Дохтур . "Юджин" глава 14
Глава — 1
Глава — 2
Глава — 3
Глава — 4
Глава — 5
Глава — 6
Глава — 7
Глава — 8
Глава — 9
Глава — 10
Глава — 11
Глава — 12
Глава — 13
Юджин боялся, боялся до дрожи в ослабевших ногах, до холодного пота, что струился между лопаток по позвоночнику, до потери голоса.
-Сволочи! Сволочи! Сволочи.
Когда его вербовали, ни одна собака не оговорилась о том, что его могут «применить в силовой акции», а затем списать «в расход». Юджин уже и забыл, что когда-то сам выбирал между жизнью и смертью.
Проигравшийся шулер с неплохо «подвязанным языком», неизменно выскальзывавший из лап обиженных им «лохов», он сам нарвался на профессионала «с большой буквы" и через не продолжительное время оказался не только без гроша в кармане, но и залез в такие долги, что был вынужден сам бежать от «кредитора».
Друзей у шулеров не бывает, потому и бежал сломя голову, прячась как помойная крыса от всего белого света. Но его догнали, немного поглумились, отрубили три пальца на левой руке. Оставили большой и указательный, как выразился «кредитор», чтобы в носу ковырять сподручнее было … долг вырос в три раза (очень уж огорчились, поймавшие его люди, что долго пришлось за ним бегать). Ему было всего 23 года, когда он, сидевший на куче битого кирпича, прижимал к груди, замотанную какой-то тряпкой изуродованную руку и в голове медленно словно в красном ягодном сиропе лениво барахталась мысль о том, что самым простым выходом из его безнадёжной ситуации, было бы накинуть на шею верёвку …
Глаза, заплывшие от побоев, ощупывали груды мусора вокруг себя в поиске подходящего крепкого куска, когда перед ним словно из-под земли появился не приметный человек среднего роста и пропорций. Взгляд Юджина скользнул мимо, не задерживаясь. Не найдя ничего пригодного для осуществления своего безрадостного плана, он вновь наткнулся взглядом на, склонившую на бок голову, фигуру с еле заметной улыбкой на губах и чуть вопросительно вздёрнутыми бровями.
В тот момент, когда безнадёжность ситуации (с изуродованной рукой он никогда бы не смог «заработать» такую сумму, а ничего более он не умел) и отупление от потери крови и терзающей боли в начинающей воспаляться руке, он ничего не понял из того, что тихо и настойчиво говорил ему не приметный человек, но постепенно, сквозь боль и безразличие, начало просачиваться осознание того, что ему предлагают жизнь … нет, не так – ЖИЗНЬ!
Так он и стал агентом «Краб».
Юджина подлечили, дали новые документы, «новую биографию» и после окончания «спецкурсов» отправили в дальний протекторат, где он, благодаря своей способности быстро считать в уме и отличной памяти, а так же природным навыкам в психологии и физиогномистики, начал делать карьеру в администрации городка. Представлялся он обычно инженером, (в курс обучения входили азы инженерного дела механики паровых установок и навыки чертёжника-вычислителя), получившим увечие при аварии на паровой бурильной установке (а так, как бурить в этой местности нечего не предвиделось, а пиетет перед «иностранными специалистами» был огромным … Юджин, сменивший имя на Юрий, мог просто многозначительно молчать или говорить двусмысленные фразы, чего вполне хватало, чтобы его «правильно понимали» окружающие.)
По началу, пугавшийся каждого шороха, он ежеминутно ждал, что за ним придут и кошмар вернётся, но постепенно успокоился и даже вошёл во вкус. Повальное пьянство, воровство и разгильдяйство, окружавшее его – как нельзя лучше подходили для его «жизнедеятельности». Во всём этом бедламе Юджин чувствовал себя как рыба в воде. Ускоренные курсы вербовки и три месяца обучения основам бухгалтерии, позволили быстро сориентироваться в местном «табеле о рангах», завести полезные знакомства и начать «карабкаться» в местное начальство.
В порт он конечно же не пытался устроиться. Полувоенный режим круглосуточного наблюдения, какая-никакая дисциплина и необходимость глубоких знаний о своей работе – мгновенно бы раскрыли его не состоятельность как инженера и как бухгалтера тоже. Потому туда он и не совался. А уж когда Юджину удалось подделать, украденный в секретариате, бланк (всего-то поменяв несколько букв в фамилии и перекатав яйцом и без того смазанную печать) … короче – жизнь повернулась к нему лицом.
Прошло уже 18 лет, Юджин-Юрий приобрёл домик (не из последних) на ближнем к выселкам конце «прешпекта», кухарку-сожительницу, приличествующий его положению, животик и непременное утомлённо-скучающее выражение на круглом лице с двумя подбородками.
При всём этом, Юджин не потерял остроты ума и способности быстро анализировать ситуацию. И потому, когда несколько лет назад началось не понятное оживление в порту, какие-то люди начали шнырять по городу и периодически заглядывать в администрацию, не удивился, увидев однажды на сукне его казённого стола небольшой конверт без обратного адреса, но с очень знакомым значком, написанным от руки на углу листка.
«Краб» понадобился своим «благодетелям»…
Текст, отпечатанный убористым мелким шрифтом, пропал вместе с рассыпавшейся в пепел бумагой, не оставлял сомнений в том, что пришла пора отрабатывать шанс, что предоставил ему «департамент». Собственно, так себе – собирать сводки проходящих через порт грузов по косвенным значениям пошлинных сборов, передавая их курьеру, появляющемуся неизвестно откуда и так же пропадавшему где-то за пределами городка.
