Сделка с "дьяволом".

Осень. Вечер. Парк. Холодный ветер срывает с деревьев пожелтевшие листья и бросает их под ноги двух людей, неторопливо идущих по аллее…
-Быдло бессмысленное!!! Они ничего не понимают в современном искусстве!!!--с трагическим надрывом вещал, размахивая полупустой бутылкой бренди, худощавый блондин примерно лет двадцати на вид.
-А если причина в том, что ты просто-напросто плохо рисуешь?--иронично прищурившись, вопросил его спутник--столь же молодой невысокий крепыш с короткими рыжими волосами, подстриженными аккуратным «ёжиком».-- Вот народу и не понравилось. Логично? Логично… Слушай, Август! Может--ну его, это художество, а? Профессор Шарль Атан считал, что у тебя есть отличные способности к механике…
-К такой-то маме профессора Шарля Атана!--блондин как следует приложился к бутылке.--Механиков сейчас--как собак нерезаных… Вот недавно познакомился с одной, подарил духи--так она мне устроила скандал! Ей, видишь ли, хотелось набор отвёрток! Куда ни плюнь--попадёшь в механика. А такие, как я--штучный товар! Пар и механизмы никогда не смогут дать человечеству то, что даём ему мы, жрецы искусства!
-Хм…
Крепыш задумчиво почесал в затылке, а потом отобрал у спутника недопитую бутылку и зашвырнул её в кусты.
-Эй! Ты чего?!
-Во-первых, дружище, ты пьян. Во-вторых--ты натолкнул меня на интересную идею. Пойдём ко мне, обсудим…

***

Полдень. Гостиная. Картины на стенах.
Худощавый мужчина средних лет со встрёпанными светлыми волосами сидит в кресле, судорожно, до побеления костяшек, вцепившись руками в подлокотники, и неотрывно следит глазами за толстяком в длинном пальто и низко надвинутой шляпе, который расхаживает по комнате взад-вперёд, меланхолично дымя сигарой…
-Вас окружает ореол тайны...--тихий и вкрадчивый голос толстяка придавал ему сходство с котом… с котом, который, ласково мурча, трётся о хозяйскую ногу, одновременно посматривая на оставленную без присмотра банку сметаны.--Это, кстати, помогает вам привлекать женское внимание. Ходят слухи, что за ваш талант вы продали душу дьяволу… Но мы-то знаем, кому вы продали… то, что в старину называлось «душой». Хотите, я расскажу вам, как всё произошло? Пятнадцать лет назад вы, господин Рейсс, были обычным нищим художником. Нищим--и довольно посредственным. И, само собой, вы желали прославиться. Вы кое-как наскребли денег на организацию персональной выставки. Выставка провалилась. Большинство посетителей разворачивались и уходили, едва переступив через порог. Газетчики закидали вас, пардон, калом. И тогда вы в отчаянии обратились за помощью к вашему школьному другу--молодому, но очень талантливому инженеру Леопольду Альдису. Он сконструировал для вас… назовём это «рисовальный автоматон»--паромеханическое устройство, способное писать картины. Используя его, вы пришли к успеху. Вы стали автором без малого двух сотен картин… ни одной из которых вы ни разу даже не коснулись кистью. Вы теперь богаты и знамениты, ваши работы хвалят критики… Интересно, кстати: что они скажут, узнав, что на самом деле их нарисовала бездушная железяка? Мне почему-то кажется, что они будут долго и со вкусом поливать вас самой чёрной нецензурщиной…
-Откуда вам, чёрт бы вас побрал, всё это известно?--прохрипел художник.
-Ну, много знать--это наша специальность… А ещё нам известно, что вы отравили вашего друга-инженера, создателя рисовального автоматона, поскольку опасались, что он сможет разгласить вашу тайну, и также потому, что не желали делиться с ним прибылью. Что ж. Вы не захотели платить ему--и теперь будете платить нам.
-Сколько?
-Сорок тысяч. В месяц.
-Что-о?!
-Ваш «Восход над морем» недавно ушёл с молотка за три миллиона--не так ли? Вы, господин Рейсс, с вашим паровым помощником за месяц сможете написать хоть дюжину таких «Восходов». Неужели вы настолько жадны?
-Я не буду ничего платить бандитам!
-Бандитам?--толстяк негромко хихикнул.---Фу, как грубо. Послушайте, друг мой; у каждого свой бизнес… Вот вы, например, по сути, обманываете людей--а мы просто просим вас немного заплатить за право обманывать. У нас с вами гораздо больше общего, чем кажется. Как говорил один древний философ--«собственность есть кража», и мы…
-Боже...--художник картинно хлопнул себя ладонью по лбу.--Шантажист читает мне мораль! Убирайтесь. Немедленно. Или вы желаете, чтобы вас вышвырнули? Я могу позвать слуг!
-И всё же я посоветовал бы вам подумать. Насколько сильно вы желаете того, чтобы ваша тайна стала достоянием гласности? Позор; общественный остракизм; банкротство… Оно вам на…
Толстяк осёкся на полуслове, увидев в руке собеседника направленный на себя револьвер.
-Ну-ну, успокойтесь, пожалуйста. Мы же с вами приличные люди… Ах, да. На всякий случай: если я сегодня не вернусь домой, то мои, так сказать, коллеги отправят кое-какие касающиеся вас бумаги в редакции кое-каких газет…
-Мерзавец...--вибрирующим от ненависти голосом произнёс художник, убирая оружие обратно во внутренний карман пиджака.
-Вот и славно. Я приду через неделю. Надеюсь, что к тому времени вы сможете совладать с эмоциями, которые затуманивают ваш разум и мешают адекватно мыслить. Приятно было познакомиться, господин Рейсс. Честь имею!
Толстяк вежливо приподнял шляпу, раскланялся, и вышел из гостиной.

