Поветрие. Глава II. Черный дым. Часть 1
От себя:
Решил выложить на суд общественности одну из глав длинной повести под названием «Поветрие», главу, которая хоть какими-то моментами (а вообще-то многими, на мой взгляд) выражает дух стимпанка так, как я его себе представляю…
Поветрие. Глава II. Черный дым. Часть 1
Город Аль Каннор издревле считался вратами, охраняющими водный путь в Северный Эр. Омываемый с запада морем Тысячи ветров и упирающийся на севере в Крайние горы, Аль Каннор являлся неприступной крепостью. На юге и востоке город окружали топи, через которые пролегал единственный тракт, ведущий вглубь земель Черного Тумана. Если смотреть на город со стороны, то перед глазами вставала будоражащая воображение картина, рождающая мрачные и, зачастую, пугающие образы: сплошной туман, из которого величаво возносятся башни черного камня, словно доисторический огромный многоглавый зверь, высматривающий нарушителя, посягнувшего на его территорию.
Сам город так же был окутан туманом. Молочными отростками он прокладывал себе путь через улочки и подворотни, находил мельчайшие трещины в зданиях и норовил забраться в дома. В городе всегда, даже в самое светлое время суток царила полумгла, сквозь которую не могли пробиться даже уличные фонари, специально изготовленные на заказ Ур’Нойскими мастерами. Лишь иногда, когда небо не было затянуто тучами, большую часть времени скрывающими светила и днем, и ночью, сквозь плотную завесу тумана на радость обитателям могли пробиться редкие лучи.
Город дышал сыростью, и каждый вздох был как хрип тяжелобольного человека. На западе он дышал протухшей рыбой, на востоке и юге – ядовитыми испарениями болот, на севере – оттаявшими темными снегами Крайних гор. Сплошная сырость…
Идка сидела на трубе, свесив ноги вниз, и задумчиво грызла кусок слегка заплесневелого хлеба. Это все, что нам удалось найти быстро, чтобы хоть как-то утолить голод. Подумать, только – как быстро она меняется. Еще вчера мы с ней сидели в одной бочке (при этой мысли щеки у меня вспыхнули стыдливым румянцем) и стеснялись друг друга, а уже сегодня, после побега, после поисков укрытия, где мы смогли укрыться от ночи, и, главное, после погони, она сидит, как ни в чем не бывало, и даже не давится испорченным хлебом.
Невольно, я залюбовался ею. А что, симпатичная девушка, немного вздорная, с характером… А как она прекрасно смотрится на фоне пускай серого, но, все-таки, неба, подсвеченного растущим светилом. Видимо, во мне проснулся романтик, любующийся каждым мгновением жизни, умеющий найти что-то хорошее даже в такой помойке, рядом с которой мы прятались. Скорее всего, этому способствовал удачный побег и опьянение свободой. А также льющаяся из окна неподалеку незатейливая мелодия. Неспешный, чуть грустный мотив, переплетенный хрустальными звуками ксилофона и, изредка, дребезжащим плачем скрипки, мотив, который, иногда натужно, а порой и слегка убыстряя, проигрывал старый паровой граммофон – неотъемлемая часть современного мира.
С тем, что я знаю вещи, о которых ничего не помню, я смирился сразу, как оказался на свободе. Сразу после того, как мы с Идкой нашли тот заброшенный подвал, что стал нам временным обиталищем, у нас состоялся серьезный разговор. Точнее у Идки состоялся серьезный разговор. Проговорив и вспомнив все, что случилось после нашей встречи, она так и не поняла, откуда я что-то знаю, но абсолютно убедилась в том, что я говорю правду. Потому и успокоилась. Да и я, по правде сказать, тоже. Так что теперь, я мог, не скрывая от нее, думать и пытаться вспомнить свое прошлое, а попутно и… хм… засматриваться на Идку.
