Victorium. Российская Империя. Генерал. Часть I
Доброго времени суток всем любителям стимпанка!) После довольно продожительно перерыва я хотел бы представить Вам развитие нашего проекта) На этот раз я хотел бы показать 2 полностью готовых персонажа для фракции Российской Империи, их фото в коробочном профессиональном покрасе, и развернутую историю жизни(генерал и медик, шпион пока в работе). Настолько развернутую что в один пост они все не влезут и их будет наверное по 2 на миниатюру. Начну пожалуй с генерала, как самого харизматичного персонажа)
Борис Радонежский
Родился в семье потомственных военных. До определенного возраста, по традиции, воспитывался дома.
Мамки, няньки, репетиторы не вызывали у юного Бориса симпатии. И как любой подросток он грезил о сражениях и битвах, в которых он непременно оказывался победителем. Однако суровая действительность никак не хотела подстраиваться под детские фантазии. В возрасте 10 лет, будущий герой многих войн, был отдан в 1-й кадетский корпус на воспитание.
Попав в корпус, Борис, являясь общительным ребенком, сразу обзавелся товарищем. Петр Бойков, сухощавый, подтянутый паренек, грезящий карьерой военного медика, так же, как и Радонежский «болел», войной и героическими битвами. На этом увлечении и сошлись подростки. Строгий распорядок дня, ежедневные строевые тренировки, долгие лекции, стали спутниками друзей на ближайшие годы. Однако оставалось время и для «невинных» детских шалостей. Чего только стоил петух, неожиданно выскочивший из- под кафедры, в момент выступления генерала-фельдмаршала Воронцова, в честь дня рождения императора. (Тут стоит отметить, что генерал-фельдмаршал очень любил вычурно одеваться и на светских приемах заработал кулуарное прозвище «высочайший павлин». Так что, появление петуха, можно было расценивать, как политическое преступление.) Но карающий меч фемиды, только свистнул над ухом шутников. Дюжина розг, согласитесь, это не карцер в глубинах Кронштадта.
Куда, более серьезным могло оказаться наказание, за пьяную куртизанку, подложенную в кровать ректора, богобоязненного семьянина и по слухам агента охранки. Но и эта «проказа» осуществленная как раз перед выпускным балом, сошла с рук, по причине отправки в войска новоявленных офицеров.
Итак, в звании поручика, прикомандированного к штабу, Борис оказался в гуще кавказского конфликта. Тотальная неразбериха и полное отсутствие, хоть какого нибудь командования повергли его в шок. Потомственные дворяне, считавшие себя «венцом власти» не утруждали себя вниканием в детали и непосредственным управлением войсками. Отсиживаясь в глубоком тылу в «ставке» они не имели точного представления о реальной обстановке. Написание витиеватых отчетов и депеш государю о «героических и кровопролитных» победах, занимало все время этих «вояк». Конечно, кипучая деятельность по наведению порядка в командовании, развитая новичком не могла не вызвать протест в умах «бумажных героев». Как следствие, в результате штабных интриг Радонежский был назначен командующим одной из казачьих рот генерала Мищенко и отправлен на передовую. Донские казаки, отличавшиеся лихим и необузданным нравом, скупо приняли нового командира из «пришлых». Но таковы были реалии тогдашней войны, да и приказы, как известно не обсуждаются. Только «старики», грея раны у вечерних костров, тихо перешептывались: «Поживем, увидим. Не атаман при булаве, а булава при атамане». Борис принял такое отношение, как данность и не старался перекроить устоявшиеся в роте порядки, однако выполнял свои обязанности согласно устава. Вскоре судьба расставила все по своим местам.
При штурме ущелья реки Арун роте Радонежского пришлось сражаться с отрядами мятежного эмира Гамиля, который попытался отвлечь русские войска от стратегически важного объекта. В ходе одной из атак, получилось, что Борис остался один на один с тремя разъяренными горцами. То ли казачки решили «проверить кровью» своего командира, толи избавиться, таким образом, от него, доподлинно не известно. Но донесение в ставку (а в впоследствии и государю-императору), гласило: «Поручик Радонежский пренебрегая многочисленностью неприятеля, будучи в огне, оказался вполне неустрашимым; он сумел ободрить своих подчиненных и, оставшись один на один с превосходящим противником токмо волею и храбростью воинской, несмотря на полученные телесные увечья, показал пример геройства и уничтожил врага». После этого памятного боя, отношение казаков к своему командиру, кардинально поменялось. Теперь, они были готовы идти за ним куда угодно. Так же «за глаза» казаки прозвали Бориса «бритвой», за четкие и аккуратные раны оставленные им на телах поверженных горцев.
Император же, в свою очередь, жаловал поручика очередным воинским званием и премией в размере 100 рублей золотом. Потом были другие битвы, и медаль «За покорение западного Кавказа».
