Тень

Первый пост: steampunker.ru/blog/victorium/6915.html

Павитр Прабхакар, слуга лорда Бартоломью, привезённый из далёкой Индии, устало вздохнул. Долгие годы службы на вспыльчивого и неблагодарного аристократа молодой, но сильной и жестокой Империи не прошли даром для наследника древнего рода раджей. Некогда железное здоровье подорвано отвратительным лондонским климатом, суставы ноют к любой перемене погоды, да и выпавшие зубы не позволяли насладиться единственной доступной радостью — отменной кухней лорда. Но, впрочем, была и польза от подобного приключения — математика, физика, современная химия, механика, изученные по приобретённым на скудное жалование учебникам и трудам маститых учёных плотно переплелись в голове в изящную конструкцию, которая должна помочь избавиться от гнёта британцев в родной Индии. Особенно теперь, когда после смерти лорда ему была выплачена маленькая пенсия и он был отпущен на все четыре стороны.
Ещё раз тяжело вздохнув, индус поднял с пола порта тяжёлый фанерный чемодан, забитый чертежами, книгами и едой, и вместе с толпой пассажиров поднялся на борт “Святой Анны”, предъявив билет заросшему рыжей щетиной стюарду.
Третий класс каботажной шхуны, следующей до Калькутты, был просто трюмом, в котором вразнобой лежали пожитки и их хозяева. Павитр забился в угол рядом с выходом и погрузился в размышления, в который раз прокручивая в голове задуманные конструкции узлов боевого механизма. Полутора месяцами позже он впервые за последние полстолетия ступил на землю своих предков, откуда был насильно забран в возрасте четырнадцати лет. Кипящая Калькутта почти не изменилась за прошедшее время — всё так же везде властвовали лощёные европейцы, всё так же всюду свистели в воздухе стеки и хлысты. На последние деньги Павитр купил билет на поезд до Дели и в битком набитом вагоне доехал до древней столицы, на ходу вспоминая слова полузабытого родного языка. Там, на узких улочках юго-восточной части города, он нашёл небольшой заброшенный домик, увитый диким виноградом, где и поселился. И хотя британцев в Дели было лишь чуть меньше, чем в Калькутте, в районы бедноты они заглядывали очень редко…

Приземистая чёрная тень, тихо лязгая сочленениями, метнулась вдоль стены и притаилась в груде мусора. Тёмный матовый корпус практически полностью сливался с ночью, и лишь чуть поблескивающие грани выдавали в этом ночном призраке механизм. Наконец появилась цель. Добыча. Приподнявшись на гибких лапах, механический паук сделал первый шаг, за ним второй и, наконец, метнулся вперёд со всей возможной скоростью, сбивая с ног многокилограммовым телом одного охранника и насаживая на кривые ножи жвал второго. Остановившись перед растерявшимся мытарем британской администрации, механический паук замер и зловеще зашипел, окутавшись зеленоватым облаком. Когда оно рассеялось, тот уже исчез, оставив за собой лишь слабо подергивающееся тело сотрудника налоговой службы. Полевые испытания прошли успешно.

