Сезон охоты.

На ночных улицах--небезопасно. Ночные улицы--естественная среда обитания для разнокалиберных бандитов, грабителей, маньяков и прочих столь же милых личностей. Это знают все.
Но не все знают, что на ночных улицах порой могут встречаться твари пострашнее банальных уголовничков. А раз есть угроза--значит, должны быть и те, кто с ней борются. Не так ли?

… Он был высок, могуч, суров и замогильно мрачен. Его внушающую оторопь мускулатуру не смог окончательно замаскировать даже длинный и широкий чёрный кожаный плащ; поднятый воротник плаща и низко надвинутая широкополая шляпа не смогли окончательно скрыть волевое лицо с резкими и грубыми чертами. В мощных руках он крепко сжимал весьма и весьма странное оружие, один лишь вид которого мог, наверно, вызвать групповой инфаркт у средних размеров конструкторского бюро: громоздкий арбалет, снабжённый магазином для стрел и паровым цилиндром для натягивания тетивы.
В данный момент он как раз собирался использовать арбалет по прямому назначению. Цель выбрана; механизм взведён; стрела готова отправиться в полёт; осталось лишь нажать на спусковой крючок…
Верзила в плаще понял свою ошибку ровно в тот самый миг, когда спусковой крючок поддался усилию. Ночная темнота и туман сыграли с ним злую шутку. На прицел ему попался отнюдь не вампир, кусающий свою жертву, как он решил сгоряча. В проходном дворе, прячась от случайных любопытных взглядов, тихо-мирно целовалась всего лишь пребанальнейшая влюблённая парочка…
Что он мог сделать? Только одно: дёрнуть руками, созательно сбивая прицел.
Вжик!
-А-А-А-А!!!--истошно заорал несчастный влюблённый, чьё свидание с дамой сердца самым наглым образом прервала осиновая стрела с серебрным наконечнком, чиркнувшая ему точно по ягодицам. Но, перекрывая его крик, практически тотчас же раздался утробный рёв, достойный как минимум пароходной сирены:
-Хулиган! Бандит! На тряпки порву!!!
Темнота и туман снова обманули незадачливого стрелка. Влюблённая парочка была вовсе не "'пребанальнейшая". Рану получил маленький, щуплый паренёк, вероятнее всего--студент-первокурсник, или же вовсе--школьник старших классов, а вот его пассией оказалась здоровенная тётка, настоящая бой-баба, гордая обладательница гренадерского роста, более чем внушительных форм, и, судя по всему, крутого нрава. И сейчас она горела жаждой мести…
-Э-э… Мадам… Я всё объясню...--начал было блеять, оправдываясь, верзила.
-Полиции объяснишь,--зловеще пробасила тётка, и так поддёрнула рукава, что наш герой понял: если он и попадёт в полицию, то только в полицейский морг. Нечего было даже думать о том, чтобы попытаться остановить этого слонопотама в юбке. Горе-стрелок, даже и не попытавшись снова пустить в ход свой чудо-арбалет, бросился наутёк.
Далеко ему, впрочем, убежать не удалось.

