Мастер времени. Офелия. Волны памяти
Офелия смотрела в окно летевшего паротяга, с грустью отмечая быстро сменявшиеся пейзажи. Это было сродни смене времён года. Когда белый покров снега истончала капель, её иссушала жара. А жару, в свою очередь охлаждали дожди. И так до бесконечности. Из года в год.Ощущение себя деталью неисправного механизма, у неё со временем прошло. Она рассуждала так – если люди часть высшего замысла, то за сменой пейзажей следует конечная остановка. На которой рано или поздно выходят все. Но часть механизма вышла из строя и отправилась в самостоятельное плавание. Для чего?!
Читать дальше →
елькали всё быстрее, будто сбрасывая полуночную дрёму, и «Бродяга Дживс» стал набирать скорость. Офелия с лёгкой улыбкой смотрела ему вслед, словно провожая старого друга, встреча с которым была радостной, а расставание неизбежным. Достав из специального кармашка на поясе миниатюрные хроно, она с удовольствием провела пальцами по изящным обводам и линиям гравировки. Полвторого ночи. Убрав хроно, Офелия поправила висящий на плече громоздкий кофр и посмотрела на неизменный саквояж, сопровождавший её в пути уже не первый год. Есть вещи в мире, что кажутся неизменными, и их утрату ни с чем нельзя сравнить. Как будто полевой хирург, походя, влив в вас крепкого бренди, оттяпал ногу или руку.
На вокзале Эссерта с самого утра царила суета. Едва сквозь стеклянную крышу вокзала, построенного легендарным сэром Чарльзом Вайтенгом, проглянули несмелые лучи солнца, жизнь, замершая с отбытием на континент последнего паротяга, вновь закипела. Сквозь топот ног, тяжелое дыхание паровых котлов, крики носильщиков и резкие оклики свистков доносились голоса мальчишек — разносчиков утренней «Seasons». Через полчаса должен был отправляться «Длинный Хаксли», один из старейших в Альбионе паротягов, но всё еще надежный и точный. Впрочем, кто-то говорил, что точность зависит от машиниста, но многие истово верили, что в котле железного трудяги живёт душа. Иначе, обычно говорили они, как объяснить, что каждому из них присваивалось официальное имя, чего ни с зонтами, ни с чемоданами не происходило. Суеверные перед отправлением слушали звуки свистка, чтобы определить, в каком настроении сегодня находится тот или иной паротяг. Некоторые жители Лондиниума считали, что появление часов и открытие силы пара — величайшее событие в Империи. Впрочем, Протестантская Королевская Церковь на этот счёт никаких заявлений так и не сделала, несмотря на все попытки журналистов втянуть её в эту дискуссию.
