Родственные души.

Вообще-то Людовик терпеть не может дешёвого пафоса. Но иногда на него находит, и он начинает изображать такого всего из себя разблагородного офицера и дворянина, что только держись. Вот, например, сейчас… Парадный гвардейский мундир--сплошь матово блестящая чёрная кожа и серёбряное шитьё; на груди--все его награды в три ряда; сапоги начищены до зеркального блеска; фуражка с серебряной кокардой, тросточка, монокль… Честное слово--влюбилась бы, если б не два «но»: во-первых, подобному сиятельному красавчику такая как я, мышь серая в синих чулках, примечательная лишь наличием диплома врача-психиатра да громкой фамилией, и даром не нужна; а во-вторых--как-то неприлично влюбляться в родных старших братьев.
В противоположность ему профессор Симеон Эглит выглядел, как… Наверно, я наивна до жути, или попросту несколько старомодна--но, по-моему, не так должен выглядеть профессор, магистр наук, член-корреспондент Академии и многократный лауреат всевозможных премий. Угрюмая физиономия; безумный взгляд; одежда… что это? Лабораторный халат? Арестантская роба?
По чести сказать, я бы не удивилась, увидев его портрет в газете, в разделе криминальной хроники.
-Итак...--профессор Эглит усмехнулся, на миг показав удивительно острые и крепкие зубы.--Мы работаем на переднем крае современной науки. Мы имеем дело с электричеством. Кстати; я уверен, что будущее--именно за электричеством. Да-с! Скоро настанет то время, когда оно вытеснит пар!
Угу,--подумала я.--Про дизели тоже так говорили. И чем всё кончилось? Видите ли, господин Эглит… в нашем мире существуют некоторые весьма влиятельные господа и дамы, которые имеют с паровых технологий немалую прибыль; а ещё--они крепко держат за шиворот всевозможных королей, императоров и президентов…
Впрочем--вы, профессор--фанатик. Политика с экономикой вам глубоко безразличны.
-А, хотя, не буду утомлять вас долгими рассуждениями о ходе прогресса. Перейдём к делу. Итак. Для начала позвольте спросить: вы знакомы с современными представлениями о природе нервных связей?
-Да,--ответил Людовик.
-А знаете ли вы, что такое «радиоволны»?
-Конечно.
-А вы имеете представление…
Мой брат всего лишь вежливо усмехнулся--но сразу стало понятно, что он хочет сказать: «Ваша милость, неужели вы думаете, что нас в военной академии учили только искусству отличать приклад винтовки от ствола?».
-Хорошо. Значит, так. Немного упрощая и обобщая, можно сказать: любой нерв, по сути--проводник, по которому идёт электрический ток. А где ток--там и радиоволны. По сути, каждое живое существо, обладающее развитой нервной системой, является источником радиоволн. Особенно сильно их излучает головной мозг. А раз есть волны--их можно уловить… Я понятно объясняю?
-Значит, именно для этого и предназначена та огромная антенна, что стоит на крыше вашей лаборатории?--невозмутимо вопросил Людовик.
-Так и есть.
-Хм. Занятно. И какова же конечная цель вашей работы?
Эглит воззрился на моего старшего брата, как некое рогатое животное на некие ворота.
-Э-э… Чтение мыслей, внушение на расстоянии, управление поведением людей...--осторожно проговорил он.--Вы военный; вы и так должны знать… Для вашего ж ведомства стараемся!
-Прошу прощёния, но я пришёл сюда как сугубо частное лицо. Сестра сказала, что я могу быть вам полезен.
-Ох! Тысяча извинений! Совсем забыл. Значит, так,--учёный возбуждённо потёр ладони.--В процессе исследований ваш покорный слуга обнаружил одно занятное явление: люди, от которых исходит сходное по характеристикам излучение, как правило, обладают очень похожими характерами. «Родственные души», одним словом. Так это называется. Раньше я работал только в лаборатории--но месяц назад было завершено создание той самой антенны, которую вы видели. Она принимает радиоволны, исходящие ото всех обитателей города, и…
Людовик окаменел лицом.
-Минуточку. Можно, я немного поговорю с сестрой?--спросил он немного более вежливым голосом, чем следовало бы.
Началось,--подумала я.
-Да-да, конечно!,--отозвался Эглит.
Мы вышли за дверь. Брат взял меня за плечо, как следует приморозил взглядом, и отстранённо обронил:
-Ну?
Как бы это сказать… Моему горячо любимому, во всех отношениях достойному старшему брату крепко не везёт в личной жизни. Вот вроде бы--что с ним не так? Красавец, умница, добрая душа; к тому же--аристократ, наследник графского титула; к тому же--блестящий офицер, подполковник гвардии, между прочим, заслуживший своё звание и награды не вылизыванием командирских сапог, а потом и кровью… Своими потом и кровью. О да! Конечно, нежные юные девы любят бравых вояк--вот только вся эта «любовь» заканчивается, когда они слышат: «Дорогая, меня срочно вызывают в полк». У нас вызов в полк--это очень серьёзно; наши политиканы следят за тем, чтобы армия не сидела без дела; потому что, когда армия сидит без дела--в ней начинаются разные непотребства, а в головах бойцов появляются левые мысли, вроде: «а не развеять ли нам скуку, свергнув этих штатских?».
Кто сможет выдержать такое? Разве что святая. Ну или та самая пресловутая «родственная душа».
В общем--к своим тридцати годам Людовик успел побывать официально помолвленным аж пять раз. А уж сколько у него было ни к чему не приведших мимолётных романов… Я даже со счёта сбилась.
А ведь он--наследник титула! Родители уже начинают нервничать! Они не хотят, чтобы наш род прервался!
-О чём ты, братец?--я улыбнулась самым невинным образом, и даже глазами похлопала для усиления эффекта.
-Ох, Софи...--Людовик вздохнул, поджал губы и покачал головой.--Ты выбрала не ту профессию. Тебе надо было стать не медиком, а свахой. Горе ты моё, сестрица… Ладно. Уговорила. Так и быть--поработаю лабораторной крысой--но только потому, что ты просишь.

