По следам пропавшей экспедиции. Глава 8

Добрый день, дамы и господа! Рад снова всех вас видеть! Заждались? Я тоже, поэтому, вот вам восьмая глава:

Глава 8. Дудинка
Дудинка разочаровала Серафима Ивановича. Он ожидал увидеть большой промышленный посёлок, но действительность оказалась печальнее: два десятка покосившихся домов, добротно построенный кабак, да деревянная часовенка. Белов, как бы вскользь, заметил, что все города когда-то начинались с таких посёлков, и скоро здесь будет жить и работать уйма народу, но развеять уже сложившееся мрачное впечатление слова капитана не смогли.
Серафим Иванович отправил геологов набирать людей для изыскательских работ, а сам, в сопровождении Климова (боцман действительно с радостью отдал его в помощь начальнику экспедиции) отправился на поиски купца Сотникова, того самого, что обнаружил залежи меди и угля. Поиски завершились ничем – купец уехал по своим торговым делам. Не особо расстроившись, Полежаев предоставил Климову полную свободу действий, а сам немного прогулявшись по окрестностям, вернулся на борт «Ночного охотника». Работы над материалами, оставленными ему Астафьевым, было ещё много. Лишь вечером, бросив взгляд на заметно уменьшившуюся стопку бумаг, он отправился в кают-компанию, где принял рапорт от возбуждённых геологов, собравших команду, и готовых пуститься в путь прямо сейчас. В этом стремлении Полежаев был един с ними, хоть и по другой причине: ему не терпелось скорей покинуть это унылое место, и заняться тем, для чего и затевалась эта экспедиция. Но сняться с якоря корабль должен был только утром, поэтому, оставалось лишь терпеливо ждать.

Совсем иначе день прошёл у Климова. Расставшись с начальником экспедиции, Алексей Павлович направился в кабак. Ничего удивительного, что в субботу, да ещё и после обеда, почти всё мужское население собралось именно там. Он заказал себе кувшин водки, пару огурцов, какое-то варево, напоминающее кулеш, и уселся в уголке. Разгорячённый спиртным местный люд не особо обратил на него внимание, поскольку всё оное на данный момент было привлечено двумя геологами. Они щедро раздавали деньги и обещания в обмен на участие в поисково-разведочной партии, и уже через полчаса набрали десяток довольно крепких добровольцев. Алексей Павлович спокойно и внимательно рассмотрел каждого из них. Но лишь один удостоился особо пристального внимания жандарма. Выглядел он, как уроженец крайнего Севера, хотя лицо носило явный отпечаток европейского происхождения его предка. Да и вёл он себя не совсем так, как окружающие: несмотря на свойственную подвыпившему человеку неуверенность движений, взгляд у него оставался чистый, незатуманенный. Климов взял кувшин, и пересел за соседний стол, где клевал синим, как грозовая туча, носом явный завсегдатай этого заведения.

– Слышь, браток, – Алексей Павлович потрепал его за плечо, – давай выпьем, а то одному скучно.

Он плеснул из своего кувшина в кружку своему новому приятелю, и, дождавшись, пока тот опустошит её, протянул огурец.

– А что в ваших краях есть интересного? – спросил Климов.

– Интере-есного… – задумчиво промычал его визави, и, смачно захрустев огурцом, неопределённо махнул рукой. – Кабак. Ак…кромя кабака ничего нет. У нас даже гора, и та кабац…кая. Ты сам-то откуда будешь?

– Да, псковские мы, – ответил Алексей Павлович, и снова плеснул в опустевшую кружку. – Меня Лёхой звать.

– А-а-а… Я Степан. Ну, и зачем ты сюда?

– Ну, так, кочегар я. Вон на той калоше прилетел.

– О-о-о… Молодец… Ну так и улетай, неча тут делать. Дыра, одно слово. И народец тут паршивенький…

– Ага, – поддакнул Климов, – и басурмане, опять-таки…

– Какие басурмане? – выдохнул Степан, в один глоток опорожнивший свою кружку.

