Девианты.

… Тюремная камера. Низко нависший потолок.Грязный пол. Холодные каменные стены. Крошечное окошко, забранное частой решёткой из толстых прутьев, изуродованных лохмотьями ржавчины.
Арестанты, расположившиеся на грубо сколоченных деревянных нарах, довольно-таки равнодушно разглядывают новичка, за которым только что с лязгом захлопнулась железная дверь--плотного круглолицего мужчину.
-За что посадили?--лениво зевнув, осведомился худощавый, длинноволосый человек, возлежавший на койке у самого окна.
-Э-э… Статья триста сорок три,--вновь прибывший нервно облизнул губы.--«Нарушение естественного порядка вещей.».
Заключённые оживились.
-Ха!--длинноволосый звучно хлопнул себя по колену.--Господа, в нашем полку прибыло! Располагайся, друг, и чувствуй себя, хе-хе, как дома. Мы тут, некоторым образом, почти все по этой статье проходим… Ну-с, приятель, присаживайся, что ли, да поведай нам свою печальную историю. Кто ты и что натворил, короче.
Новый обитатель камеры присел на краешек свободной кровати у двери.
-Да что тут рассказывать...--он с силой поскрёб затылок и нервно хохотнул.--Зовут меня Николас. Я был поваром. Как-то раз, готовя суп, я обратил внимание на то, как подскакивает крышка на кипящем котле…
-И ты, значит, решил эту силу использовать, так?--прокурорским голосом изрёк длинноволосый.--Может, даже смастерил что-нибудь эдакое?
Николас уныло кивнул в ответ.
-Поня-атно… Что ж. А я, значит, буду Бартоломей Дункель, экс-распорядитель игр и празднеств его сиятельства графа Синелесского. Составлял горючие смеси для фейерверков… ну и досоставлялся, да… Такая ядрёная штука однажды вышла, что на меня поспешила донести аж сама гильдия боевых магов. Конкуренции, должно быть, испугалась…
-Якоб,--смущённо прогудел мускулистый бородач.--Но меня вообще-то все Ватником кличут невесть почему. Деревенский кузнец. Тоже думал пар приручить. Сделал такую… ну… самобеглую телегу. Брату хотел помочь. У него хозяйство большое. А он…
Не закончив фразу, кузнец испустил горестный вздох и невнятно пробормотал что-то себе под нос. Николас смог разобрать только слово «крыса».
-Генри Портер,--учтиво представился близоруко щурящийся темноволосый юноша утрированно-интеллигентного вида.--А это,--он пихнул локтем сидевшего рядом пламенно-рыжего паренька с глуповатым лицом,--мой друг Ромуальд Виски. Студенты. Пострадали за попытку скрестить магию и технологию. Мы… Как бы это сказать…
Юноша замялся.
-Мы големоделание прогуливали,--резанул правду-матку его товарищ.--Ну и решили предъявить на экзамене механических кукол вместо магических: авось прокатит. Не прокатило. Идиотами мы были, правда?
-Честь имею: Эолемир, полковник гвардии, если по-вашему… прошу прощения--бывший полковник гвардии её величестве королевы Хелвинде.
Этот арестант не поленился подойти и пожать руку новому сокамернику, и Николас лишь титаническим усилием воли смог удержать свои глаза от восползания на лоб. Скромный повар не знал слова «сюрреалистично». Но самый натуральный эльф, обряженный в грязный тюремный балахон, выглядел именно так.
-Я провёл небольшой сравнительный анализ тактико-технических характеристик наших луков, ваших арбалетов и этих… ружей, кажется, и представил королеве план перевооружения гвардии. Её величество соизволили наречь меня идиотом и выгнать со службы…
-Но почему вы попали сюда?--спросил Николас.