***

Ранний весенний вечер. Хмурое небо. Капли дождя лениво чертят дорожки на лобовом стекле.
Мы со старшим братом сидим в машине. Котёл ещё не прогрелся. Есть немного времени, чтобы поговорить.
-Я боялась, что ты сочтёшь профессора Эглита шарлатаном.
-Нет. Он не шарлатан. Он--талант,--Людовик говорил медленно и негромко, словно бы взвешивая каждое слово на языке перед тем, как выпустить его на свободу.--Хочешь правды?
-Да.
-Будь я королём--отправлял бы таких талантов в рудники. Чтение мыслей, внушение на расстоянии--и всё это в военных целях… Как-то это неприлично. Я скучаю по старине. У меня--меч, щит и латы; у моего противника--ровно то же самое… Защищайтесь, благородный дон!
-Прогресс не остановить.
-Ты--учёный, я--офицер гвардии. Останемся при своём.
-Хорошо. А что ты, братец, скажешь о той бумажке, что лежит в кармане твоего кителя?
«Бумажку» Людовик получил полчаса назад, по окончании эксперимента. Неровным почерком профессора Эглита на ней было написано: «Цветочная улица, дом 15, литера W». Именно там и должна была находиться искомая «родственная душа» моего старшего брата.
-Что я скажу?--Людовик холодно усмехнулся.--Только одно: поехали. Ты со мной?
Я посмотрела на часы.
-Увы, уже нет. Я сегодня ночью дежурю. Высади меня на площади Воздухоплавателей.
-Эх, Софи...--брат ласково взъерошил мои волосы.--Впутала меня невесть во что--а сама бежишь прятаться в кусты… Шучу, сестрица. Так. Пар, я вижу, уже есть. Едем.

***

… Я вернулась домой ранним утром, когда зевающие спросонья фонарщики начали гасить газовые фонари, а по улицам поползли первые паровые трамваи.
Я вошла в дом…
И тут же я была стиснута в стальных объятиях, вздёрнута на руки, закружена, крепко расцелована в обе щёки и оглушена громовым рёвом:
-Софи!!! Сестрёнка!!! Спасибо!!! Ты--чудо!!! Я!!! Тебя!!! Обожаю!!!
Между прочим, Людовик может голыми руками разорвать Энциклопедический словарь. Сама видела. Так что я только и сумела, что жалобно пискнуть:
-Ить…
-А этот ваш профессор Эглит--просто гений всех времён и народов! Передай ему, что с меня--ящик лучшего бренди, которое только можно достать.
Брат наконец соизволил выпустить меня из объятий. Я кое-как перевела дух, посмотрела на него--и поняла, что ничего не понимаю. Черти меня сожри со всеми потрохами! И это--Людовик?! И это--хладнокровный боевой офицер, не терявший спокойствия даже под бомбами воздушных линкоров?! Честное слово: такую безумную улыбку, как та, что играла сейчас на его лице, я видела только у некоторых наших особо буйных пациентов!
Так вот, значит, ты какая--«любовь»… Интересно, найдётся ли у нас дома смирительная рубашка?
-Всё… Хорошо?--робко вопросила я.
-Да ещё как!--Людовик от избытка чувств громко хлопнул себя ладонями по бёдрам.--Родственная душа, как и было сказано! Сразу ко мне пошла. Она… такая… М-м! Сама нежность! Она, кстати, здесь! Хочешь, я вас познакомлю?
Я могла бы сказать ему: «Ты привёл её домой в первый же день после знакомства? Но это же неприлично! Что подумают родители?!». Я могла бы сказать, что устала после дежурства, и совсем не горю желанием общаться с какой-то залюбленно-заласканной девицей… Я, наверно, много чего могла бы сказать. Но Людовик не дал мне и рта раскрыть; он крепко взял меня за руку, и потащил вверх по лестнице.

***

… В спальне моего брата, как и всегда, царил полный разгром.
-А где...--я в недоумении завертела головой.
-Да вот же! Смотри!
Я посмотрела.
Возле людовиковой кровати лежала подстилка. А на ней мирно спала, свернувшись калачиком, маленькая трёхцветная кошка… точнее, ещё котёнок.
-Правда, она--чудо?!--горячо выдохнул Людовик прямо мне в ухо.
-Угу...--пробормотала я.
А в голове у меня вдруг всплыли слова профессора Эглита: «По сути, каждое живое существо, обладающее развитой нервной системой, является источником радиоволн.».
Каждое.
Живое.
Существо.