаблю двигалась довольно большая группа всадников.
– Это ещё кто? – удивлённо спросил Серафим Иванович.
– Хунхузы, – лениво ответил Климов, – бандиты местные. Как они нас только нашли? Разведчиков, вроде бы видно не было…
«Охотник» шустро поднялся в воздух, и открыл огонь стволами сразу обеих палуб. За считанные секунды от отряда осталось чуть больше десятка разрозненных, бросившихся врассыпную всадников.
– Пойдёмте, посмотрим, – дрожа от нетерпения, предложил Алексей Павлович.
– Сейчас, только за чемоданчиком схожу.
– Тогда догоняйте.
Климов бодро, изредка опираясь на свою шикарную трость, зашагал в сторону поверженных хунхузов. Взрывами всадников раскидало чуть ли не на полверсты. Несколько оглушённых взрывами лошадей ошалело метались по кругу, и бросались прочь, при приближении Климова. Он осмотрел почти полсотни поверженных бандитов, но выживших не было. К нему уже торопился Полежаев, когда из-под убитой лошади на него бросился невысокий коренастый кочевник, вооружённый саблей. Алексей Павлович недолго думая, нажал на кнопку, у основания ручки своей трости, и высвободил тонкий, но прочный клинок толедской стали. Фехтовальщик из кочевника был посредственный, и бой продлился недолго. Нападавший рухнул, пронзённый изящным клинком, и, падая, распахнул халат, из-под которого вылетел голубь, с чёрной отметиной на крыле, уже знакомый Климову по Дудинке. Алексей Павлович махнул клинком, но промахнулся и голубь, быстро набирая высоту, полетел прямо к «Ночному Охотнику». Долететь ему, впрочем, было не суждено: раздался хлопок выстрела, и птица свалилась под ноги Полежаеву. Алексей Павлович, досадливо махнул клинком, вложил его в ножны, и устало заковылял к упавшему голубю.
– Кто же это у нас снайпер такой? – бормотал он, разглядывая дирижабль, но на таком расстоянии не то, что винтовки, стрелка было бы разглядеть совершенно невозможно.
– Ладно-ладно, погуляй пока, – тихо сказал он, отвязывая от лапки убитой птицы бумажку.
– Что? – переспросил Полежаев.
– Да это я не вам. Ну, так и знал, иероглифы. К кому же ты летела, птичка? Проклятье! Всё-таки, придётся подождать. Пойдёмте, Серафим Иванович, здесь делать больше нечего. Да и помогать уже не кому.
– Нашли что-нибудь? – спросил их Белов, встречая у входа.
– Кое-что, – уклончиво ответил Алексей Павлович. – Правда, пока это нам не пригодится.
– Ну, хорошо, – кивнул капитан, – можете не рассказывать. Это ваша работа, в конце концов. Корабль готов к полёту. Примерно через полчаса – первая точка поиска. Если хотите, можете отдохнуть. Или мне компанию составите?
– Почему бы и нет? – расплылся в улыбке Климов. – Хорошая компания – это уже половина успеха.
Он тихонько встал в угол, опершись на свою тросточку, и стал наблюдать, за уходящими вниз сопками. Серафим Иванович встал рядом и привалился плечом к переборке.
«Ночной Охотник» плавно взмыл над сопками и взял курс на юго-восток. Туда, откуда прискакала банда хунхузов. Спустя полчаса он уже неторопливо двигался на небольшой высоте вдоль длинной гряды, и несколько пар глаз всматривалось в окружающий пейзаж.
– Капитан, – позвал Белова Серафим Иванович. – Чуть левее, взгляните!
– Возможно, возможно, – ответил тот, – сейчас опустимся чуть ниже.
Дирижабль опустился, и пролетел не менее версты, прежде, чем капитан уверенно заложил руль налево.
– Он, – выдохнул Полежаев. – Он!
