Собственно, эта книга уже кратко демонстрировалась на сайте и здесь можно услышать более.

Читать дальше →

Знаю что мало, но лучше глотать маленькими порциями, верно?

Первая часть: steampunker.ru/blog/750.html

И тут же дико испугался – зная себя, он понимал, что ему просто не может не выйти боком эта встреча с милой и скромной девушкой.
— Я вас совсем не знаю, но думаю, что вы хороший человек!
Сигизмунд поморщился:
— Эм… Вы ошибаетесь. Я очень плохой ч-человек.
— Не вам судить. Сидя в гондоле дирижабля нельзя судить о аэростате, вы меня понимаете?
— К-кажеться да, миссис Клайвен.
— Можно просто Устина. Почему вы так нервничаете?
Сигизмунд был бы рад объяснить, но язык почему-то «заплетался».
— Наверное не каждый день находите приветливых девушек в своём купе?
Сигизмунд робко кивнул и почувствовал себя жалким подобием мужчины.
— Хахаха! Позвольте составить вам компанию.
— Если-и вам не затруднит, мисс… Устина.
Она мило улыбнулась, показав слегка жёлтые зубы.
— Я не уверена, что мы с вами едем в одно место. Лично я сойду в Сайлент-Вудс.
— Наверняка едите к возлюбленному?
— Вообще-то к сестре, надо забрать её из пансиона мисс Кеннеди. Долгая история… Мои родители спятили в прямом смысле четыре года назад после разорения их банка.
— М-минутку… Ваши родители были главными акционерами «Хард Индастриал Пасифик Банк»? Ведь только он разорился в том году…
— О, да, вы угадали. Интересуетесь экономической жизнью?
— Иногда приходиться по работе. Я работаю в «Резерфорд и Тришин», управляющим доходного дома.
— А кем работали, когда были у Рубенсонов?
— Т-тем же самым. Я приехал забрать плату за квартиры рабочих ф-филиала их фабрики.
— Всем и им и мне повезло, что именно в этот день вы появились там.
Сигизмунд позволил себе улыбнуться. Устина ответила тем же, опустив глаза. Тоже самое сделал Сигизмунд оценив красивую форму груди своей собеседницы, мысленно снимая корсет. Через мгновение они опять встретились взглядом. Сигизмунд промямлил что-то вроде «простите», а мисс Клайвен со смущённым видом поправила ремешок маленькой дорожной сумки.
Их беседа развивалась и Сигизмунд значительно осмелев, участвовал в разговоре более активно и даже сделал несколько комплиментов Устине. Поезд летел в ночи, загораживая звёзды от редких не спящих пассажиров, облаками дыма.
— Сигизмунд, ты всё же решил сойти с поезда со мной?
Сигизмунд понял, что поспешил… «А если она мошенница или что-нибудь похуже?» Доводы в пользу этой мысли имелись. Но, вспомнив старую пословицу, он подтвердил своё намерение.
— Это здорово! Но ты не боишься загубить свой отпуск?
— Г-главное, что я не работаю. А г-де я не работаю не слишком важно.
— А что ты куришь? – спросила Устина, кивнув на курительную трубку лежащую на полочке у окна.
— С-мешиваю сорта табака. Хочешь курить?
— Да, но я пытаюсь бросить уже вторую неделю. Мой профессор биологии в колледже уверял, что оно очень вредно и для детей вредно. А мне же теперь с сестрой жить.
— Но ты же не будешь з-заставлять её курить!
— Так ведь…
— А… Проклятье, я идиот.
— Ты всегда ругаешь себя по малейшему поводу? Запомни, при мне этого делать не стоит. Ты интересный и умный, и не из пугливых. Ты первый мой собеседник, с которым мне по-настоящему приятно общаться.
Сигизмунду стало по-настоящему страшно. Слишком всё это хорошо началось… За несколько часов он улыбался и шутил больше, чем за всю остальную прожитую жизнь.
— Эй, ты чего дрожишь?
Сигизмунд очнулся от раздумий. «Надо взять себя в руки» подумал он и снова улыбнулся Устине.
— Думаешь, стоит лечь спать? Но Сайлент-Вудс уже не за горами, а…
— Да я не про сон, дурашка… — тихо произнесла Устина и потянула Сигизмунда к себе.

Страх имеет душу, этот страх вы любите
Вы любите тихие ужасы покинутых катакомб
И вопли детей под разрывы осколочных бомб
Вы обожаете насилие над прекрасным полом
И трепещите пред лечебным уколом
Низкие двуногие существа, страх имеет душу
И в ваших кошмарах монстры глубин выходят на сушу

Вид крови вас возбуждает, и чужая боль так греет вам сердца
Как ни одна паровая машина не сможет
Так что же за новый суеверный страх вам оргазма достичь поможет?
Может это почти забытая пытка и три прекрасные ослеплённые пленницы?
Они уже согрешили или их распнут пока они ещё девственницы?
Страх имеет душу, он ваш лучший друг и советник
Он рядом в даже поезде с вами, хоть и ездит как безбилетник
Низкие двуногие твари, вы любите его?
И он любит вас, даже в эту минуту – прямо сейчас!
Сотни монстров глядят на вас как на лучшего зрителя
Терзаний и мук палача-искупителя!
Воображайте себе жуткие страдания
Дабы не допустить инстинкта вашей жизни увядания.
Ваша работа это страх опоздать на неё!
Ваша учёба – это боязнь розг и белого колпака!
Ваша религия – это страх перед вечными муками!
Низкие прямоходящие уроды, вы всегда будете такими глупыми?