***

Утро. Маленькая полутёмная комната. Книжные шкафы, сейф в углу, пара кресел, массивный дубовый стол…
За столом, друг напротив друга--двое мужчин в тёмно-серых полицейских мундирах: грузный старик с пышными седыми усами и сутулый человек с острым и вытянутым лицом, делающим его похожим на крысу.
-Август Рейсс. Знаменитый художник. Вольдемар Григ. Известный скульптор.--говорил старик, по одному загибая пальцы.--Фиона Делл. Поэтесса, «земная муза»… Вам, вроде, нравились её стихи, Леон. Артур Каммер. Композитор с мировым именем. Как вы думаете, инспектор, что объединяет этих людей?
-Про всех про них поговаривали, что за свой талант они заложили душу дьяволу. Видимо, господин комиссар, он решил забрать то, что ему принадлежит,--с вежливой улыбкой ответил остролицый.
-О реальности существования потусторонних сил пусть спорят философы.--старик тихо усмехнулся в усы.--А мы с вами--люди практические. Что мы имеем? За прошедший месяц без каких-либо видимых причин покончили с собой четыре талантливых, известных, обеспеченных человека. Элита мира искусства, Леон! Причём перед смертью все они устраивали у себя дома пожар. Девять из десяти за то, что между данными происшествиями есть связь. Но вот какая? Господин инспектор. Я хочу поручить это дело вам.
-Но почему именно мне?
-Элементарно! Потому, что дело запутанное, а вы--один из самых талантливых следователей нового поколения. Признаюсь честно--я вижу именно вас своим преемником…
Остролицый вскочил на ноги.
-Спасибо, господин комиссар. Весьма польщён.
-Не стоит. Приступайте к работе. Спуститесь в архив и возьмите бумаги…

«Один из самых талантливых следователей нового поколения… Ха-ха, как говорится, три раза! Называйте лучше вещи своими именами, комиссар: „ломовая лошадь“! И зачем мне понадобилась эта репутация? Сидел бы себе, как раньше, потягивал кофе да перекладывал с места на место разные ненужные бумаги...».
Примерно такие мысли вертелись в голове инспектора Леона Бута, когда он вечером после работы трясся в вагоне парового трамвая, обеими руками прижимая к груди портфель с документами по новому делу.
Дома его ждали остывший чай и записка от жены: «Ужин на леднике.». Супруга давно уже привыкла к тому, что он приходит поздно, а потом ещё долго работает дома. Торопливо перекусив, инспектор проследовал в свой кабинет.
Войдя, он первым же делом запер дверь на засов и тщательно занавесил окна.
Вторым делом он сдёрнул со стены ковёр.
Третьим делом он открыл скрывавшуюся за ковром потайную дверцу…
Открыл--и замер на миг.
Сталь, бронза и латунь. Шестерни и пружины; рычаги и тяги; причудливое переплетение паропроводов; загадочно поблескивающие окошечки манометров и циферблатов; клавиши, отполированные постоянными прикосновениями до зеркального блеска… Инспектор, любивший технику, готов был часами любоваться всем этим великолепием.
Когда-то это был «Гениус 3000»--порядком уже устаревший паромеханический искусственный мозг, применявшийся, главным образом, для мелких бухгалтерских операций. Потом--это было семь лет назад--над ним за хорошую плату как следует поработал один старенький отставной профессор. И, по странному стечению обстоятельств, ровно в то же время резко пошла в гору карьера одного скромного следователя столичного департамента полиции по имени Леон Бут…
Как быстро летит время,--подумал Леон. Как быстро всё меняется… Каких-то семь лет назад про меня говорили: «Этот Бут--не ищейка, а болонка». И что вы говорите теперь, господа бывшие злопыхатели?
Главное, чтобы никто ничего не узнал… Ну так никто ж ничего и не узнает! Ну есть дома у одного инспектора полиции механический вычислитель--и что? Может, он на нём считает вероятность выигрыша на скачках…
Инспектор Бут улыбнулся своим мыслям и открыл вентиль подачи пара. Машина ожила. Затем он выдвинул клавиатуру и достал из портфеля принесённые с работы документы.
-Ну-с, железяка… Не подведи меня.--вполголоса пробормотал следователь и начал вводить данные в машину…