Павитр с трудом поспевал за своим детищем. Он бы с удовольствием устроился на покатой спине своего трёхметрового детища — но, к сожалению, мысль об этом пришла ему в голову слишком поздно, и теперь он уже просто не успевал внести изменения. Но ничего страшного, ему уже не долго осталось жить на этом свете в этом теле, колесо Дхармы скоро провернётся ещё раз, и он переродится, несомненно в теле раджи или брахмана, достойно заслужив эту участь своими мучениями в этой жизни. Нужно только позаботиться о том, чтобы Тень не попала в руки англичан или их приспешников, как и вынесенный пульт искрового, или грозового управления — он ещё не определился с названием, мысль же о том, что бы использовать европейское слово “телеграф” казалась кощунственной. Конечно, прибор был далёк от совершенства, удалось закодировать лишь десять сигналов, а ёмкости дорогостоящих элементов Лекланше хватало едва ли на шесть часов управления, но этого вполне хватало при разумном использовании. Вот и сейчас он просто снёс слабый заслон из поднятых в ружьё британских солдат залпом из двух неуправляемых ракет, разорвавшихся аккурат посреди наскоро собранного строя, и исчез в джунглях. Через три часа в котле Тени прогорело топливо, а элементы Лекланше разрядились окончательно — но это было уже неважно. Окружившие его молчаливые тени, носившие цвета погибшей в бою Лакшми-бай, остатки некогда могучей повстанческой армии сипаев, невесть каким ветром занесённые чуть ли не в самый центр контролируемой британцами области, были вполне достойны столь грозного оружия. Сжимая рукой внезапно взорвавшееся болью сердце, протягивая вожаку этих ободранных солдат пульт управления от механизма и краткую книгу-инструкцию, написанную на хинди и снабжённую чертежами и иллюстрациями, он попытался непослушными губами прошептать, что это поможет, найдите грамотного инженера — но не смог, и упал лицом в прелую листву, не в силах втянуть в себя воздух, остатками меркнущего сознания улавливая мелодию родного языка, но не будучи в силах понять смысл слов.
Золотой Сотник Амбхил на свою беду совсем не умел читать. И никто из жалких остатков его сотни сипаев-разведчиков тоже. Но понять боевую ценность этого огромного механизма, порождения самого Иблиса, он всё же смог. Умерший язычник должно быть сделал его — и разведка вглубь британской территории неожиданно оказалась более успешной, чем могла бы быть. И сейчас его люди спешно навьючивали на слона подобравшего ноги железного паука, он же спрятал в собственный мешок книгу и странную конструкцию с выставленными вперёд медными рогами с шариками на концах, и подал сигнал к возвращению. Вряд ли британская корона захочет выпустить из своих рук подобную машину, и значит нужно сбросить с хвоста неминуемую погоню.
Три недели провели они в джунглях, непрерывно преследуемые верными английскому королю солдатами, но, в конце-концов, вышли к лагерю, расположенному в предгорьях Гималаев. Сам Дамодара Рао, приёмный сын Лакшми-Бай, встретил их радушно и получил из рук Амбхила книгу, рогатое устройство и боевой механизм, после чего почти на месяц отрешился от мира.
— Это изумительное устройство! Павитр Прабхакар, его создатель, почти ничего не пишет о себе, но детально описывает тонкости обслуживания этого механизма. Он может стрелять сетью, может выпускать ракеты и испускать пар, как маскирующий, так и ядовитый, перемещаться быстро и управляться на расстоянии в десять метров — он почти неуязвим для мечей и выдерживает огонь лёгкого стрелкового оружия! И главное, всё просто и детально разобрано в этой книге, и даже я, ни разу не создавший ни одного механизма, легко смогу руководить его починкой, — с оживлением рассказывал Дамодара своему верному боевому соратнику, радже Аджаю Бхатту, — поистине безграничные возможности открываются для нас!
— Это точно. Вот только у паука восемь ног, а не шесть. Должно быть этот твой Павитр был большим поклонником Аристотеля, — хмыкнул Аджай.
— Это неважно. На самом деле, любезный друг, важно успеть применить его прежде, чем англичане додумаются до создания подобных же машин — а они непременно додумаются. Поэтому сейчас, друг мой, я просто настаиваю на своём участии в следующей вылазке против колониальных войск.
— Но у тебя ведь нет никакого боевого опыта, — мягко возразил Аджай.
— Зато только я умею управлять Тенью, — парировал Дамодара, — и, поверь мне, этот механизм стоит того, что бы учиться использовать его.
— Ладно, — скривился глава северной армии повстанцев, — будет тебе твой бой. Надеюсь, ты не станешь соваться в пекло, мне вполне хватит собственного сумасшедшего братца, лезущего в самую гущу драки.
— Не беспокойся, моё оружие — вот оно, — собеседники наконец вышли к искусственному гроту где, в самом центре зала, угрожающе воздев к небу голову, вооружённую ножами-жвалами, замер обсуждаемый механизм.