И действительно, между сопок, уткнувшись носом в землю, лежал дирижабль. Вернее его остов. Ткань, судя по всему, была растянута кочевниками, и наверняка не один из них уже щеголял в новой шёлковой рубашке. Обшивка гондолы тоже была отчасти снята, но контуры до сих пор были узнаваемы.
– «Великий князь Константин», – тихо сказал Белов. – Я был в Небесном, во время его выхода со стапелей. Ему прочили великое будущее, и вот он здесь… Бесславная кончина… Серафим Иванович, возьмите Марьяппуу, Ластовского и… кого посчитаете нужным. Осмотрите останки. Я дам вам матросов в сопровождение.
Вблизи зрелище было ещё более печальным. Прошёл всего год, но ветер и песок превратили ещё новый остов в источенный временем скелет. Серафим Иванович обошёл гондолу, и увидел, что одной её стены практически нет. Сквозь этот пролом были видны остатки паровой машины: перекрученные взрывом трубы, вырванный из гнезда коленвал, с погнутыми и поржавевшими поршнями…
– Я же говорил, – торжествующе прошипел шедший чуть позади Ластовский, – взрыв котла был, но явно внешний! Смотрите, трубы загнуты внутрь! Даже и думать нечего!
– Да, – согласился Марьяппуу, – вы правы, когда взрывается котёл, трубы вылезают, как макароны из тарелки. Но нужно всё это осмотреть.
– Не нужно, – раздался звонкий голос, и мужчины обернулись.
Глава 13. Монголия
Рубку заливал яркий солнечный свет. От вчерашней непогоды не осталось и следа, лишь лёгкие облачка плыли высоко в небе.
– Иркутск мы, конечно, проскочили, а сейчас… Сейчас мы в Монголии, – сказал Белов, немного поколдовав с картой и секстаном. – Кстати, недалеко от одной из рассчитанных Тадеушем Юрьевичем точек. Мои ребята займутся ремонтом, а вы пока можете отдохнуть. Я пошлю за вами, когда тяги будут восстановлены. Проведайте, пока Любовь Сергеевну. Завтрак она раньше не пропускала. Наверное, переутомилась вчера.
Серафим Иванович задумчиво вышел из рубки. Любовь Сергеевна, действительно, ни разу не пропускала завтрак. Может быть заболела? Элоиза, вон, завтракала, да с таким аппетитом, что и мужчина позавидовал бы. Впрочем, чего ждать от человека, два года питавшегося впроголодь?
Он остановился у каюты Головановой, и тихонько постучал.
– Кто там? – послышался сонный голос.
– Это я. Любовь Сергеевна, с вами всё в порядке? Просто вы не пришли на завтрак…
– Ой, простите, я проспала… Извините, что не открываю – я не одета. К обеду обещаю выйти.
– Ну, хорошо, – улыбнулся Серафим Иванович, – ловлю вас на слове!
За дверью раздался сдавленный смешок, и Полежаев, распрямив спину, зашагал в свою каюту. Вздремнуть и ему не помешало бы.
К обеду Любовь Сергеевна вышла с видом триумфатора. Одета она была, словно после посещения модного парижского салона. Её макияж был нанесён с исключительным искусством. Да и сама она словно светилась изнутри. Элоиза, неизменно составлявшая ей компанию в течение последних двух дней, видимо специально нарядилась попроще, чтобы оттенить красоту Головановой. За столом, впрочем, обе удостоились комплиментов. Ирина Васильевна только время от времени презрительно фыркала. По её словам она сейчас была занята ремонтом вспомогательной системы вычислителя, да ещё Климов её какую-то штуковину попросил изготовить. Словом, дел было по горло. Она едва успевала забежать умыться и переодеться перед едой. Поэтому, все эти «модные штучки», по её же словам кроме раздражения ничего не вызывали. Поэтому, наскоро пообедав, и отпустив положенную дозу презрительного хмыканья, она незаметно, словно лёгкий туман под солнцем, испарилась из кают-компании.
