Механическая сказка.

Смеркалось.
Посетители маленькой придорожной харчевни рассеянно внимали сказителю--сухощавому старичку с козлиной бородкой…
-Давным-давно, в тридевятом царстве, жил да был царь Еремей. И была у него… нет, не красавица-дочь, а красавица-царица, Василиса. Хотя дочь у царя тоже имелась, и не одна, а целых пять. Но они тогда ещё маленькие были, и в описываемых событиях никак не участвовали.
Значит, жили они себе, жили, страной потихоньку правили… А потом лютые вороги царицу отравили. Царь этих гадов нашёл, и велел смерти предать, да столь затейливой, что видевшие сию процедуру потом целый год не могли нормально спать. Ну а опосля--призвал он к себе придворного колдуна, и сказал ему:
-Ты говорил, что умеешь воскрешать мёртвых. Настало время доказывать. Оживи царицу! Коли сможешь--будешь в золоте купаться, а коли нет… Выгляни-ка в окно. Что видишь? Правильно; эшафот, где ещё вчера убийц её величества казнили. Я его покамест разбирать не велю… Намёк понятен?
Колдун намёк хорошо понял, и на следующий же день удрал из столицы, оставив царю прощальное письмо, в котором цензурными были только знаки препинания. Да и то не все. И тогда кликнул царь Данилу, ученика колдуна, и так ему сказал:
-Твой наста… твой бывший наставник сбежал, аки пёс смердящий. Выполни же ты его работу, оживи мне супругу. Справишься--станешь новым придворным магом, несмотря на то, что тебе только-только шестнадцатый год минул. Не справишься… В окошко выгляни!
Закручинился Данила. Его почтенный, премудрый наставник не справился--а что сможет сделать он, недоучившийся школяр? Решил он по примеру учителя навострить лыжи; собрал на скорую руку котомку--и дал дёру.
Шёл он, значит, лесом дремучим. И вдруг из-за поворота тропинки появилась… Вроде бы девушка, судя по лицу, фигуре и длинной косе, но вот только одежда на ней мужская: брюки, сапоги, да куртка со множеством карманов. А на руках у неё--перчатки, все в пятнах от едких химикалий, а на глазах--очки какие-то диковинные, а на поясе висят инструменты разные: ключи гаечные, резаки, напильники, клещи, пара молотков… Всего и не перечесть.
И спросил Данила:
-Э-э… Кто вы, барышня?
-Не видишь, что ли? Добрая фея,--отвечала незнакомка.
Рассмеялся ученик чародня, и молвил:
-Ага, щаззз! Во-первых, феи в нашем климатическом поясе как-то не встречаются, а во-вторых, они выглядят иначе: маленькие такие, с крылышками, в лёгких платьицах…
-Не веришь,--сказала девушка.--Логично; я бы тоже не поверила… каких-то сто лет назад. Но времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Как я могу рассеять твои сомнения, о скептичный отрок?
-Хм. Коли ты фея, да ещё и добрая--помоги мне! Царь Еремей желает, чтоб я воскресил его жену. Не сумею--смерть…
-Ну, воскрешать всяких мёртвых цариц--это не мой профиль. Но советом я тебе помогу. В библиотеке, что осталась от твоего учителя, есть одна книга…
-«Некрономикон», что ли? Читал; фигня страшная.
-Не-а. Писания преславного Герона Александрийского, да ещё и с комментариями и дополнениями последователей. Учитель твой--умный человек, да только, увы, старый, всю жизнь магией прозанимавшись, ничего теперь, кроме неё, не видит… А ты--молод; у тебя мозги ещё не закостенели; ты разберёшься. Дерзай--но помни: последствия могут тебе не понравиться… Ну да если что--ты теперь знаешь, где меня найти.
Сказала это фея--и в воздухе растаяла.
Воротился, значит, Данила в столицу, нашёл в библиотеке нужную книгу, начал читать… Читает, значит, и чувствует: зашевелились у него в мозгу извилины. Шевелились они, шевелились, а потом неожиданно--щёлк!--и нужное положение приняли. Враз ученик чародея понял, что делать нужно.