По окончанию кавказской кампании Борис Радонежский «за заслуги перед отечеством», был направлен в столицу, на должность коменданта кадетского корпуса в котором он когда-то начинал свою блестящую карьеру.
Потекла череда унылых, для Радонежского дней. Рутинная работа, без риска и опасностей, которые давали жизненную силу Борису. Досуг превратился в написание бесконечных рапортов об отправке, «хоть на какую нибудь войну». Но главнокомандующий, а равно и государь император, скорее всего, имели другое мнение относительно карьеры этого «лихого рубаки». В ответ на рапорты Радонежский получал либо очередную благодарность «за рвение», либо приглашение, на придворный бал.
17 мая 1880 год. Полковник Радонежский собирался начать рабочий день. Выйдя на улицу, Борис крайне удивился многолюдности в столь ранний час. Многочисленные группы горожан гудя, как рои рассерженных пчел атаковали мальчишек разносчиков газет. Счастливцы, которым удавалось прорваться к разносчику и урвать газету, неожиданно замирали или громко вскрикивали после прочтения заголовка. Заинтересовавшись и подойдя поближе, к одной из таких групп, Радонежский услышал слово, которое занимало все его мысли последние годы: ВОЙНА!!!
Мгновенно забыв о служебных делах в кадетском корпусе, Борис вернулся домой и, переодевшись в парадный мундир, направился в «Императорскую главную квартиру» (ген. штаб). Радонежский полагал, что его опыт пренепременно понадобится в столь тяжёлый для отечества час. Попав в ген.штаб Борис потребовал встречи с генерал-фельдмаршалом. Как не странно но, разрешение на встречу, он получил моментально. Войдя в кабинет главнокомандующего, Радонежский обнаружил, там Императора собственной персоной, склонившегося вместе с главнокомандующим над картой империи. Ничуть не смутившись, бравый полковник, по всей форме доложил, что: «имеет в себе силы и готовность на свершения, на благо родины и во славу императорского дома». Государь-император, видя, что полковника не остановить, немедленно высочайшим повеление, произвел Радонежского в генерал-майоры и назначил командующим маньчжурской группировкой, с приказанием немедленно отбыть по месту назначения. В момент, когда окрыленный Радонежский выходил из кабинета, Император почти неслышно прошептал: «На тебе боже, что мне негоже». Как потом поговаривали при дворе, государь был «по горло сыт» рапортами неуемного полковника и просто отправил его от себя подальше.
Продолжение — см. Часть II steampunker.ru/blog/3161.html
Благодарности: скульптор — Anastas, мастер покраска — Дмитрий Lynx, обработка и дизайн — Михаил(Mixiw), текст истории — Rarog
Борис Радонежский
Родился в семье потомственных военных. До определенного возраста, по традиции, воспитывался дома.
Мамки, няньки, репетиторы не вызывали у юного Бориса симпатии. И как любой подросток он грезил о сражениях и битвах, в которых он непременно оказывался победителем. Однако суровая действительность никак не хотела подстраиваться под детские фантазии. В возрасте 10 лет, будущий герой многих войн, был отдан в 1-й кадетский корпус на воспитание.
Попав в корпус, Борис, являясь общительным ребенком, сразу обзавелся товарищем. Петр Бойков, сухощавый, подтянутый паренек, грезящий карьерой военного медика, так же, как и Радонежский «болел», войной и героическими битвами. На этом увлечении и сошлись подростки. Строгий распорядок дня, ежедневные строевые тренировки, долгие лекции, стали спутниками друзей на ближайшие годы. Однако оставалось время и для «невинных» детских шалостей. Чего только стоил петух, неожиданно выскочивший из- под кафедры, в момент выступления генерала-фельдмаршала Воронцова, в честь дня рождения императора. (Тут стоит отметить, что генерал-фельдмаршал очень любил вычурно одеваться и на светских приемах заработал кулуарное прозвище «высочайший павлин». Так что, появление петуха, можно было расценивать, как политическое преступление.) Но карающий меч фемиды, только свистнул над ухом шутников. Дюжина розг, согласитесь, это не карцер в глубинах Кронштадта.
Куда, более серьезным могло оказаться наказание, за пьяную куртизанку, подложенную в кровать ректора, богобоязненного семьянина и по слухам агента охранки. Но и эта «проказа» осуществленная как раз перед выпускным балом, сошла с рук, по причине отправки в войска новоявленных офицеров.