Серафим Иванович смотрел на Голованову со смешанными чувствами. Ему то нравился её новый облик, то наоборот, казался слишком уж… Ярким, что ли. Так, или иначе, тревожное чувство, угнездившееся где-то в глубине сознания, при её виде только усиливалось. Чтобы отвлечься от невесёлых дум, он решил после обеда прогуляться и понаблюдать за ходом ремонтных работ.
Любовь Сергеевна, наоборот, после обеда отправилась в каюту своей новой подруги.
– Вы видели, как он смотрел на вас? – спросила Элоиза, едва Голованова переступила порог её каюты.
– Да, – замялась она, – как-то странно.
– О! – рассмеялась немка. – Влюблённые мужчины всегда жутко странные! Не переживайте, моё лекарство действует не сразу, зато безотказно. Вот сколько мне лет?
– Двадцать семь?
– О-хо-хо! Сорок два!
– Быть этого не может!
– Вы мне не верите? Смотрите, вот мои документы. Норденшёльд был так любезен, что не забыл оставить даже бумаги.
– Действительно, сорок два. Невероятно!
– Милая моя, я специалист по невероятному. И если я сказала, что сделаю вас вечно юной, то так оно и будет!
Серафим Иванович с удовольствием ступил на твёрдую землю. Его жизнь у кочевников сейчас казалась такой далёкой, и хорошо забытой, что он даже теплоту почувствовал к этим, когда-то проклинаемым им, сопкам. Он осмотрел «Ночной Охотник». Матросы поработали на славу. Крен дирижабля был полностью устранён. Тяги тоже были практически готовы. Скоро экспедиция займётся тем, для чего она отправлялась.
– Любуетесь? – Климов подошёл, как всегда, незаметно.
– Да, – просто ответил Серафим Иванович, продолжая щуриться на солнце, как мартовский кот.
– Я вот тоже решил прогуляться.
– А кто же за вас уголь кидать будет?
– Да я сменами поменялся. Потом отработаю.
– Ну да, вам бы после стычки с Васяткой отлежаться не помешало. Надавал он вам тумаков знатно.
– Да, и не говорите, – усмехнулся Климов, – давненько я таких люлей не получал…
Он хотел ещё что-то добавить, но тут у дальних сопок раздались выстрелы. В ответ, верхняя палуба охотника плюнула огнём. Климов и Полежаев повернулись почти одновременно. По направлению к дирижаблю двигалась довольно большая группа всадников.
– Это ещё кто? – удивлённо спросил Серафим Иванович.
– Хунхузы, – лениво ответил Климов, – бандиты местные. Как они нас только нашли? Разведчиков, вроде бы видно не было…
«Охотник» шустро поднялся в воздух, и открыл огонь стволами сразу обеих палуб. За считанные секунды от отряда осталось чуть больше десятка разрозненных, бросившихся врассыпную всадников.
– Пойдёмте, посмотрим, – дрожа от нетерпения, предложил Алексей Павлович.
– Сейчас, только за чемоданчиком схожу.
– Тогда догоняйте.
Климов бодро, изредка опираясь на свою шикарную трость, зашагал в сторону поверженных хунхузов. Взрывами всадников раскидало чуть ли не на полверсты. Несколько оглушённых взрывами лошадей ошалело метались по кругу, и бросались прочь, при приближении Климова. Он осмотрел почти полсотни поверженных бандитов, но выживших не было. К нему уже торопился Полежаев, когда из-под убитой лошади на него бросился невысокий коренастый кочевник, вооружённый саблей. Алексей Павлович недолго думая, нажал на кнопку, у основания ручки своей трости, и высвободил тонкий, но прочный клинок толедской стали. Фехтовальщик из кочевника был посредственный, и бой продлился недолго. Нападавший рухнул, пронзённый изящным клинком, и, падая, распахнул халат, из-под которого вылетел голубь, с чёрной отметиной на крыле, уже знакомый Климову по Дудинке. Алексей Павлович махнул клинком, но промахнулся и голубь, быстро набирая высоту, полетел прямо к «Ночному Охотнику». Долететь ему, впрочем, было не суждено: раздался хлопок выстрела, и птица свалилась под ноги Полежаеву. Алексей Павлович, досадливо махнул клинком, вложил его в ножны, и устало заковылял к упавшему голубю.