-Потому, что Инквизиция--международная организация. Разве вы не знали?
-А я попал сюда ни за что,--с надрывом провозгласил атлетически сложенный кудрявый красавчик.--Винсент Леонарди. Вольный служитель прекрасного. Вы видели мои работы?
Экс-повар честно помотал головой.
-Ничего! Ещё увидите--и, конечно же, оцените по достоинству! А вот эти замшелые пеньки из Инквизиции, ничего не понимающие в современном искусстве, осмелились иметь наглость предположить, что я под видом картин рисую эти самые… как их…
-Чертежи,--пробурчал Якоб.--Кончай юродствовать, Винни.
-Пфе!--горделиво бросил художник и отвернулся к стенке.
Последний из обитателей камеры, диковатого вида мужичок, до самых глаз заросший буйной чёрной бородищей, занимавший место в углу, возле деревянной кадушки с крышкой, из-под которой распространялись, отравляя воздух, похабные миазмы, представляться не спешил. Пришлось говорливому Бартоломею отдуваться за него:
-А это у нас всего лишь обычный некромант и чернокнижник. Имени своего он не называет. Порчи боится, ха-ха три раза. Виновен в осквернении могил, похищении людей, ритуальных убийствах с расчленёнкой и, до кучи, в растлении малолетних и торговле разной дурью. Давно здесь сидит. Защита всё требует, чтобы его признали безумным и отправили на лечение… И ведь признают, зуб даю!
-Угу. Нет в мире справедливости,--унылым голосом поддакнул Николас.--Одним--тёплая палата с мягкой койкой, другим, всего через месяц--ссылка на Глонн… Что вы на меня так смотрите, словно это я могу угодить в сумасшедший дом?
-Он не понимает,--бросил кузнец Якоб.
-Э-э… Господа… А что я должен понимать?
И правда--что? Материк Глонн, расположенный почти целиком за полярным кругом, заслуженно считался самым паршивым местом на свете. Всю его центральную часть занимал могучий ледник; окраины представляли собой пустынную тундру. Девять месяцев в году--зима; холод, сырость, ураганные ветра… Ни один народ от века даже не пытался там поселиться.
Потом умные люди из Инквизиции придумали ссылать туда преступников--да не простых, а особо опасных, дерзнувших покуситься на мироустройство. А то их с каждым годом становилось всё больше и больше, и палачи отказывались работать сверхурочно…
-Ты что, не знаешь, как живут ссыльные на Глонне?--искренне удивился Бартоломей.
-Откуда???
-Эх, темнота… А ещё паровую машину выдумал! Ладно; сиди и внимай. Знаешь, сколько платят стражнику на Глонне за службу в столь зверских условиях? Полторы сотни золотых в месяц! Вот господин полковник не даст соврать: эльфийскому гвардейцу-ветерану с двухсотлетним стажем беспорочной службы столько платят. В год. Попробуешь деньги зажать--они мигом взбунтуются! А казна у Инквизиции отнюдь не бездонная, да… Так что--гарнизон там маленький, и ссыльные фактически предоставлены сами себе. Понимаешь, повар? Свобода! Хочешь--на ушах ходи, хочешь--голым бегай, хочешь--разные механизмы конструируй… Честное слово--ради этого можно вытерпеть и голод, и холода! К тому же--нас ожидает очень приятное общество. Общество единомышленников, Николас!
-Там мой сын...--меланхолично бросил Эолемир.
-И наша с Ромуальдом подруга-сокурсница,--подхватил Генри.--Мировая девчонка!
-Девушка?--изумился Николас.
-Ну, дык… Нашему с тобой пороку все покорны, не взирая ни на возраст, ни на национальность и тем более на пол,--флегматично изрёк Якоб.