– Да вон стоит, – Алексей Павлович кивнул в сторону заинтересовавшего его типа.

– А-а-а… Да не, это Васятко, он этот тун…гус…православный, короче… Единственный нормальный человек, между прочим. Когда надо и нальёт, и на опохмел даст.

– И давно он у вас живёт?

– Давно, месяца два уже…Ох, давно…не спал…

Степан уронил голову на руки и захрапел. Алексей Павлович взял оставшийся огурец, и, не оглядываясь, вышел из кабака.

На улице он сделал несколько глубоких вдохов, достал из кармана коробочку монпансье, с трудом отковырял прилипший к собратьям сладкий кругляшок, и бросил его в рот.

– От жары, наверное, – вздохнул он, рассматривая слипшиеся конфеты. Работа кочегаром, вопреки ожиданиям оказалась не очень тяжёлой. Паровая машина была небольшая, да к тому же довольно экономичная. Кочегарка, правда, была крохотная, и жар в ней стоял почти как в бане.

Он вздохнул, и уселся у входа на завалинке, прислонясь спиной к стене. Странный северянин не давал ему покоя. Объявился два месяца назад, сам пьёт, и другим наливает. Хотя на обычную пьянь не похож – слишком аккуратный. И откуда у него столько денег? Надо бы проследить. Ага, вот и он!

Из кабака действительно вывалился слегка пошатывающийся тунгус Васятко. Климов тотчас закрыл глаза, и старательно засопел. Васятко немного потоптался рядом, и пошёл прочь шаркающей походкой. Алексей Павлович чуть приподнял веки, и заметил, что неуверенная походка «тунгуса» куда-то улетучилась, сменившись бодрым шагом. Теперь оставалось только проследить, куда он направляется. Впрочем, в посёлке с двумя десятками домов это не составляло большого труда. Как и следовало ожидать, «тунгус» жил на самой окраине в щелястой полуземлянке.

Алексею Павловичу последнее обстоятельство оказалось весьма кстати. Он без труда нашёл щель, в которую смог рассмотреть Васятку, пишущего на клочке бумаги. Затем послышалась непонятная возня, и Климов, стараясь двигаться как можно тише, встал у двери. В кармане у него лежал однозарядный «дерринджер», но брать этого подозрительного господина необходимо было живьём. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, и в проёме показалась голова «тунгуса». Климов не мог упустить такой возможности, и двинул зажатым в кулаке пистолетом, целясь в основание черепа. Васятко обмяк. Климов довольно усмехнулся, и тут же вскрикнул от ярости: из ослабшей руки «тунгуса» выпорхнул голубь. Обычный сизарь, с чёрной отметиной на крыле, был очень резвым, и пытаться сбить его из «дерринджера» было пустой тратой времени. Алексей Павлович раздражённо зарычал, и столкнул Васятку вниз.

Жилище у «тунгуса» было довольно убогим, хоть и вполне чистым. Лежанка, пара полок, на которых сиротливо стояло несколько непонятных кувшинов, да рассыпающаяся печь. Судя по всему, Васятко не собирался здесь зимовать, иначе, хотя бы печь починил, да щели заделал. Алексей Павлович, быстро осмотрел углы, откинул ровно заправленную постель, и удовлетворённо крякнув, схватил лежавший вместо подушки моток верёвки. Не прошло и двух минут, как Васятко, так и не пришедший в сознание, был спелёнут, как младенец.

Теперь можно было осмотреться получше. Спустя всего несколько минут, Климов уже был абсолютно уверен в том, что не ошибся. В одном из углов, за полусгнившим бревном прятался тайник, в котором хранилась завёрнутой в промасленную бумагу жестяная коробка. А в ней лежал небольшой блокнот, исписанный то ли китайскими, то ли японскими иероглифами. Ниже, под куском плотного картона обнаружилась довольно подробная карта всей Азии, напечатанная на тонкой, но прочной бумаге. Климов хотел было развернуть её, но остановился, услышав возню очевидно пришедшего в себя Васятки.