– Эй, глупый! – из задумчивости меня вывел Идкин голос. – Слушай. Я тут вот чего намыслила. Надо нам с тобой из города уходить. Хозяин не из тех, кто так просто расстается со своими рабами, – рано или поздно мы все равно попадемся, и тогда уж точно он с нас шкуры посдирает. Значится так, либо мы идем вместе, либо мы идем отдельно. Я бы предпочла второй вариант, но ты без меня точно загнешься – ты же глупый.
Увидев, что я открыл рот, она продолжила:
– Молчи. Не знаю, зачем я тебя вообще спасла, но раз уж спасла, то и из города пойдем вместе. Все. Я уже все придумала. Значит, смотри сюда… – тут Идка, спрыгнув с трубы, быстро подскочила ко мне и, выхватив откуда-то, как мне показалось, из воздуха небольшой отрезок тонкой трубки, начала что-то яростно чертить в грязи.
По ее словам, план был предельно прост. На востоке она заметила поднимающиеся столбы дыма, – скорее всего, там случился пожар. Значит, в ту сторону и стоило двигаться. Плюсы очевидны: во-первых, на востоке за городом начинаются земли Черного Тумана, и туда Хозяин точно не сунется, если он не идиот, а во-вторых, случившийся пожар означает толпу зевак и, следовательно, будет проще пробраться к воротам. Поэтому весь план состоял в том, чтобы добраться до источников дыма, по возможности избегая встречи с патрулями (что проще) и Законниками (что много-много сложнее), и, воспользовавшись подходящим моментом, вырваться из города.
– Ты все понял? – закончила Идка.
– Угу… – неопределенно буркнул я.
– Тогда не будем откладывать. Вещей у нас все равно нет, поесть по дороге найдем. Давай за мной.
И Идка, снова вскочив на трубу, на которой сидела раньше, легко и непринужденно побежала по ней к дому и скрылась за поворотом. Пытаясь не отставать, я последовал за ней.
Путешествие по трубам оказалось недолгим и не таким сложным, как казалось вначале. Лишь пару раз мы были вынуждены ползти, обхватив теплые стальные корпуса, прижимаясь к ним всем телом, вытирая капельки осевшего пара собственной одеждой. На подобные ухищрения нам пришлось пойти, чтобы не попасться на глаза проходящим мимо людям в тех местах, где водопроводные трубы пересекали оживленные улочки. Быть может, подобные предосторожности помогли нам избежать нежелательных встреч и случайных взглядов.
За одним из поворотов оказалась какая-то станция, к которой с соседних домов сбегались подающие воду и горючее масло трубы, этакие металлические змеи, переплетающиеся в клубок, из которого то тут, то там выглядывали проржавевшие вентили. Неподалеку возвышалась, сверкая в свете фонарей, водонапорная башня, основание которой терялось в клубах пара обслуживающих механизмов. Идка радостно взвизгнула и скрылась за одним из вентилей:
– Эй, глупый! Нам осталось совсем недолго, – крикнула она откуда-то из глубины переплетенных труб. – Это один из водонапорных узлов. Если свериться с показаниями манометров, то можно вычислить куда именно нам нужно двигаться дальше.
Я осторожно, стараясь ничего не задеть головой, начал пробираться за ней:
– И каким же образом манометр тебе покажет куда идти – это же не компас?
– Не-е-е. Ты все-таки глупый. Если там бушует пожар, то, значит, его должны уже были начать тушить. Значит, – присосались к какому-то из сливов. Значит, в той трубе, из которой они берут воду, давление должно понизиться. Теперь ясно?
– А-а-а… – протянул я, не зная, как скрыть неловкость. – Ясно. Сам мог бы догадаться.
– А раз тебе ясно, тогда иди ко мне и помоги понять, где упало давление. Я в узле управления.