***

Профессор Вольдемар Каглиари меньше всего походил на солидного учёного, авторо доброго десятка изобретений и дважды лауреата Королевской премии в области прикладной биомеханики. Он выглядел до неприличия молодо. Невысокий хрупкий очкарик; белобрысый, лопоухий и буйно-веснушчатый--он, скорее, напоминал студента. Причём довольно-таки раздолбаистого.
Поговаривали, что он работал в том числе и над получением легендарного эликсира вечной молодости--и, как заведено среди людей его породы, испытывал то, что получилось, на себе. Сам профессор слухи отрицал--столь горячо и страстно, что люди знающие, слушая его, начинали многозначительно усмехаться: дескать, мы всё понимаем и ждём очередного научного прорыва…
Сложно было поверить, что Каглиари и его гость, угрюмый здоровяк с мрачным лицом, украшенным внушительными фингалами под обеими глазами, с которым они вместе сидели в лаборатории профессора и пили чай, на самом деле--бывшие сокурсники.
-Короче говоря, в участок мы угодили вместе,--монотонно говорил здоровяк, в такт словам покачивая головой.--Ну, я честно рассказал, кто я есть и чем занимаюсь. Эти полицейские крысы начали смеяться, а их главный сказал мне, чтоб я перестал страдать ерундой. Я, само собой, вспылил, начал объяснять им, что они неправы…
Вольдемар выразительно посмотрел на сбитые в кровь костяшки пальцев гостя и понимающе хмыкнул.
-… У них там в участке оказалась эта дьявольская штука,--как ни в чём не бывало продолжал здоровяк,--как же её… «телефон», кажется. Они вызвали санитаров из сумасшедшего дома… Ну, те даже слушать меня не стали, сразу сказали: «Наш клиент!», надели на меня смирительную рубашку и увезли… В общем, спасибо тебе, друг. Если б не ты--так и сгнил бы я в психушке. Кстати, а что ты им такого наплёл, что меня сразу отпустили?
По тонким губам профессора проскользнула тень улыбки.
-Не обижайся, Симеон,--произнёс он.--Я сказал, что ты--важный подопытный, и, если господа психиатры попортят мне материал--я найду замену из их числа, благо у меня есть такое право.
-А ты не боялся, что твой блеф раскроется?
-Хм… А я, некоторым образом, вовсе не блефовал. У меня даже бумага соответствующая имеется, за подписью министра науки. Могу показать.
-И как, тебе часто приходилось пользоваться этим правом?--подчёркнуто-небрежно спросил Симеон.
-Тебе действительно так хочется знать?--в тон другу отозвался Каглиари.--Вот видишь, какой козырь мне пришлось предъявить! В который, кстати, раз, я тебя, друг мой, вытаскиваю? Не напомнишь? Эдак меня самого скоро начнут считать сумасшедшим или маньяком! Симеон… Скажи мне, как старый приятель старому приятелю: тебе самому-то, часом, не кажется, что ты занимаешься, мягко говоря, ерундой? Открой наконец глаза! Ну нет сейчас вампиров! Нет! Вымерли они! Их, прости за выспренний слог, переехал паровой каток прогресса. Последний кровосос окончательно упокоился ещё сто лет назад, отравишись кровью какого-то работяги, который после тяжёлой смены нализался денатурата…
… А последний оборотень, по слухам, сейчас служит в одном из зоопарков на должности волка,--мрачно подумал горе-охотник. А последнюю школу чародейства и волшебства ещё сорок лет назад переформировали в паровозостроительный лицей. А при встрече с гномом лучше не вспоминать, что его народ в своё время считался лучшими мастерами, ибо их старшее поколение до сих пор фрустрирует из-за того, что их кузницы не выдержали конкуренции с промышленным производством, а молодёжь, поголовно увлекающаяся гуманитарными дисциплинами, вам просто не поверит. А эльфы, по своему обыкновению, устроили очередной раскол расы--уже не на «светлых» и «тёмных» а на «природных» и «технических», а потом они начали гражданскую войну: зачарованные луки, боевые дендроиды и всадники на грифонах против ружей, танков и дирижаблей; а победителей в той войне не было, и теперь остроухого можно встретить немногим чаще, чем дракона. Драконов, кстати, выбили почти подчистую. Нечего было пиратствовать на воздушных трассах
Пар и электричество победили древнюю магию.
Эх, перенестись бы лет так на триста назад… Да повстречать бы всех этих желавших странного, механиков да алхимиков, на узенькой тропинке… по одному… а ещё лучше--донести бы на них на всех в пресвятую инквизицию. Великая сила у неё когда-то была…
-Зануда ты,--угрюмо буркнул Симеон.--Сколько раз ты мне это говорил?
-И буду говорить до тех пор, пока ты, башка дурная, не поймёшь, что мир изменился, причём задолго до нашего рождения.
-Так почему же ты, патентованный скептик, так старательно помогаешь мне, снабжаешь снаряжением, предоставляешь нужную информацию?
Вольдемар мрачно усмехнулся в ответ:
-Друзей--не бросаю. Вот и всё. Разве я поступаю неправильно?
В комнату вошла Вероника, ассистентка профессора Каглиари--коротко стриженая, темноволосая, полненькая девушка в мешковатом чёрном платье. Не сказав ни единого слова, она поставила на стол новый чайник с заваркой, забрала старый--и так же молча удалилась.
-Приятная барышня,--заметил охотник на вампиров.
-Да-да, у неё большой научый потенциал...--несколько рассеянно бросил Вольдемар.
-Я заметил у неё сразу два больших… хм… потенциала.--Симеон цинично ухмыльнулся.--Безумный профессор и верная помощница. Классика жанра. Я не я буду, если ты не крутишь с ней роман… Ага! Засмущался! Так вот, друг мой… Представь себе, что будет, если мир… ещё раз изменится. Древние знания не забыты--не так ли? Кому надо--те помнят… а некоторые,--охотник многозначительно подмигнул другу--ведут исследования. Так вот… Представь, что твою любо… всё-всё, помощницу, выпил досуха эдакий двуногий комар-переросток. Что будешь делать?
Профессор Каглиари пожал плечами.
-Возьму ружьё и пойду мстить.
-А почему? Потому, о мой скептичный друг, что ты общался со мной. Ты поймёшь, что случилось. Ты не испугаешься. А что произойдёт с каким-нибудь простым обывателем, свято верящим во всемогущество паровых технологий? Поэтому, Вольдемар, до тех пор, пока существует хоть малейшая вероятность возврата к старым временам--я буду выходить по ночам на улицу и искать вампиров. Буду. Точка.
-Параноик...--как ни странно, в голосе учёного слышалось нечто похожее на восхищение.
-Спасибо, мне уже это говорил некто доктор Карл-Густав Френд, когда меня в первый раз забрали санитары,--криво ухмыльнувшись, сообщил потенциальный истребитель ночных кровососов.
-Знаешь, мне кажется, что если ты всё-таки найдёшь вампира, то не убьёшь его, а, скорее, радостно полезешь с ним обниматься.
-Может быть…
Часы, висевшие на стене, выпустили из сопла на боковой стенке тонкую струйку пара и вслед за тем пробили десять раз.
-Н-да. Засиделся я что-то,--озабоченно произнёс Симеон и одним глотком втянул в себя остатки чая из кружки.--Мне пора. Значит, Вольдемар…
-Да сделаю я; всё сделаю… И новый арбалет с двумя паровыми цилиндрами, и стрелы, и монокль ночного видения, чтоб ты больше так не ошибался, и даже гранаты с чесноком. За мной не заржавеет.
-Плату...--заикнулся было охотник.
Профессор Каглиари только скривился так, словно разжевал целый лимон с кожурой, и махнул рукой…