Итак, в звании поручика, прикомандированного к штабу, Борис оказался в гуще кавказского конфликта. Тотальная неразбериха и полное отсутствие, хоть какого нибудь командования повергли его в шок. Потомственные дворяне, считавшие себя «венцом власти» не утруждали себя вниканием в детали и непосредственным управлением войсками. Отсиживаясь в глубоком тылу в «ставке» они не имели точного представления о реальной обстановке. Написание витиеватых отчетов и депеш государю о «героических и кровопролитных» победах, занимало все время этих «вояк». Конечно, кипучая деятельность по наведению порядка в командовании, развитая новичком не могла не вызвать протест в умах «бумажных героев». Как следствие, в результате штабных интриг Радонежский был назначен командующим одной из казачьих рот генерала Мищенко и отправлен на передовую. Донские казаки, отличавшиеся лихим и необузданным нравом, скупо приняли нового командира из «пришлых». Но таковы были реалии тогдашней войны, да и приказы, как известно не обсуждаются. Только «старики», грея раны у вечерних костров, тихо перешептывались: «Поживем, увидим. Не атаман при булаве, а булава при атамане». Борис принял такое отношение, как данность и не старался перекроить устоявшиеся в роте порядки, однако выполнял свои обязанности согласно устава. Вскоре судьба расставила все по своим местам.
При штурме ущелья реки Арун роте Радонежского пришлось сражаться с отрядами мятежного эмира Гамиля, который попытался отвлечь русские войска от стратегически важного объекта. В ходе одной из атак, получилось, что Борис остался один на один с тремя разъяренными горцами. То ли казачки решили «проверить кровью» своего командира, толи избавиться, таким образом, от него, доподлинно не известно. Но донесение в ставку (а в впоследствии и государю-императору), гласило: «Поручик Радонежский пренебрегая многочисленностью неприятеля, будучи в огне, оказался вполне неустрашимым; он сумел ободрить своих подчиненных и, оставшись один на один с превосходящим противником токмо волею и храбростью воинской, несмотря на полученные телесные увечья, показал пример геройства и уничтожил врага». После этого памятного боя, отношение казаков к своему командиру, кардинально поменялось. Теперь, они были готовы идти за ним куда угодно. Так же «за глаза» казаки прозвали Бориса «бритвой», за четкие и аккуратные раны оставленные им на телах поверженных горцев.
Император же, в свою очередь, жаловал поручика очередным воинским званием и премией в размере 100 рублей золотом. Потом были другие битвы, и медаль «За покорение западного Кавказа».
По окончанию кавказской кампании Борис Радонежский «за заслуги перед отечеством», был направлен в столицу, на должность коменданта кадетского корпуса в котором он когда-то начинал свою блестящую карьеру.
Потекла череда унылых, для Радонежского дней. Рутинная работа, без риска и опасностей, которые давали жизненную силу Борису. Досуг превратился в написание бесконечных рапортов об отправке, «хоть на какую нибудь войну». Но главнокомандующий, а равно и государь император, скорее всего, имели другое мнение относительно карьеры этого «лихого рубаки». В ответ на рапорты Радонежский получал либо очередную благодарность «за рвение», либо приглашение, на придворный бал.
17 мая 1880 год. Полковник Радонежский собирался начать рабочий день. Выйдя на улицу, Борис крайне удивился многолюдности в столь ранний час. Многочисленные группы горожан гудя, как рои рассерженных пчел атаковали мальчишек разносчиков газет. Счастливцы, которым удавалось прорваться к разносчику и урвать газету, неожиданно замирали или громко вскрикивали после прочтения заголовка. Заинтересовавшись и подойдя поближе, к одной из таких групп, Радонежский услышал слово, которое занимало все его мысли последние годы: ВОЙНА!!!
Мгновенно забыв о служебных делах в кадетском корпусе, Борис вернулся домой и, переодевшись в парадный мундир, направился в «Императорскую главную квартиру» (ген. штаб). Радонежский полагал, что его опыт пренепременно понадобится в столь тяжёлый для отечества час. Попав в ген.штаб Борис потребовал встречи с генерал-фельдмаршалом. Как не странно но, разрешение на встречу, он получил моментально. Войдя в кабинет главнокомандующего, Радонежский обнаружил, там Императора собственной персоной, склонившегося вместе с главнокомандующим над картой империи. Ничуть не смутившись, бравый полковник, по всей форме доложил, что: «имеет в себе силы и готовность на свершения, на благо родины и во славу императорского дома». Государь-император, видя, что полковника не остановить, немедленно высочайшим повеление, произвел Радонежского в генерал-майоры и назначил командующим маньчжурской группировкой, с приказанием немедленно отбыть по месту назначения. В момент, когда окрыленный Радонежский выходил из кабинета, Император почти неслышно прошептал: «На тебе боже, что мне негоже». Как потом поговаривали при дворе, государь был «по горло сыт» рапортами неуемного полковника и просто отправил его от себя подальше.
Продолжение — см. Часть II steampunker.ru/blog/3161.html
Благодарности: скульптор — Anastas, мастер покраска — Дмитрий Lynx, обработка и дизайн — Михаил(Mixiw), текст истории — Rarog
4 комментария