Случается...

Новая миниатюра, извиняюсь за задержку, были некоторые проблемы, постараюсь в дальнейшем выкладывать более-менее регулярно.

Случается…

13:45. Армадилло, штат Техас. 14 июля 1899 года.
Братишка, если ты это читаешь, значит, меня уже нет в живых, и в связи с этим я бы хотел оставить несколько комментариев. Во-первых, в моей смерти, скорее всего, виноват Джонни Макрейн, по прозвищу Ворон. На самом деле никто так его не называет, он сам придумал себе эту кличку. Без двух своих ублюдочных братьев он больше похож на мокрую курицу, но о его братьях чуть позже. Найти мелкого говнюка ты можешь в Армадилло, что в штате Техас, скорее всего, он будет новым владельцем моей шахты и паровых горнопроходческих комплексов, собственно, из-за них и весь сыр-бор. Да, я же теперь гордый владелец шахты, хотя, судя по всему ненадолго….
Я убрал письмо во внутренний карман, докурил дешевую сигариллу, и направился прямо к дому Макрейна. Дверь мне открыл мистер Макрейн лично, видимо, еще не успел обзавестись прислугой. Это был молодой мужчина, лет двадцати пяти, с аккуратной бородкой и дурацким пробором на голове. Одет он был в домашний халат и тапочки, в руках держал трубку.
— добрый день, что вам угодно, мистер? – спросил он с улыбкой.
— Здравствуйте, я ищу мистера Макрейна, — ответил я ему с той же любезностью.
— Это я, к вашим услугам, мистер… — он выжидающе посмотрел на меня, ожидая услышать мое имя.
— Престон, Джон Престон, я представляю компанию подрывные работу Симонса и Симонса, и наша компания хотела бы вам предложить наши услуги по поставке динамита и нитроглицерина для вашей шахты, — я назвал ему выдуманное имя, и рассказал заранее подготовленную легенду.
— Большоое спасибо, мистер Престон, но к сожалению, услуги вашей компании нам не нужны, мы в нашей шахте пользуемся новыми горнопроходческими комплексами на паровой тяге. Но все равно, спасибо за предложение, мне очень лестно, что «Симонс и Симонс» заинтересовались поставками в наш небольшой городок, — теперь у меня не было сомнений, что это тот самый Макрейн.
— Ничего страшного, «Симонс и Симонс» всегда за прогресс, и, еще, можно один вопрос?
— Да, конечно, — улыбка Макрейна сияла так, что я почти слеп.
— Откуда, если не секрет, шахта у столь молодого джентльмена?
— один мой знакомый проиграл ее мне в покер, буквально месяц назад.
— Вы везучий игрок? – я улыбнулся ему в ответ, но моя улыбка не была даже в половину такой же широкой, как у него.
— ну, порой, фортуна благосклонна ко мне, а что, хотите сыграть? – он доверительно заглянул ко мне в глаза.
— нет, я не признаю азартные игры, а они не признают меня, но, спасибо за приглашение, всего доброго, мистер Макрейн.
— Прощайте, мистер Престон, может быть еще свидимся, — и один из убийц моего брата закрыл дверь.
— еще как свидимся, будь уверен, сукин сын, — прошептал я направляясь в сторону салуна, где я снял комнату.

23:50. Армадилло, штат Техас. 14 июля 1899 года.
С наступлением темноты я решил выполнить первую часть моего кровавого плана. С легкостью перемахнув через изгородь, окружающую дом Макрейна, я вошел в его дом. Найти его комнату не составило труда, его храп слышался по всему дому. Не успел он проснуться, как я затолкал кляп ему в мерзкую пасть, а руки и ноги привязал в кровати. После чего, зажег светильник и начал объяснять ему причины своего поступка:
— вот мы и свиделись, мистер Макрейн, и, я уверен, вам бы хотелось узнать, почему вы находитесь в столь затруднительном положении. Все предельно просто – вы меня обманули. Вы сказали, что выиграли вашу шахту в карты, хотя на самом деле вынудили моего брата переписать на вас право на владение шахтой и сопутствующими материалами, после чего убили его, а так же его жену и детей, мальчика и девочку. Естественно, делали вы это не один, а вместе с вашими братьями, но до них я доберусь позже. И вы должны прекрасно понимать, что вашему поступку нет прощения, и вам не откупится от меня, поэтому кляп у вас изо рта я не выну, — при этих словах Джонни замычал, словно корова, которой ставят тавро, — и, если уж на то пошло, сегодняшнюю ночь вы не переживете, и, будь я добрым христианином, я дал бы вам исповедаться перед смертью, но, увы, нет. Зато вы умрете почти мученической смертью, а это увеличит ваши ничтожные шансы на попадание в рай, хотя…
С этими словами я достал из под плаща связку динамитных шашек, соединенную одним фитилем, поставил ее у изголовья кровати, после чего запалил фитиль. У меня оставалось две минуты, чтобы покинуть дом Макрейна.
— Прощайте, мистер Макрейн, увидимся в аду, с этими словами я вышел из комнаты.