Колониальные войска британской армии, опора трона и основной контроллёр колоний-поставщиков прибыли, привычные к переходам, тяготам и лишениям и жадные до золота и женщин — вот что такое Великобритания. Настоящая, плоть от плоти, кровь от крови туманного Альбиона. Топот изношенных ботинок, шелест полковых знамён и грохот орудийных выстрелов, перемежаемый сухими щелчками пакетированного винтовочного огня. Сто сорок третий колониальный батальон, прошедший с боями до Афганистана, возвращался в Калькутту в неполном составе. В передовом дозоре расслабленно перекрикивались сипаи, гарцующие на великолепных тонконогих жеребцах, ротная артиллерия из двух полуторафунтовых пушечек мирно покоилась в обозе, охраняемом взводом гуркхов. Джимы, Джеймсы, Бобы и Гарри равнодушно топтали чужую землю, вбивая в пыль остатки древних империй и некогда великих народов. Миновав равнину предгорий, колонна втянулась в лес, по старой, мощённой камнем дороге следуя к побережью. Вечером капитан армии Её Императорского Величества, сэр Генри Блэкфорт отдал приказ устроить привал, и с удовольствием растянулся на грубом полотне походной кровати, споро установленной в захваченном в одном из боёв шёлковом шатре пакистанского магараджи. Сержанты проследят за порядком и очерёдностью караулов и без его руководства — здесь, всё же, не линия фронта, хоть и шалят иногда повстанцы. Но что такое местные солдаты против ветеранов армии Британии и Ост-Индийской Компании? Смазка для штыков, не более. Уже здесь можно сбросить напряжение, сводящее с ума, и перестать ожидать внезапного нападения. Можно расслабиться. Не до конца, не так, как в жалком подобии метрополии, столице этого удушливого края — но всё же, всё же можно наконец-то глотнуть виски из тщательно сберегаемой фляги и заснуть.
И точно так же думали и сержанты, и рядовые. Расставленные, скорее, по привычке, чем по необходимости часовые переговаривались вполголоса — и никто им за это не грозился карами. Только грукхи, собравшиеся вокруг обоза, привычно бдили, ловя глазами малейшие отблески света в непроглядной темени, и потому они первые подняли тревогу, когда выскользнувшие из леса тени сняли часовых. С боевым криком, привычным британским солдатам и повергающим в ужас врагов “Слава Кали! Гуркхи идут!”, они врезались в толпу врагов, неся смерть на лезвиях своих широких кривых ножей. Кто-то из британцев запустил под кроны деревьев осветительную ракету, недавнее изобретение местных инженеров, и рой ослепительно ярких светлячков просыпался на сцепившихся в смертельной схватке воинов, обжигая их, и тут, словно вырванный из кошмарного сна, на поляну вышел паук. С рёвом поведя головой, он выпустил две ракеты, взорвавшиеся в центре лагеря, и ворвался в наскоро собранный строй британцев, раскидывая их ударами длинных лап, кромсая их жвалами и цепляя шипами на тускло блестящем брюхе. Пули рикошетили от его тела, не причиняя никакого вреда, и даже чугунное ядро, вылетевшее из рявкнувшей пушки, заставило его лишь покачнуться. Развернувшись к расчёту, спешно банившему орудие, паук выстрелил в них разворачивающейся на лету сетью и со свистом окутался ядовито-зелёным туманом.
Вскоре всё было закончено. Поредевшие ряды повстанцев обобрали тела, запрягли уцелевших волов в телеги обоза и так же неслышно канули в джунгли, как и появились из них.

Вице-король Индии, первый маркиз Рипона, лорд Джордж Робинсон был взбешён. Встопорщив бороду, он мерил шагами кабинет и изливал на стоящих перед ним генералов свою ярость:
— Вы понимаете, что это значит? Огромный паук, уничтоживший налогового инспектора и уличный караул, о невозможности существования которого вы мне говорили, объявляется снова, три месяца спустя и на пять сотен миль южнее. И теперь есть не только путаные свидетельства местного населения и какие-то подозрительные следы — теперь у нас есть очевидец, боевой офицер, прошедший с боями до Кабула, британский дворянин, не боящийся ни Бога, ни чёрта, и он утверждает, что этот шагающий механизм существует.
— Механизм? — несмело переспросил один из подчинённых, за что заработал уничижительный взгляд.
— Да, сэр Уильям, механизм. Не знаю как, но эти проклятые индусы у нас под носом собрали боевого автоматона. Насколько мне известно, первого успешно действующего боевого автоматона в мире. Как, чёрт вас всех побери, они смогли это сделать в самом центре подконтрольных Британии земель?
— Значит так, — усевшись за стол и переведя дух, ледяным голосом заявил лорд, — Вы, дорогой мой сэр Уильям, бывший губернатор Дели, пишете просьбу об отставке на моё имя в связи с состоянием здоровья и уедете в Лондон. Сэр Джордж примет управление городом на себя и постарается не допустить столь досадных промахов или так легко не отделается. Все прочие — мобилизуйте подчинённые войска и постарайтесь хотя бы уничтожить этого автоматона, если не получится его захватить. А теперь — все вон. И постарайтесь, господа, не посрамить юнион джек и Её Императорское Величество. Индия должна быть наша.

— Ну что, как тебе моя Тень в действии?
— Впечатляет, — Аджай Бхатта склонил голову, — равно как и твоё управление им. Я правильно понял, что ты можешь заставлять его двигаться на расстоянии в тридцать локтей?
— Десять метров, если быть точным и использовать записи Павитра, — улыбнулся Дамодара, — дозволено ли мне будет вступить в ряды повстанческой армии в качестве погонщика огромного боевого шагателя?
— Не вижу причин, которые могли бы помешать тебе это сделать. Ты принят, конечно, — старые друзья рассмеялись, и покинули пещеру, где кузнецы выправляли вмятину в панцире механического паука, оставленную ядром из английской пушки.