История пиратства Российского (Часть 1)

Как оказалось, у отечественных музыкальных пиратов крайне богатая и довольно длинная история.

Унылый Эдисон такой унылый.

Во всем оказался виноват Томас Алва Эдисон со своим фонографом, в котором он видел лишь устройство для записи поручений, голосовых писем, и совершенно терпеть не мог записанную на нем музыку, называя её «искусственной». Впрочем, у Эдисонов вообще была дома традиция после обеда играть музыку на рояле в гостиной, видимо это тоже сыграло свою роль.

В первом фонографе валик вращался с помощью рукоятки, с каждым оборотом перемещаясь в осевом направлении за счет винтовой резьбы на ведущем вале. И при записи и при воспроизведении звука валик приходилось вращать вручную со скоростью 1 оборот в минуту.

Ножной привод (как у ножной швейной машинки) фонографа был изобретен в 1885 году американцем Чарльзом Тейнтером. Он же поменял оловянную фольгу на воск, так как олово выдерживало не более 5 проигрываний. Усовершенствованному аппарату он дал название ГРАФОФОН. Эдисон купил патент Тейнтера.

Главной проблемой ранних фонографов (на фольге) было как воспроизведение высоких частот (шипящие звуки, а также «д» и «т» — звучали совершенно одинаково), так и тихое исполнение, и заметные шумы, издаваемые валиком.

В последних моделях фонографов:
— было улучшено качество записи, путем использования алмазных игл;
— было увеличено время звучания — с 2-х до 5-ти минут, путем уменьшения размеров ка¬навки на валиках и увеличения плотности записи.
Эти же новшества позволили использовать «новые валики» для воспроизведения звука гораздо большее (чем 5) количество раз.

Стали применяться три резца: первый (поострее) — для записи, второй (потупее) — для воспроизведения и третий (самый острый) — для стирания.
Изношенную запись (а изнашивались записи быстро) можно было соскоблить и на тот же валик записать что-нибудь новенькое. С восковых валиков звук воспроизводился довольно тихо, поэтому их прослушивали через трубку, вставленную в ухо на манер стетоскопа.

Между тем возникло требование тиражирования записей. В первое время каждую запись изготовляли индивидуально: одну двухминутную песню одновременно записывали десятью фонографами, после этого устанавливали новые валики и запись производили вновь. В один и тот же день такую запись приходилось повторять по полсотни раз.
Позднее были предприняты попытки акустической перезаписи с одного валика на другие. При таком тиражировании с одного валика получали десять первых копий, а затем с каждой из них десять вторых копий.

Презентация в России.

Впервые показанный в 1877, уже в 1879 году фонограф добирается до России — в Московском музее прикладных знаний (ныне это Политехнический) состоялась успешная демонстрация фонографа.

Просветленные умы приняли новинку, и занялись ее освоением. Например, в России на первых порах фонограф использовали граф Лев Толстой и известный искатель приключений Миклухо-Маклай. Писатель наговаривал произведения для расшифровки секретарям, а путешественник – записывал голоса аборигенов во время своих экспедиций по архипелагам Тихого океана.

Великий русский композитор Римский-Корсаков восторгался изобретением Эдисона и сулил ему радужное будущее для развития не только российской, но и всей мировой музыкальной культуры. Выдающийся пианист Антон Рубинштейн прочил уникальное устройство в качестве идеального автоматического педагога.

Пока теоретики рассуждали и спорили, московский предприниматель немецкого происхождения Рихард Якоб открыл первую в Москве публичную студию звукозаписи, и занялся тиражированием музыки на коммерческой основе.

Свое дело Рихард Якоб начал еще в 1875 году, открыв в Москве «Центральный фотографический и оптический склад». И первые фонографы появились именно в его магазине, там же производилась и запись валиков, которые продавались по полтора рубля за штуку. Судя по публикациям того времени, спрос на модную новинку был велик, что позволяло, как писал тогдашний журнал «Граммофонъ и фонографъ», «делать очень крупные обороты».