Ориентируясь по голосу, я с опаской двинулся вглубь хитро переплетенных стальных труб. Казалось, клубок жил собственной жизнь, да так оно и было. Я словно погрузился в мир технологических шумов: тут тебе и бурчание воды в трубах, и шепот паровых струй, и лязг открывающихся или закрывающихся клапанов, и мерное потрескивание кое-где уже потертых шестеренок, и даже еле слышное чавканье промасленных муфт.
– Идка! – позвал я, боясь потеряться среди всех этих звуков.
– Иди на голос! – отозвалась она.
Всего пару поворотов, и я оказался в узле управления всем этим поражающим воображение механизмом, в одном из углов которого расположился весьма внушительных размеров пульт, начиненный всевозможными датчиками, манометрами, тахометрами, а также кнопками, рычагами и вентилями. На его фоне Идка выглядела совершенно маленькой и беспомощной. Да и поза ее говорила о глубочайшей растерянности. Она стояла, слегка сгорбившись, и, погруженная в какие-то собственные думы, грызла ноготь мизинца, но вдруг, словно пробудившись ото сна, разорвала неловкую тишину хриплым голосом:
– Странно. Все датчики в норме. Ни в одной из труб падения давления нет. Что же получается, пожар не тушат? Бред… Такого быть не может… Слушай, глупый, посмотри здесь вокруг. Где-то должен быть восточный ОД.
– ОД?
– Оптический дальновзор. Посмотри и скажи, есть ли дым на востоке, и какой…
Я обвел взглядом узел управления. На полу, собранном из проклепанных бронзовых (как я думаю) плит, валялись обрывки трубок и тросов, проржавевшие истершиеся шестеренки, какие-то запчасти от манометров. В углах расположились балки-колонны, поддерживающие направляющие для труб и лотки с тросами, организующие все разнообразные механизмы в один работоспособный организм. Стенами служили все те же переплетения трубопроводов с выступающими из них прозрачными трубками, передающими окрашенную в красное жидкость на пульт. Наконец я увидел дальнозор, радостно поблескивающий окулярами, и прильнул к нему.
Решил выложить на суд общественности одну из глав длинной повести под названием «Поветрие», главу, которая хоть какими-то моментами (а вообще-то многими, на мой взгляд) выражает дух стимпанка так, как я его себе представляю…
Поветрие. Глава II. Черный дым. Часть 1
Город Аль Каннор издревле считался вратами, охраняющими водный путь в Северный Эр. Омываемый с запада морем Тысячи ветров и упирающийся на севере в Крайние горы, Аль Каннор являлся неприступной крепостью. На юге и востоке город окружали топи, через которые пролегал единственный тракт, ведущий вглубь земель Черного Тумана. Если смотреть на город со стороны, то перед глазами вставала будоражащая воображение картина, рождающая мрачные и, зачастую, пугающие образы: сплошной туман, из которого величаво возносятся башни черного камня, словно доисторический огромный многоглавый зверь, высматривающий нарушителя, посягнувшего на его территорию.
Сам город так же был окутан туманом. Молочными отростками он прокладывал себе путь через улочки и подворотни, находил мельчайшие трещины в зданиях и норовил забраться в дома. В городе всегда, даже в самое светлое время суток царила полумгла, сквозь которую не могли пробиться даже уличные фонари, специально изготовленные на заказ Ур’Нойскими мастерами. Лишь иногда, когда небо не было затянуто тучами, большую часть времени скрывающими светила и днем, и ночью, сквозь плотную завесу тумана на радость обитателям могли пробиться редкие лучи.
Город дышал сыростью, и каждый вздох был как хрип тяжелобольного человека. На западе он дышал протухшей рыбой, на востоке и юге – ядовитыми испарениями болот, на севере – оттаявшими темными снегами Крайних гор. Сплошная сырость…
Идка сидела на трубе, свесив ноги вниз, и задумчиво грызла кусок слегка заплесневелого хлеба. Это все, что нам удалось найти быстро, чтобы хоть как-то утолить голод. Подумать, только – как быстро она меняется. Еще вчера мы с ней сидели в одной бочке (при этой мысли щеки у меня вспыхнули стыдливым румянцем) и стеснялись друг друга, а уже сегодня, после побега, после поисков укрытия, где мы смогли укрыться от ночи, и, главное, после погони, она сидит, как ни в чем не бывало, и даже не давится испорченным хлебом.
