Святогор

Первый пост: steampunker.ru/blog/victorium/6915.html

— А что это за грохот?
— А это наша лягушонка в коробчонке скачет.
Раскатистый смех мастеровых утонул в приблизившемся лязге, и, наконец, из-за угла кирпичного здания одного из Крондштадских цехов показался его источник. Двуногая шагающая конструкция, пыхтящая паром и дымом из модифицированного прямоточного турбинного парового двигателя с наскоро обшитой досками кабиной. Подойдя вплотную к группе рабочих и стравив пар, механизм замер, осел, и из распахнутого настежь люка выглянуло чумазое личико:
— ПалПетрович, — затараторила любимица Крондштатского механического завода, новоиспечённый инженер Зарина Акимовна Перфильева, ещё во время прохождения здесь производственной практики покорившая сердца суровых мужиков твёрдым знанием предмета, суровой недоступностью и детской непосредственностью, — правая нога опять подволакивает. Судя по звуку, шестерни дурят. Проверьте соосность, будьте любезны!
— Сделаем, Зарина Акимовна, не сомневайтесь, — Павел Петрович, известный механик, досмолил цигарку и добавил, — а вы пока сходите к управляющему, там генерал какой-то пришёл, поговаривают, что по вашу душу.
— Опять этот толстомордый, который снабжением ведает? Так передайте ему, что видеть его не желаю, что б он лопнул! Разрешение на экспериментальную модель подписано самим Императором, и ничего сверх положенного мы не тратим!
— Успокойся, дочка, этот вроде настоящий.
— Ну, посмотрим сейчас, какой такой настоящий генерал, — пробурчала себе под нос Зарина и решительным шагом отправилась в канцелярию завода. Грохнув дверью, миновав опешившую секретаршу, она ворвалась в кабинет управляющего и с порога заявила:
— Я ещё раз повторяю, что губить перспективную разработку, которая может не только сберечь жизни сотен русских солдат на поле боя, но и выиграть те войны, которые вы затеваете, не позволю. У меня есть приказ Императора, и я намерена его исполнить. И если вы полагаете, что можете помешать мне сделать это, советую подумать трижды!
— Какая боевая девица, — выслушав отповедь с кресла поднялся седой генерал и, с лёгким щёлканьем механизмов правой руки, поставил на стол кофейную чашку, — позвольте представиться — Борис Семёнович Радонежский. Русский генерал и куратор проекта “Святогор”. Именно так мы решили назвать ваш шагающий линкор. А теперь, извольте провести экскурсию.
Утратившая дар речи девушка молча развернулась и неторопливо вышла во двор, совершенно не заботясь о том, следует ли за ней высокопоставленный покровитель. Дойдя до ворот цеха, где, уже подвешенный на стапелях, разбирался шаговый механизм, она молча сдала генерала на попечение ПалПетровичу и уединилась в конструкторском бюро. Конечно, она сразу узнала героя Российской Империи, прославленного боевого генерала Бориса Радонежского, чьими портретами пестрели газеты, и в сообщениях о подвигах нельзя было отделить правды от вымысла, и ей было немного совестно, что её подготовленная речь вместо ожидаемой тыловой крысы излилась на нового союзника, но выбило из равновесия её вовсе не это.
Её. Приняли. Всерьёз. Наконец-то! После стольких лет упорного труда и учёбы, сопровождаемых язвительными комментариями от недоучек и мракобесов, после стольких сил, затраченных на доказательство того простого факта, что женщина — не значит глупая и хрупкая, и что в механизмах она разбирается почище иных маститых инженеров её разработками заинтересовались по-настоящему! Даже приказ Императора, которым она до сих размахивала направо и налево, был лишь отпиской от настырной девицы, пользующейся именем своего отца для отправки корреспонденции в Канцелярию Его Императорского Величества, и давал ей лишь немногим больше возможностей, чем давала мастерская в имении, но теперь, кажется, всё пойдёт совсем по-другому!
Зарина разложила чертежи на столе — и как раз вовремя. В дверь, пригнувшись, вошёл генерал, сопровождаемый Павлом Петровичем, и в комнате сразу стало тесно.
— Что же вы, Зарина Акимовна, так быстро нас покинули? Ваш механик, конечно, показал всё толково и грамотно, да только мне все эти шестерни и поршни не особо интересны, мне бы ваш замысел целиком узнать. Потому как карт-бланш на разработки даром не даётся, и кота в мешке я покупать не желаю.
— Извольте, — несколько нервно дёрнулась Зарина и начала, — не мне вам говорить, как хрупок человеческий организм и сколь легко его вывести из строя. Представленный вам механизм, очевидно, является попыткой переосмыслить средневековый рыцарский доспех в новых условиях. Вы только представьте себе, какие преимущества даст армии, впервые применившей подобную машину на поле боя, сам вид эти железных гигантов? И, хотя мы предпочитаем название “шагатель”, вы не зря назвали их ходячими линкорами — броневая защита, огневая мощь и, в конце концов, просто огромная физическая сила, способная прорвать любые заграждения — вот что такое этот паровой колосс. В будущем именно он будет безраздельно царить на поле боя, но частности тактического и стратегического применения подобных машин вы осознаёте лучше меня. Сейчас мы практически полностью решили проблему передвижения — буквально перед вашим приходом были произведены финальные испытания шагового механизма, выявленные недоработки несущественны и исправляются в настоящий момент. Что он будет представлять из себя в финале, вы можете увидеть на чертеже.
Зарина расстелила на столе чертёж и начала показывать заинтересовавшемуся генералу детали грозной боевой машины:
— Высота машины — шесть с половиной метров, на вооружении планируется безоткатная 45 мм полевая пушка Барановского для поражения бронированных целей и укреплений, 10,67 мм пулемёт Хайрема Стивенса Максима для обстрела скоплений пехоты и легкобронированных целей и огнемёт для борьбы с пехотой на близком расстоянии. Так же для уничтожения пехоты и разбора завалов можно будет использовать кулаки.
— Да уж. Планов, я смотрю, громадьё. В любом случае, все потребные материалы и инструменты извольте заказывать у управляющего заводом. Он предупреждён о высоком приоритете этого проекта, в случае любых задержек и препонов прошу обращаться прямо ко мне, минуя всех бюрократов, по вот этому вот адресу, — генерал протянул Зарине визитку, — а сейчас прошу простить меня: вынужден откланяться, ждут прочие армейские дела.
Генерал щёлкнул каблуками, слегка склонился и стремительно покинул помещение бюро.
— Вот так вот, Зарина Акимовна, кажется вашей мечте быть, — улыбнулся в усы Павел Петрович.