Тело царицы он закопал тайком в огороде, а сам заперся в подвале вместе с книгой мудрой и набором инструментов, и принялся за работу. Целых три месяца вкалывал он, как раб на галере: резал, свинчивал, клепал, ну и поколдовывал по мере возможностей. Вот что значит--попёрло! Когда Данила в конце концов из подвала вышел--был он худым, как сам Кощей, и волосы у него были абсолютно седыми. И это в неполные семнадцать лет…
А вышел-то он не один. Создал он за эти три месяца новую царицу. Механическую. Научным языком выражаясь--«полифункциональный многопрограммный самообучаемый автоматон-андроид». Так в книге эти устройства назывались. Стальной каркас, механический мозг, человеческому не уступающий, внешняя оболочка, точно имитирующая живую кожу, а вместо сердца--паровой котёл. Совсем как живая царица вышла; даже, кажется, краше прежнего стала.
И сказал юноша царю:
-Оживил я царицу, ваше величество! Только… Не серчайте, надёжа-государь, но она, на том свете побывав, малость рассудком повредилась, и теперь будет есть уголь.
Царь Еремей не радостях даже слово своё сдержал, и назначил Данилу придворным волшебником. Впрочем, особо колдовать ему не пришлось. Он главным образом с царицей дело имел, как техник-ремонтник: смазывал, чистил, менял износившиеся детали, винтики подтягивал… Ну и экспериментировал понемногу, добавляя механизму новые функции.
В конце концов Данила так натренировался, что смог сделать для царицы даже механического младенца. Уж больно сильно тогда царь начал нудеть: дескать, живём мы с женой уже двенадцать лет, а наследника так и нет, всё дочери одни рождаются.
Так прошло два года…
Однажды вечером сидел Данила в своей мастерской, и вдруг в дверь постучали. Открыл он--а на пороге стоит сама царица. Сразу, не поздоровавшись, стиснула она молодого чародея в объятиях, и так поцеловала прямо в уста, что у того аж в ушах зашумело. А потом она промолвила:
-Люблю тебя, Данилушка, больше жизни! Кто я для царя? Предмет обстановки, не более. Кто я для придворных? Орудие их интриг. Ты единственный обо мне заботишься: чинишь, смазываешь, даже сына мне создал…
Обалдел бедный Данила, и тихо выпал в нерастворимый осадок. Только и смог он, что пробормотать:
-Так вы же замужем…
-Да. Я думала над этим,--отвечала царица.--Если какой-то царь мешает нашему счастью--значит, надо его устранить. Собственно, его как раз в эту минуту душат бояре-заговорщики. Потом их, разумеется, казнят, а народ на улицах будет кричать: «Ура нашей царице Василисе!»… Что с тобой, милый? Царя жалеешь? Брось! Скверный ведь был царь, глупый, жадный и к тому же тиран. Я буду куда лучшей правительницей, ведь ты сделал мне отличный мозг! У меня уже и план реформ готов, на тридцать лет вперёд. Так как, Данила? Будешь моим?
Страшна женщина, которую обидели отказом. А уж если она выше тебя почти на голову, и способна железными руками задушить медведя… Так что Данила сказал, что он, в принципе, согласен, но для начала ему надо кое-с-кем посоветоваться. Отпустила его царица, и побежал он… правильно, в тот самый лес, где два года назад фею встретил. И снова вышла фея из-за поворота тропинки, и спросила:
-Ну, как жизнь? Двигаем, значит, потихоньку прогресс? Идей не подкинуть?
-Да какие, на горький корнеплод, идеи?!--завопил Данила.--Права ты была! Не нравятся мне последствия! Влюбилась в меня эта железная дева… то есть баба, по самые уши, практически под венец тащит! Помоги!
-Хм, а то, что она захватила власть, тебя, значит, не особо волнует… Что я могу сказать? Заварил кашу--так расхлёбывай. Совет вам да любовь! А что? Царица Василиса хороша собой и весьма неглупа…
-Что?--бедняга даже за голову схватился.--Она--механизм! А я--живой! Это же… Извращение!
Усмехнулась фея. Ехидно так.
-Извращение, друг мой, это то, чем занимаются ваши скоморохи Николка с Бориской, когда их никто не видит. Впрочем, то, что они показывают на сцене--это ещё худшее извращение. А самое гнусное извращение--это введённый царём Еремеем месяц назад сухой закон. Женщина любит мужчину. Что в этом такого? Или ты считаешь, что раз у неё металлическое тело, обшитое кожей, паровое сердце и шестерёнки в голове, то она не может любить и не достойна ответного чувства? И почему вы, люди, так старательно отворачиваетесь от собственного счастья?
-Но ведь у неё нет души!