***

-… художник; эльф--бывший полковник гвардии; два изобретателя паровых машин; двое создателей механизмов; один изобретатель взрывчатки… Простите, Ваше ослепительство. Можно задать вам один вопрос?
Миловидная девушка в скромном тёмно-сером платье захлопнула папку и выжидательно посмотрела на своего собеседника--облачённого в чёрную мантию мужчину весьма неопределённого возраста: вроде бы молодое лицо--а в коротких тёмных волосах просверкивают звёздочки седины.
-Да, я слушаю вас, Хольда.
-Ваше ослепительство. За последнюю навигацию к нам прислали уже пятнадцать одних только изобретателей паровых машин. Почему же мы не занимаемся профилактикой?
Мужчина ответил не сразу…
Он отвернулся и посмотрел в окно. За окном--был мутный серый день, и дождь со снегом барабанил в стекло… Глонн, чтоб его как следует. Это здесь лето такое. Невольно он посочувствовал новым ссыльным, что бредут сейчас по дороге от крепости к своему посёлку.
Гадское место. Гадская должность… Хотя--почему гадская? Если не мы--то кто? Разнообразные либералы год от года всё громче ругают Инквизицию: мракобесы, дескать! Душители свободы! Вот собрать бы их вместе, да показать им то же, что показывают каждому инквизитору в начале обучения: заботливо сохранённые в магических кристаллах записи видений прорицателей, узревших некоторые варианты будущего. Небо, испоганенное дымом; отравленный воздух; ядовитые моря, в которых не осталось рыбы; мёртвые пустыни там, где зеленели леса и поля… Бесконечные войны за право распоряжаться ресурсами мира; кошмарные машины уничтожения: ползающие по земле, плавающие, летающие; совершенно невообразимое оружие, в доли секунды обращающее в пепел целые города…
Да нет. Не стоит, наверно. Не всякий выдержит это. Перепугаются ещё, и такого со страху натворят, что никакому прорицателю не привидится…
-Ваше ослепительство?..
Хорошая у меня помощница,--подумал инквизитор. Талантливая волшебница; вежливая, почтительная, старательная, исполнительная, умная… Слишком умная. И поэтому задаёт дурацкие вопросы. А ещё у неё есть отец, который носится с идеей отправлять разных нарушителей миропорядка не в ссылку, а в сумасшедшие дома… И тогда некто Грегор Хольпе, Верховный Надзирающий колоний Глонна, окажется не у дел. А этого некоему Грегору Хольпе ой как не хочется…
И поэтому не следует рассказывать юной леди про так называемый «парадокс полицейского». Кому менее всего выгодно искоренение преступности? Полицейскому, ибо тогда он останется без работы.
-Так заведено с момента основания Инквизиции, сударыня, и не нам менять проверенные историей установления. Никто не в праве влиять на чужой выбор…
-Ваше ослепительство! Но ведь времена меняются, и…
-Так,--сказал Грегор, и его помощница поспешно проглотила окончание фразы.--Благодарите, сударыня, богов, в которых верите, за то, что мы с вами наедине. Услышь эти ваши слова кто-нибудь ещё--и мне пришлось бы отправить вас ТУДА.
Инквизитор показал пальцем на окно.
-Прошу простить меня, ваше…
-И оставьте уже эти церемонии, Хольда! Так, забыли. У вас всё?
-Нет,--спокойно произнесла девушка и положила на стол ещё одну папку.--Поступили новые сведения о деятельности наших поднадзорных.
-Благодарю вас,--Грегор учтиво склонил голову.--Время уже позднее. Вы можете быть свободны.

***

Все в крепости, где встречали новых ссыльных, знали: у Верховного Надзирающего столько дел, что ему часто приходится работать по ночам. Для мага его уровня побороть какую-то сонливость--не проблема. И лучше бы ему в это время не мешать.
Многие подозревали: по ночам Верховный Надзирающий работает с весьма важными документами из своего особого сейфа. Был такой у него в кабинете, защищённый заклятьями столь свирепыми, что один слуга, который всего лишь попытался смахнуть пыль с дверцы, потом целый месяц заикался.
Оставшись один, Грегор первым делом тщательно занавесил окна и запер дверь. Потом инквизитор разложил на столе бумаги из принесённой помощницей папки. После этого он отпер особый сейф…
Да, он, не самое последнее лицо в верхушке Инквизиции, лучше многих представлял себе, что может сотворить с миром увлечение некоторых его жителей запретным знанием. Но что делать, если разум говорит одно--а из тёмных глубин души рвётся наружу совсем другое? Птица с подрезанными крыльями всё равно будет рваться в небеса. Сколь волка ни корми--он всё равно в лес смотрит.
Безумие? Всем бы быть столь безумными!
-Тэк-с, посмотрим, что они там напридумывали,--с интересом пробормотал Верховный Надзирающий, возбуждённо потёр руки, достал из особого сейфа инструменты и латунный лист, и начал размечать на нём контуры будущих шестерёнок, поминутно сверяясь с лежащими на столе чертежами…