Двумя часами позже, когда генерал Радонежский сидел в своём кабинете после выматывающего душу разговора с интендантом Петербургского гарнизона, по какой-то причине решившего, что он может отказывать офицерам Кватунской армии в зимних квартирах, к нему в дверь с двумя стаканами чая вошёл его адъютант. Плотно прикрыв за собой дверь, он поставил поднос со стаканами на стол и уселся напротив.
— Здравствуйте, Ваше Превосходительство.
— Кто ты такой? — может быть внешне незваный гость и был полной копией адьютанта, но вот голос менять он не стал.
— Сергей Иволгин, Тайная Канцелярия Его Императорского Величества. У меня к вам разговор государственной важности.
— Внимательно слушаю.
— Тридцатого ноября прошлого года я был во Франции. В Париже. Город, надо сказать, насколько поэтичный, настолько и опасный…

Париж-Париж, воспетый в песнях и романах и утопающий в грязи и смоге не хуже своего извечного соперника — Лондона. Джеймс Риголлети, наёмный бретёр и убийца известный немногим, но гарантирующий качественное и своевременное выполнение заказов, сошёл на землю с почтовой бригантины “Кузина Джейн” порт приписки Дублин, и затерялся во многочисленных закоулках города, чтобы спустя почти полдня объявится в городке Сен-Клу. Прогулявшись по улочкам, перекусив в трактире для рабочих и поговорив с трактирщиком, Джеймс Риголлети исчез. Зато появился Джек Спраут, честный малый, страдающий от чахотки стекольщиков выходец из Южного Судана, приехавший в метрополию в поисках лекарства. Уже поздним вечером он постучался в дверь двухэтажного дома Теззло.
— Здравствуйте, сэр, — на ломаном французском с обильной примесью английских слов обратился он к открывшему дверь Николасу, — прошу простить меня за вторжение, но я слышал, что вы можете вылечить чахотку стекольщиков. Это правда?
— Нет, — ровно ответил учёный и попытался закрыть дверь, но всунутый в щель носок туфли не давал ему это сделать.
— Пожалуйста, сэр, прошу вас, мне нужна помощь, и я готов заплатить все деньги, которые у меня есть, и отработать оставшийся долг, только бы не умирать, — с этими словами Джек закашлялся и сплюнул в ладонь кровью, — если вы мне не поможете — мне недолго осталось. Прошу вас, сэр, ради всего святого, что у вас есть, помогите мне! Я заплачу вам золотом и алмазами, а если этого не хватит — до конца жизни буду служить вам!
Но Николас просто молча оттолкнул Джека и захлопнул дверь. Осада неприступного учёного продолжалась полторы недели. Незадачливый мигрант успел примелькаться в округе, помог нескольким местным жителям и заслужил определённые симпатии горожан. В конце концов Теззло сдался:
— Хорошо, — заявил он он однажды вечером, — операция стоит семь тысяч франков. Оплата вперёд. Хирурга наймёшь сам, оборудование и операционную я предоставлю.
— Спасибо, сэр! Продам драгоценности — и сразу вернусь к вам с деньгами!
Вернувшись с толстой пачкой денег, завёрнутой в газету, Джек прошёл вслед за Николасом Теззло в его кабинет и аккуратно прыснул в лицо учёного из припасённого распылителя.
— Отдохните, добрый сэр… — русский шпион Сергей Иволгин, а именно он скрывался под личиной Джека Спраута и Джеймса Риголлети, пользуясь своей уникальной способностью менять внешность, обыскал заснувшего Николаса, изъяв ключи, и обыскал кабинет, обнаружив за одной из картин сейф. Один из ключей подошёл. В сейфе обнаружился ворох чертежей, рабочая тетрадь Николаса и список заказанного оборудования. Изъяв всё это, Сергей оставил деньги на столе, покинул дом, а после и Сен-Клу.