Невольно, я залюбовался ею. А что, симпатичная девушка, немного вздорная, с характером… А как она прекрасно смотрится на фоне пускай серого, но, все-таки, неба, подсвеченного растущим светилом. Видимо, во мне проснулся романтик, любующийся каждым мгновением жизни, умеющий найти что-то хорошее даже в такой помойке, рядом с которой мы прятались. Скорее всего, этому способствовал удачный побег и опьянение свободой. А также льющаяся из окна неподалеку незатейливая мелодия. Неспешный, чуть грустный мотив, переплетенный хрустальными звуками ксилофона и, изредка, дребезжащим плачем скрипки, мотив, который, иногда натужно, а порой и слегка убыстряя, проигрывал старый паровой граммофон – неотъемлемая часть современного мира.
С тем, что я знаю вещи, о которых ничего не помню, я смирился сразу, как оказался на свободе. Сразу после того, как мы с Идкой нашли тот заброшенный подвал, что стал нам временным обиталищем, у нас состоялся серьезный разговор. Точнее у Идки состоялся серьезный разговор. Проговорив и вспомнив все, что случилось после нашей встречи, она так и не поняла, откуда я что-то знаю, но абсолютно убедилась в том, что я говорю правду. Потому и успокоилась. Да и я, по правде сказать, тоже. Так что теперь, я мог, не скрывая от нее, думать и пытаться вспомнить свое прошлое, а попутно и… хм… засматриваться на Идку.
– Эй, глупый! – из задумчивости меня вывел Идкин голос. – Слушай. Я тут вот чего намыслила. Надо нам с тобой из города уходить. Хозяин не из тех, кто так просто расстается со своими рабами, – рано или поздно мы все равно попадемся, и тогда уж точно он с нас шкуры посдирает. Значится так, либо мы идем вместе, либо мы идем отдельно. Я бы предпочла второй вариант, но ты без меня точно загнешься – ты же глупый.
Увидев, что я открыл рот, она продолжила:
– Молчи. Не знаю, зачем я тебя вообще спасла, но раз уж спасла, то и из города пойдем вместе. Все. Я уже все придумала. Значит, смотри сюда… – тут Идка, спрыгнув с трубы, быстро подскочила ко мне и, выхватив откуда-то, как мне показалось, из воздуха небольшой отрезок тонкой трубки, начала что-то яростно чертить в грязи.
По ее словам, план был предельно прост. На востоке она заметила поднимающиеся столбы дыма, – скорее всего, там случился пожар. Значит, в ту сторону и стоило двигаться. Плюсы очевидны: во-первых, на востоке за городом начинаются земли Черного Тумана, и туда Хозяин точно не сунется, если он не идиот, а во-вторых, случившийся пожар означает толпу зевак и, следовательно, будет проще пробраться к воротам. Поэтому весь план состоял в том, чтобы добраться до источников дыма, по возможности избегая встречи с патрулями (что проще) и Законниками (что много-много сложнее), и, воспользовавшись подходящим моментом, вырваться из города.
– Ты все понял? – закончила Идка.
– Угу… – неопределенно буркнул я.
– Тогда не будем откладывать. Вещей у нас все равно нет, поесть по дороге найдем. Давай за мной.
И Идка, снова вскочив на трубу, на которой сидела раньше, легко и непринужденно побежала по ней к дому и скрылась за поворотом. Пытаясь не отставать, я последовал за ней.