Тапки, яд можете предлагать смело Если вам понравиться — будет ещё+)
Итак...

Сигизмунд ненавидел это время. Время давки в вагонах метро, которая утопала в дыму локомотивов, время яростной торговли на рынках, когда людское месиво брызжет слюной и едва не дерется за очередной кусок протухшего мяса, время активности ловких карманников и сладких позывов проституток, которые удачно возвышались над толпой и призывали богатых и похотливых мужчин, даже прибегая порой к телепатии. Сигизмунд едва не потерял цилиндр на мостике через пласт железнодорожных путей и выругался так громко, что несколько утончённых дам, непонятно как оказавшихся здесь в этом потоке людей спешащих на платформу, посмотрели в его сторону. Одну из них он уже видел раньше – это была дочь господина Стедвика, держателя локомотивного депо. Она была красива и вместе с этим очень проста в чертах лица. Не будь Сигизмунд пассивен в поиске своей невесты, он бы непременно обратил свой взор в её сторону, но он в очередной раз спрятал глаза и зашагал прочь. Сам он был среднего роста, северных кровей и мизантропического нрава. Ему трудно давались отношения с людьми и он ненавидел их за это ещё больше, хоть и продолжал упорно считать, что это лишь психическое отклонение, а не жизненное убеждение. Сигизмунд был управляющим доходного дома товарищества «Резерфорд и Тришин» и сейчас направлялся в отпуск. Билет в отдельное купе второго класса он приобрёл ещё за месяц до дня отбытия поезда и один из первых прошёл в вагон. Одиночное купе с круглым окном, электрическая лампа над дверцей в коридор… Сигизмунд любил путешествовать, хоть ему это удавалось редко и в основном на омнибусах. На его душе был мрак, вызванный постоянными жизненными неудачами, будто порождёнными неведомым проклятием. Он лег на кушетку так, что бы смотреть в окно. На платформе было много людей… Благородные дамы, носильщики в красных мундирах и синих кепках, нищие пассажиры вагонов в конце состава… Сигизмунд устало бросил взгляд на часы, что были установлены на ажурном столбе в самом центре видимой из окна платформы – без двадцати пять…
Сигизмунд достал газету… Она была куплена сегодня утром и уже успела устареть до полудня, но была не прочитана. Аккуратные печатные буквы извещали о дебатах в окружном муниципалитете, очередном зверском убийстве на алее Лонг-Хенд и…
«Крушение поезда недалеко от Дёти-Хиллс. Масса раненых, ещё больше пропавших без вести!» «Полная чушь!», подумалось Сигизмунду «Как можно пропасть без вести в катастрофе около миллионного города?» Было ещё несколько статей, главным образом про ситуацию на войне в Европе, очередном обвале на бирже Вест-Вёрджин и новом изобретении Эдварда МакГилла…
Ровно в пять, поезд тронулся… Тяжёлые колёса состава крутились всё быстрее, а паровоз с необычной обтекаемой и закрытой со всех сторон кабиной и окнами, похожими на плачущие глаза, изрыгая дым и пар тянул за собой четырнадцать пассажирских вагонов, два «ресторана» и четыре почтовых прицепа. Рельсы очень скоро слились только в две колеи и бедные дома с заводами-гигантами сменились пейзажем осеннего леса. Сигизмунд задремал. Ему снилась какая-то девушка-ворона… Он вёл её сквозь бетонный коридор в котором росли отталкивающие и в тоже время прекрасные растения. Затем спутница привела его в комнату с винтажной обстановкой и подарила ножницы… Сон оборвал смех в вагонном коридоре. Сигизмунд сел и пустыми глазами уставился в окно. Северо-запад Христианских Штатов Америки мелькал за стеклом. Последний кризис здорово потрепал экономику — брошенные фермы и шахтерские городки нагоняли тоску, ежечасно появляясь в поле зрения Сигизмунда. Тот был в своих мыслях. Последние несколько недель он только и делал, что жалел и ругал себя одновременно. Отыскав в кармане купюры в 50 и 20 талеров (объединённой валюты ХША и Администрации Вест-Вёрджин) он направился в бюджетный вагон-ресторан. Миновав два перехода, и дважды едва не оглохнув от шума в тамбурах он купил не слишком прожаренный стейк и пинту «ирландского» тёмного. Устроившись за маленьким деревянным столиком, он принялся трапезничать, изредка оглядываясь на бедную семью из седой матери, одноногого отца и четырёх голубоглазых девочек лет 10-ти. Одна из них, в более чем скромном наряде посмотрела на Сигизмунда голодными глазами, но улыбнулась, чем посеяла в мыслях Сигизмунда смуту. Он невольно подумал, что помочь им парой звонких монет не так уж и расточительно, но через секунду прокрутив варианты развития событий, решил воздержаться от благородного деяния, испугавшись, что все в вагоне начнут вымаливать у него подаяние. Кандидатов было в изобилии. Слишком уж бедными стали простые люди. «Как у них ещё на билеты хватает?» — спрашивал себя Сигизмунд, старательно пережёвывая пищу. В скором времени Сигизмунд вернулся в своё купе. Его ждал сюрприз.
— Вы кто?! – тихо изумился он при виде незнакомки, сидевшей на его месте.
Незнакомка была в дорожном женском платье тёмных тонов, преимущественно коричневого и серого. На её глазах красовались явно самодельные, но добротные окуляры, которые она тут же сняла. Её лицо альпийского происхождения и тёмные с рыжим отливом волосы до плеч в аккуратной укладке показались Сигизмунду знакомыми.
— Ой, простите, сэр… Я Устина, Устина Клайвен.
— О-очень приятно, миссис Клайвен. Сигизмунд Каунт.
— Простите за вторжение, но я не могла не зайти!
— Что-о? То есть я…
— Да! Вы же тот самый Каунт, остановивший беспорядки в Элизабеттауне?
— Да, думаю я…
Она благоговейно притихла и тут же продолжила:
— Я вас видела на платформе мельком. Потом всё же узнала у кондуктора номер вашего вагона и купе…
Сигизмунд был шокирован. Первый раз в жизни с ним такое произошло. Юная особа восхищается им. То, что она упомянула случилось год и два месяца назад. У Сигизмунда открылся дар убеждения, и он убедил работников шинной фабрики, единственного предприятия в Элизабеттауне не учинять расправу над семьёй управляющего. Он помнил тот день ясно: дождь, скромные хибары уездного городка, крики красных от ярости рабочих в брезентовых одеждах и погром в холле резиденции, где ему пришлось побывать по работе, свою внятную, но очень боязливую речь. Сигизмунд спасал себя, он ясно это понимал и не считал свой поступок благородным и достойным поощрения. Теперь он узнал девушку. Она была служанкой в том доме, но состояла в близких отношениях с семейством.
— Вы работали там слу… (он осёкся из учтивости) прис… (снова)
Устина звучно рассмеялась:
— Да-да, сэр, именно служанкой! Вам не зачем подбирать более благородное слово!
Сигизмунд облегчённо вздохнул.