***

… Иди, охотник,--думал он, сидя в кресле и глядя на дверь, за которой минуту назад скрылся Симеон. Ищи вампиров. Только вот кажется мне, что ты никого не найдёшь… Во всяком случае, пока я тебе помогаю. Ты же фанатик, дорогой друг. А фанатиков надо держать под присмотром… Особенно--если хочешь жить.
Иди. Охоться. Гордись тем, что заслужил расположение заклятого скептика. Знал бы ты, что тому причиной; знал бы ты, что твой старый университетский друг--уже не тот, что прежде. Он уже давно не скептик; бывают такие встречи, которые меняют всё…
Вошла Вероника. Присела, шурша платьем, на подлокотник кресла профессора Каглиари. Обняла его одной рукой за плечи. Аккуратно поцеловала в висок.
-Устал, дорогой?
Голос у неё был тихий и бесцветный.
-Не то, чтобы устал… Просто, общаясь с ним, я всякий раз чувствую себя акробатом, что идёт по канату, натянутому над пропастью. Одно неверное действие,--Вольдемар широко улыбнулся--и мне конец.
-Бедненький...--посочувствовала профессору ассистентка, и протянула ему бокал.--Держи.
-Что это?
-Третья группа. Резус отрицательный. То, что ты с недавних пор так любишь…
Вероника улыбнулась во весь рот, точь-в-точь как её возлюбленный секундами назад, показав необычайно длинные и острые клыки…