10:10. Армадилло, штат Техас. 15 июля 1899 года.
… Но вернемся к его поганым братьям, второй из них – пастор в том же Армадилло, этот засранец и навел на меня своих ублюдочных братьев. Он редкостный засранец, который, к тому же, испытывает нездоровую страсть к маленьким девочкам. Говорят, в молодости он был неплохим стрелком, и порешил не один десяток людей…

Письмо в очередной раз отправилось во внутренний карман моего плаща, а я пинком распахнул двери церкви, в которой намечалось отпевание Джона Макрейна, и, прервав службу, вошел в нее. Пастор как раз обращался к прихожанам, спрашивая, есть ли у них вопросы.
— Да, падре, у меня есть вопрос, — громко произнес я, бросая дымящуюся сигариллу в вазу для пожертвований, — может ли насильник, извращенец и убийца стать святым человеком, и наоборот, может ли святой человек совершить все эти грехи. И дает ли сан священника отпущение этих самых грехов, ответьте мне, пастор Макрейн?
— Сын мой, если человек пустил господа в свое сердце, если добровольно отказался от мирских благ в пользу спасения своей души и душ ближних, конечно это искупает его грехи, но лишь в том случае, если его поступок шел от сердца, — на лице пастора было видно, что он все понял, но он не хотел отступать, — я могу привести в пример одну притчу…
— неверный ответ, падре.
Выстрел разорвал тишину церкви, витраж за спиной священника окрасился кровью, а я был в седле до того, как тело сползло по кафедре на пол. У меня осталось последнее незавершенное дело.

08:15. Спрингвиль, штат Юта. 29 июля 1899 года.
… Старший же брат просто зверь, один из лучших стрелков конфедерации, у него нет ни принципов, ни моральных ограничений, он убивает потому, что ему это нравится. И его очень сложно найти…
Я посасывал бурбон, когда дверь в салуне распахнулась, и в нее вошел он. Это был Билл Макрейн, и именно его я ждал. Он сел за мой столик, после чего закурил, и начал:
— Ты убил моих братьев, — коротко сказал он.
— твои братья были убийцами и насильниками, как и ты, Билл.
— Да, я в курсе, мы убили твоего братца, а так же его семейку, и, знаешь что? Его женушка была не прочь развлечься с нами перед тем, как я выпустил ей кишки. А детишки, они умоляли пощадить их, это было так забавно, — в глазах Билла отчетливо было видно безумие.
— Мы оба знаем, чем все это закончится, поэтому просто назови время, а говорить будем не мы, говорить будут револьверы.
— сегодня, в полдень, после беда, не люблю убивать на голодный желудок, — Билл нагло улыбнулся.
— давай лучше в девять утра, а то, если я убиваю сытым, потом весь день мучаюсь изжогой, — ответил я ему в той же манере.
Он молча встал, и пошел в сторону выхода, я же направился к стойке, чтобы расплатиться за бурбон и яичницу. Краем глаза я заметил резкое движение у входа, и, отшатнувшись в сторону, выхватил револьвер, и всадил весь барабан в Билла Макрейна, который уже успел направить револьвер в мою сторону. Три пули из шести попали в него, одна пробила грудь, вторая прострелила руку с револьвером, третья же разнесла череп. Он умер раньше, чем его кровь попала на стены салуна. Я положил перед ошалевшим барменом двадцать долларов.
— сдачи не надо.
— Мистер, вы знаете, что только что пристрелили одного из самых быстрых стрелков? – руки бармена тряслись, но двадцатка исчезла моментально.
— Что, правда? Ну, что же, дерьмо случается…