Путешествие по трубам оказалось недолгим и не таким сложным, как казалось вначале. Лишь пару раз мы были вынуждены ползти, обхватив теплые стальные корпуса, прижимаясь к ним всем телом, вытирая капельки осевшего пара собственной одеждой. На подобные ухищрения нам пришлось пойти, чтобы не попасться на глаза проходящим мимо людям в тех местах, где водопроводные трубы пересекали оживленные улочки. Быть может, подобные предосторожности помогли нам избежать нежелательных встреч и случайных взглядов.
За одним из поворотов оказалась какая-то станция, к которой с соседних домов сбегались подающие воду и горючее масло трубы, этакие металлические змеи, переплетающиеся в клубок, из которого то тут, то там выглядывали проржавевшие вентили. Неподалеку возвышалась, сверкая в свете фонарей, водонапорная башня, основание которой терялось в клубах пара обслуживающих механизмов. Идка радостно взвизгнула и скрылась за одним из вентилей:
– Эй, глупый! Нам осталось совсем недолго, – крикнула она откуда-то из глубины переплетенных труб. – Это один из водонапорных узлов. Если свериться с показаниями манометров, то можно вычислить куда именно нам нужно двигаться дальше.
Я осторожно, стараясь ничего не задеть головой, начал пробираться за ней:
– И каким же образом манометр тебе покажет куда идти – это же не компас?
– Не-е-е. Ты все-таки глупый. Если там бушует пожар, то, значит, его должны уже были начать тушить. Значит, – присосались к какому-то из сливов. Значит, в той трубе, из которой они берут воду, давление должно понизиться. Теперь ясно?
– А-а-а… – протянул я, не зная, как скрыть неловкость. – Ясно. Сам мог бы догадаться.
– А раз тебе ясно, тогда иди ко мне и помоги понять, где упало давление. Я в узле управления.
Ориентируясь по голосу, я с опаской двинулся вглубь хитро переплетенных стальных труб. Казалось, клубок жил собственной жизнь, да так оно и было. Я словно погрузился в мир технологических шумов: тут тебе и бурчание воды в трубах, и шепот паровых струй, и лязг открывающихся или закрывающихся клапанов, и мерное потрескивание кое-где уже потертых шестеренок, и даже еле слышное чавканье промасленных муфт.
– Идка! – позвал я, боясь потеряться среди всех этих звуков.
– Иди на голос! – отозвалась она.
Всего пару поворотов, и я оказался в узле управления всем этим поражающим воображение механизмом, в одном из углов которого расположился весьма внушительных размеров пульт, начиненный всевозможными датчиками, манометрами, тахометрами, а также кнопками, рычагами и вентилями. На его фоне Идка выглядела совершенно маленькой и беспомощной. Да и поза ее говорила о глубочайшей растерянности. Она стояла, слегка сгорбившись, и, погруженная в какие-то собственные думы, грызла ноготь мизинца, но вдруг, словно пробудившись ото сна, разорвала неловкую тишину хриплым голосом:
– Странно. Все датчики в норме. Ни в одной из труб падения давления нет. Что же получается, пожар не тушат? Бред… Такого быть не может… Слушай, глупый, посмотри здесь вокруг. Где-то должен быть восточный ОД.
– ОД?
– Оптический дальновзор. Посмотри и скажи, есть ли дым на востоке, и какой…
Я обвел взглядом узел управления. На полу, собранном из проклепанных бронзовых (как я думаю) плит, валялись обрывки трубок и тросов, проржавевшие истершиеся шестеренки, какие-то запчасти от манометров. В углах расположились балки-колонны, поддерживающие направляющие для труб и лотки с тросами, организующие все разнообразные механизмы в один работоспособный организм. Стенами служили все те же переплетения трубопроводов с выступающими из них прозрачными трубками, передающими окрашенную в красное жидкость на пульт. Наконец я увидел дальнозор, радостно поблескивающий окулярами, и прильнул к нему.
3 комментария
Понравилось, как пишите. Плюс )