Сигизмунд ненавидел это время. Время давки в вагонах метро, которая утопала в дыму локомотивов, время яростной торговли на рынках, когда людское месиво брызжет слюной и едва не дерется за очередной кусок протухшего мяса, время активности ловких карманников и сладких позывов проституток, которые удачно возвышались над толпой и призывали богатых и похотливых мужчин, пренебрегая даже порой к телепатии. Сигизмунд едва не потерял цилиндр на мостике через пласт железнодорожных путей и выругался так громко, что несколько утончённых дам, непонятно как оказавшихся здесь в этом потоке людей спешащих на платформу, посмотрели в его сторону. Одну из них он уже видел раньше – это была дочь господина Стедвика, держателя локомотивного депо. Она была красива и вместе с этим очень проста в чертах лица. Не будь Сигизмунд пассивен в поиске своей невесты, он бы непременно обратил свой взор в её сторону, но он в очередной раз спрятал глаза и зашагал прочь. Сам он был среднего роста, северных кровей и мизантропического нрава. Ему трудно давались отношения с людьми и он ненавидел их за это ещё больше, хоть и продолжал упорно считать, что это лишь психическое отклонение, а не жизненное убеждение. Сигизмунд был управляющим доходного дома товарищества «Резерфорд и Тришин» и сейчас направлялся в отпуск. Билет в отдельное купе второго класса он приобрёл ещё за месяц до дня отбытия поезда и один из первых прошёл в вагон. Одиночное купе с круглым окном, электрическая лампа над дверцой в коридор… Сигизмунд любил путешествовать, хоть ему это удавалось редко и в основном на омнибусах. На его душе был мрак, вызванный постоянными жизненными неудачами, будто порождёнными неведомым проклятием. Он лег на кушетку так, что бы смотреть в окно. На платформе было много людей… Благородные дамы, носильщики в красных мундирах и синих кепках, нищие пассажиры вагонов в конце состава… Сигизмунд устало бросил взгляд на часы, что были установлены на ажурном столбе в самом центре видимой из окна платформы – без двадцати пять…
Сигизмунд достал газету… Она была куплена сегодня утром и уже успела устареть до полудня, но была не прочитана. Аккуратные печатные буквы извещали о дебатах в окружном муниципалитете, очередном зверском убийстве на алее Лонг-Хенд и…
«Крушение поезда недалеко от Дёти-Хиллс. Масса раненых, ещё больше пропавших без вести!» «Полная чушь!», подумалось Сигизмунду «Как можно пропасть без вести в катастрофе около миллионного города?» Были ещё несколько статей, главным образом про ситуацию на войне в Европе, очередном обвале на бирже Вест-Вёрджин и новом изобретении Эдварда МакГилла…