— … И вот в Париже, по чистой случайности, мне удалось приобрести за смешную сумму в семь тысяч франков чертежи некоего устройства, создающего электрические разряды и поражающее насмерть всех, кто находится близко. К сожалению, использование оного в нашем военном министерстве признано нецелесообразным — дорогое слишком удовольствие для пехоты, слишком громоздкое для разведчиков, а корабли на абордаж уже полвека не ходят. Когда я узнал, что плоды моих усилий задвинули на самую дальнюю полку архивов, я их оттуда изъял. А тут, как оказалось, вы начали курировать проект “Святогор”. Дай, думаю, помогу генералу — всё не даром пропадёт устройство. Портфель с документами вы найдёте, если заглянете под стол. А я, пожалуй, пойду.
— С денщиком-то что моим, господин шпион?
— Спит. Скоро проснётся. До свидания, господин генерал.
Проводив взглядом замаскировавшегося под адъютанта разведчика, Борис откинулся на спинку стула. Пожалуй, действительно надо отправить документацию этой егозе Зарине, пусть разберётся, что там французы навыдумывали. Может и удастся пустить в дело это изделие сумрачного европейского гения.

Три года спустя “Святогор” был готов. Все чертежи были сданы в Тайную Канцелярию, и на демонстрационном полигоне Его Императорское Величество Александр Третий с видимым удовольствием наблюдал, как механический монстр рвёт проволочные заграждения, стреляет из пушки по одной мишени, расстреливает из пулемёта несколько более мелких и сжигает из огнемёта ряд соломенных чучел.
— Весьма… Впечатляет, — довольно заметил он в сторону, — во сколько, говорите, обойдётся казне строительство подобных солдат?
Услышав число, он недовольно сморщился:
— Отказать. Все усилия направить на переоснащение флота. Эту же заводную игрушку передайте в подчинение генералу Радонежскому — он её выпестовал, он пускай с ней и возится.

Крым никогда не был спокойным местом. Мягкое подбрюшье Империи, лакомый кусочек суши, гарантирующий контроль над Чёрным Морем, всегда служил камнем преткновения между русскими и османами, и немало крови было пролито с обеих сторон на пыльную землю степей южнее Перекопа. Даже в условно мирное время не переставали кипеть бои, и, то и дело, подкупленные ханским золотом ногайцы и турки-месхетины брали в ножи казачьи разъезды и станицы. Вот и сейчас ватага Абдуллы, жестокосердного башибузука, отвоевавшего своё в 93-й войне в Болгарии, высаживалась неподалёку от военного лагеря русских. Как докладывали взятые в плен лазутчики, подвергавшиеся пыткам для подтверждения достоверности рассказанного, здесь находился целый генерал при силах смешных до невероятности — неполной инженерной роте. Уж, что он там затеял, было неинтересно, но за голову генерала стамбульский бей даст её вес золотом, а за живого и вовсе осыпет деньгами и почестями, поэтому желающих рискнуть нашлось с избытком. Три рыболовецкие шхуны разгрузились затемно, и почти две сотни верных Абдулле людей соединились с воинами дружественного племени ногайцев.
Перед рассветом на русский лагерь обрушился кипящий смерч. Всадники промчались сквозь жидкий заслон ружейного огня часовых в самый центр лагеря, а башибузуки продвигались вслед за ними, преодолевая слабое сопротивление выскакивающих из палаток инженеров. И лишь у палатки генерала они встретили достойный отпор — в простой белой рубахе метался среди вертящихся на дыбах жеребцов генерал Борис-Бритва, и его знаменитая механическая рука вздымалась и опускалась вместе с саблей, собирая кровавую дань. С усмешкой Абдулла навёл на него винтовку, но замер, не в силах спустить курок.
Какая-то демоническая фигура, окутанная сполохами молний, поднималась за генералом, и гулкий скрежет сопровождал её шаги, от которых дрожала земля. Попавшие в сполохи воины даже не успевали кричать, за считанные мгновения превращаясь в обугленные куски плоти, а когда длинный пламенный язык ударил в самое скопление судорожно отстреливающихся от новой угрозы османских пехотинцев, Абдулла не выдержал. Он бежал, оставив за собой всех своих воинов и неся в Стамбул страшную весть о Иблисовом отродье, которое пробудили и подчинили себе неверные русские.