– За что, я ничего не делай, – залопотал «тунгус», видимо сообразив, что просто так ему из этой колыбельки не выбраться – уж узлы-то Климов вязать умел!

– Ничего не делал, значит, – задумчиво произнёс Алексей Павлович. – А это что?

Он помахал перед носом Васятки блокнотом.

– Я не знай, это не мой, – быстро ответил «тунгус».

– Не твой, значит, – сочувствующе покачал головой Климов, и врезал Васятке по лицу открытой ладонью. Удар был настолько сильным, что у «тунгуса» пошла носом кровь. Он коротко рыкнул, глянул на Климова зверем, и мгновенно преобразился. Теперь перед Алексеем Павловичем лежал не глуповатый, спившийся абориген, а матёрый волк, готовый, если понадобится, загрызть противника зубами.

– Ага, – ухмыльнулся Климов, – вот это другое дело. Бить тебя бесполезно, я так понимаю? Ну, так скажи, откуда будешь?

В ответ Алексей Павлович получил только яростный взгляд.

– Ладно, молчи. Ты полежи тут пока, подумай. И я подумаю, как с тобой быть.

Климов заткнул рот «тунгуса» скрученным из простыни кляпом, подобрал коробку, и выбрался наружу. Посёлок словно вымер, лишь у «Ночного охотника» всё ещё суетились люди, загружавшие на борт воду, кое-какие припасы, да скарб бригады, нанятой геологами.



На счастье Алексея Павловича, капитан, вместо того, чтобы доверить погрузку третьему помощнику, наблюдал за ней сам. Климов потихоньку отвёл капитана в сторону, и вкратце изложил ему суть дела.

– Или китаец, или японец, – добавил он в конце. – Вероятнее второе, поскольку императрица Цыси не в том положении, чтобы шпионов в такую даль посылать.

– Не знаю, не знаю… – задумчиво протянул Белов. – В любом случае, с собой мы его не потащим. Нужно отправлять его в столицу. Пускай там ваше ведомство им и занимается. На ночь поставим караул у землянки, а днём я дам человека, и возьмём кого-нибудь из местных для транспортировки. Идите, потом мы ещё побеседуем.

Климов отдал честь и поднялся на борт. Ему было необходимо хорошенько подумать: его подозрения, зародившиеся ещё в столице, получали подтверждение. Покров секретности, окружавший экспедицию, была весьма ветхим, и при попытке натянуть его получше, рвался, обнажая то, что необходимо было спрятать надёжнее всего. Так, о цели и маршруте экспедиции до самого вылета не знали разве что капитан, да Полежаев. В этом Алексей Павлович убедился с первых часов работы кочегаром. Информация, правда, не покидала борт «Охотника». Наоборот, она свободно бродила по питерским закоулкам, перетекая из одной рыночной кошёлки в другую, и только потом поднялась на борт. Это очень сильно осложняло его задачу. Но, не смотря на сложности, кое-каких результатов Климову удалось добиться: пока была связь, удалось вычислить слабое звено среди офицеров связи. К сожалению, он так и не успел узнать, на кого из европейских монархов работал лейтенант-саботажник, но успел затребовать эту информацию в Ургу. Очень хотелось надеяться, что до этого момента не объявится более хищная рыба. Поймать её, не зная, что выболтали высокие столичные чины, было бы почти невозможно. И Климов, за столько лет службы, уже привыкший делать вещи, кажущиеся со стороны невозможными, не питал особых иллюзий насчёт исхода этого противостояния. Он был уже немолод, да и не так быстр, как двадцать лет назад. Но он был умён и опытен, что могло сыграть решающую роль.

Он вздохнул. С утра нужно будет испросить разрешения у Белова, и попробовать поболтать с «тунгусом»: может, образумится за ночь.