– Кто же это у нас снайпер такой? – бормотал он, разглядывая дирижабль, но на таком расстоянии не то, что винтовки, стрелка было бы разглядеть совершенно невозможно.
– Ладно-ладно, погуляй пока, – тихо сказал он, отвязывая от лапки убитой птицы бумажку.
– Что? – переспросил Полежаев.
– Да это я не вам. Ну, так и знал, иероглифы. К кому же ты летела, птичка? Проклятье! Всё-таки, придётся подождать. Пойдёмте, Серафим Иванович, здесь делать больше нечего. Да и помогать уже не кому.
– Нашли что-нибудь? – спросил их Белов, встречая у входа.
– Кое-что, – уклончиво ответил Алексей Павлович. – Правда, пока это нам не пригодится.
– Ну, хорошо, – кивнул капитан, – можете не рассказывать. Это ваша работа, в конце концов. Корабль готов к полёту. Примерно через полчаса – первая точка поиска. Если хотите, можете отдохнуть. Или мне компанию составите?
– Почему бы и нет? – расплылся в улыбке Климов. – Хорошая компания – это уже половина успеха.
Он тихонько встал в угол, опершись на свою тросточку, и стал наблюдать, за уходящими вниз сопками. Серафим Иванович встал рядом и привалился плечом к переборке.
«Ночной Охотник» плавно взмыл над сопками и взял курс на юго-восток. Туда, откуда прискакала банда хунхузов. Спустя полчаса он уже неторопливо двигался на небольшой высоте вдоль длинной гряды, и несколько пар глаз всматривалось в окружающий пейзаж.
– Капитан, – позвал Белова Серафим Иванович. – Чуть левее, взгляните!
– Возможно, возможно, – ответил тот, – сейчас опустимся чуть ниже.
Дирижабль опустился, и пролетел не менее версты, прежде, чем капитан уверенно заложил руль налево.
– Он, – выдохнул Полежаев. – Он!
И действительно, между сопок, уткнувшись носом в землю, лежал дирижабль. Вернее его остов. Ткань, судя по всему, была растянута кочевниками, и наверняка не один из них уже щеголял в новой шёлковой рубашке. Обшивка гондолы тоже была отчасти снята, но контуры до сих пор были узнаваемы.
– «Великий князь Константин», – тихо сказал Белов. – Я был в Небесном, во время его выхода со стапелей. Ему прочили великое будущее, и вот он здесь… Бесславная кончина… Серафим Иванович, возьмите Марьяппуу, Ластовского и… кого посчитаете нужным. Осмотрите останки. Я дам вам матросов в сопровождение.
Вблизи зрелище было ещё более печальным. Прошёл всего год, но ветер и песок превратили ещё новый остов в источенный временем скелет. Серафим Иванович обошёл гондолу, и увидел, что одной её стены практически нет. Сквозь этот пролом были видны остатки паровой машины: перекрученные взрывом трубы, вырванный из гнезда коленвал, с погнутыми и поржавевшими поршнями…
– Я же говорил, – торжествующе прошипел шедший чуть позади Ластовский, – взрыв котла был, но явно внешний! Смотрите, трубы загнуты внутрь! Даже и думать нечего!
– Да, – согласился Марьяппуу, – вы правы, когда взрывается котёл, трубы вылезают, как макароны из тарелки. Но нужно всё это осмотреть.
– Не нужно, – раздался звонкий голос, и мужчины обернулись.
8 комментариев
+
P.S.
Увидел комментарий Сергея SO65LO
Интересно, как правильно: «ждЁмс» или «Ждём-съ»:)