Модульная пишущая головка для фонографа.

Достаточно быстро дело Рихарда Якоба приняло широкий размах, и тогда у него появились «загадочные» конкуренты. В 1898 году предприниматель стал замечать, что клиенты стали возвращать ему валики ввиду низкого качества их звучания. Даже первый поверхностный анализ восковых цилиндров показал, что сделаны они не в его фирме, а кем-то другим, но поскольку репертуар и каталожные номера были его, то Якоб серьезно призадумался. Обращения в полицию и суд ничего не дали. Дело в том, что в те годы звукозапись казалась чудом. И если уж действительный член Французской Академии наук академик Буйо, впервые знакомясь с фонографом, говорил: «Разве можно допустить, что презренный металл в состоянии воспроизвести благородный голос человека!», то что говорить о реакции московских полицейских чинов на заявление Якоба, что «появились жулики, которые воруют голоса, т.е. переписывают и продают сделанные мною записи?!»

Якоб всегда говорил приходящим в его магазин, что «покупая по низкой цене дешевые сурогаты, вы не только портите себе настроение, слушая хрипы и шипы, но и лишаете заработка любимого артиста...» и, конечно же, издателя. Спустя год количество подделок стало настолько велико, что уже мешало реализации его собственной продукции, причем особо страдали самые «топовые» позиции. Дело дошло до того, что он вынужден был обратиться к своим покупателям со следующим предостережением:

«В последнее время появились машины для копировки валиков, которые однако совсем не соответствуют своему назначению. Несмотря на это, некоторые фирмы приобрели эти машины и копируют с моих оригиналов, и продают эти копии, как валики своего заряжения. Мои же валики, они по необходимости должны покупать для копии у меня, так как все артисты у меня на годовых контрактах, с тем чтобы они ни где не имели права петь. Каждый должен со мною согласиться, что копия никогда не может сравняться с оригиналом, как хорошо она не была бы исполнена, я напротив продаю исключительно оригиналы, притом неоднократно доказано, что валики моего напева признаны всеми лучшими в России. Чистые валики я имею исключительно только заграничного производства, но никак не русские, которые хотя и дешевле, но намного хуже, так как они сделаны из не совсем чистых материалов и попадается даже песок, который портит сапфир и при передачи производит шум.

Обратите внимание, на сколько похоже на слова продавцов первых CD и DVD уже в наше время — »пиратские диски портят лазеры" :)))



Оригинальные валики производства эдисоновской National Phonograph

Это был первый в мировой истории антипиратский манифест, который был опубликован в Росиии Рихардом Якобом в каталоге продукции его фирмы. Даже первый взгляд на это издание показывает, насколько масштабно было поставлено дело продажи фонограмм в те годы. На складе было постоянно до 100 тысяч (!) напетых валиков русских исполнителей.

Пытаясь сохранить свое дело, деньги и честное имя, Якоб решил сам разобраться со своими обидчиками, не думая о возможных последствиях. События не заставили себя ждать. После достаточно долгих поисков встреча с «загадочными» конкурентами состоялась. Во время трудного разговора Якоб требовал прекращения их деятельности, на что получил дерзкое предложение – поделиться своими доходами. Сказав веское «нет», он остановил бессмысленные разбирательства. В его адрес посыпались угрозы. Ситуация накалялась.

Неожиданная и загадочная для всех смерть настигла Якоба на работе – он умер в расцвете творческих сил «от сердца». После его кончины фактическим владельцем фирмы стала жена, Ольга Якоб, доведшая фирму до банкротства.

Вскоре выяснилось, что Рихард Якоб был не одинок в своих проблемах. Аналогичным нападкам со стороны фонографических пиратов, но уже в Санкт-Петербурге, подверглась американская звукозаписывающая компания «Колумбия». Но это все еще были цветочки, поскольку технологические проблемы, связанные с тиражированием валиков, не позволяли организовать широкомасштабное производство незаконно изготовленных копий.

Компиляция Тancist
Часть II
Часть III