-Души? Что такое душа, метафизик-самоучка? Ты её видел? В руках держал? Откуда ты можешь знать, что у механизмов её нет?
-Так что же мне делать, фея?
Ничего не ответила фея. Улыбнулась она--и в воздухе растаяла. И тут услышал Данила какие-то странные звуки за спиной. Обернулся он--и увидел царицу… Но в каком виде! Подол платья парчового--изодран, кокошник--на бок съехал, волосы из-под платков выбиваются… Стоит она, руки к лицу прижав, и горько плачет машинным маслом, приговаривая: «А я-то думала, что хоть тебе, своему создателю, нужна; я, дура, думала, что хоть ты меня понимаешь… хорошо, я уйду, не буду портить тебе жизнь...». Смотрит на неё Данила, и чувствует: снова у него в мозгу извилины зашевелились. Подошёл он к царице, обнял её, и сказал:
-Пойдём домой, свет-душа моя Василисушка.
И стали они жить-поживать, да добра наживать…
Но сказке ещё не конец!
Год прошёл, и призадумался Данила: как же так? Его жена насегда останется молодой--а ему суждено состариться и умереть… Непорядок! И решил Данила сделать себе самому механическое тело. Сделал. Ему понравилось. Царице Василисе--тоже. И решила она осчастливить таким образом всех своих подданных.
Нет. Она никого не спрашивала. Если каждого спрашивать--никогда народ к счастью не приведёшь. Говорят--каждую ночь в том царстве исчезали люди… А потом они возвращались: с виду--такие же, как раньше, а внутри--механические.
А что было дальше? Ну… Тут мнения расходятся. Одни говорят--восстал народ, и сверг царицу; другие рассказывают: объединились все окрестные цари да короли, и тридевятое царство разгромили; а третьи считают, что царство то до сих пор цело, и слуги царицы Василисы, переделав всех его подданных, за других людей принялись; до сих пор они по свету ходят, и особенно любят… Правильно, сударыня! Непослушных детей!!!

***

Наступила ночь. Посетители харчевни заснули. Заснул и сказитель, и странен был его сон. Он лежал прямо на грязном полу, вытянувшись в струнку; глаза его были открыты, а грудь даже не колыхалась от дыхания.
Два человека в чёрных халатах, с лицами, скрытыми сложными газовыми масками, сидели рядом с ним на корточках.
-Что скажешь, экспериментатор несчастный?--ворчал один из них.--Слышал сказочку? Заметь, это же искажённое отображение реальных событий! Никак память возвращается? А что вернётся следующим? Свобода воли? Почему ты оставил им их собственные мозги? Чёртова органика обязательно будет давать сбои. Ну зачем, скажи мне, надо было так торопиться? У меня уже была почти готова действующая модель механического мозга!
-Вот именно. «Почти».--угрюмо буркнул в ответ второй.--Я тебя знаю, ты б ещё год доводил его до ума. А результат нужен--здесь и сейчас.
-Вот он, твой результат!--первый хлопнул ладонью по груди сказочника. Грудь отозвалась металлическим гулом.--Экспериментальный андроид удирает из лаборатории! Неслыханно! Хорошо, что у него так вовремя закончилось топливо, а не то бы ты, Даниэль, отправился на виселицу, даже несмотря на твои более чем близкие отношения с её величеством…
-Хм-м!--выдавил из себя тот, кого назвали Даниэлем, и его собеседник понял, что, пожалуй перегнул палку.
-Так, ладно,--поспешно сказал он.--Хватит болтать. Берём андроида… А, кстати! Со слушателями его болтовни что будем делать?
-Как что? Они слушали сказку; сказка--ложь, да в ней--намёк… В общем, мне в любом случае нужен новый материал, качеством получше, чем тот, что поступает из тюрем. Берём и их.
-Хорошо, когда выйдем, я сразу вызову солдат. Да, друг мой… Что-то мне кажется, что лет через сто нам с тобой поставят по золотому памятнику. Правда, вздёрнут нас обоих гораздо раньше…
-А что ты хочешь...--судя по голосу Даниэля можно было понять, что он криво ухмыляется под своей маской.--Люди--они ведь действительно не понимают, что им на самом деле надо, и если каждого спрашивать--ничего путного не выйдет. Хоть это усвоил наш механический друг… Ну, взяли!
Двое учёных подхватив пойманного андроида под руки, выволокли его на улицу, где стоял, ожидая их, монструозного вида паровой танк.