Изредка к нему приходили какие-то люди и что-то приносили в ящиках, потом другие люди эти ящики забирали. Происходило это тёмными, чаще всего – дождливыми ночами. Откуда они приходят и что в этих ящиках, Юджин не знал, да и не собирался этим (Боже упаси!) интересоваться. Ребята все были как на подбор – молодые, крепкие и не разговорчивые.
Сам-то он так и не сподобился убрать свой акцент. Не потому, что не мог бы выучиться чисто говорить, а потому что нужды в этом не было. Практически в каждом ведомстве протектората была настоящая сборная солянка из иностранцев всех мастей, которые должны были контролировать «бесхозные» (бывшие славянские) территории, а на деле – тащившие по своим норам кто только смог куда утащить. Местные народности, коих здесь было без счёта (черемисы, чуваши, вотяки … и черт те знает ещё кто) в расчет не принимались и спрашивать их ни кто не собирался.
И вот, позавчера ночью, «консерву» окончательно «распечатали». Заменявший собаку сторож Ефимка в три часа ночи без стука просунул свою скуластую опухшую морду в дверь спальни и сиплым с перепою голосом проорал, что дескать « К Юрию Аскол… Тьфу, леший! К барину человек пришёл, а сам он (Ефимка) то же фигура не маловажная и ходить туды-сюды по ночам не намерен, так как сильно делом занят – спать хотит!..», при этом он постоянно теребил похлопывал по карману на фуфайке, из которого торчало горлышко початой бутыли с самогоном.
Вылезший из под тёплого кухаркиного бока, Юджин, натянув халат, обругал сторожа и начал спускаться по скрипучей лестнице к визитёру.
Оказалось, что ему, не держащему в руках ничего, тяжелее арифмометра «железный Энгельс», поручается провести «силовую операцию» по изъятию местного «эскулапа», довольно известную в городке личность между прочим. Группа захвата, посланная за ним, погибла в полном составе, ещё вчера, разбившись при перелёте, сгорели все – даже количество людей и причину падения установить не удалось. И связь теперь будет проходить не через курьеров. Далась ему эта связь! «На верху» словно взбесились. Каблограммы шли ежедневно.
Юджину удалось отравить местного связиста, как на грех – трезвенника и семьянина, тем труднее было того уговорить на срочное празднование какого-то малозначительного «юбилея», выдуманного им на кануне. После этого досадного «недоразумения» Юджин, как умевший работать на «аппарате Маркони», стеная и охая, вытребовал себе прибавку к жалованию и внеочередной выезд на воды (для поправки, пошатнувшегося от непосильной работы, здоровья). Прибавку зажали, справедливо полагая, что и до этого, проживал он отнюдь не на жалование, а вот выезд на воды обещали устроить … осенью. Да и Юджин не особо настаивал, опасаясь, что могут вызвать связиста из порта и тогда он не только окажется без корреспондентской связи, но и вскроются все те непонятные каблограммы, что всё чаще приходили на его имя. Многочисленные, порой противоречивые приказы вводили Юджина в состояние тоскливого ступора, страх, что его несанкционированную деятельность обнаружат в администрации протектората.
Всё это приводило Юджина в паническую истерику. Сегодня утром он получил очередной приказ о встрече ещё одной группы и сопровождении доктора, но уже с перебежчиком из Ордена! Когда Юджин перечитал строчки каблограммы ещё раз (в надежде, что это ему только привиделось), настроение его, и без того безрадостное, стало как у человека, которому только что сообщили, что он умрёт в следующие несколько дней от неизлечимой и мучительной болезни. Если в это дело замешан Орден … проще и безболезненней застрелиться сразу. Департамент ни под каким видом не захочет, что бы его деятельность шла в разрез со всемогущим Орденом. С потерями считаться не станут. И, скорее всего, агент, участвовавший в операции, проживёт ровно до её окончания. Ближайшим агентом, на его несчастье, оказался Юджин …
— О, Господи! Как же хочется жить!
Мысль лихорадочно металась по черепной коробке в поисках выхода из сложившейся ситуации …
— Утром прибыла ещё одна группа и зачем-то ввязалась в стычку с неизвестными людьми … да какая к чёрту стычка? Настоящий бой! Погиб руководитель группы, ещё трое ранены. Слава Богу, что сам уцелел, спрятавшись за перевёрнутую двуколку. А в усадьбе доктора так громыхнуло, что кажется весь городок уже понял, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Наверняка уже вызвали полицию протектората. Ребята не быстрые на раскачку, но если их разозлить …
В усадьбе Терехова гора мертвяков – Орденские постарались … сумасшедшие они там все, даже собак порешили …
Вот вляпался!
Бросить барахло и удариться в бега? Куда? Не в Китай же! Уйти за Уральскиё хребет … слухи о том, что там происходит, просачивались изредка в городок.
Сдаться Ордену? На черта он им нужен? Из всех талантов — воровство, да мздоимство. Там небось и своих таких хватает …а если ?!?
Сволочи! Сволочи! Сволочи …
— В чём дело, господа? Мы так не договаривались! – Харон, стараясь не делать резких движений, чуть отступил от стола.
Люди в камуфляже цепочкой спустились с невысоких ступеней подвала, занимая углы и прикрывая друг-друга. Каждый из них, не произнося ни звука, рассредоточились, выбирая удобные позиции. Один метнулся к столу, предварительно присев, цепким взглядом, сопровождаемым движением ствола, осмотрел пространство под мебелью. Затем быстро ощупал сваленный на краю стола плащ доктора и раскрыв саквояж, высыпал содержимое на стол. Удовлетворившись беглым досмотром, кивнул в сторону двери. В это время, ещё двое обыскивали, неподвижно стоявших, Волдера и Харона. Только после обыска, предварительно содрав с доктора, иньектор и небольшой револьвер и нож у Харона, они так же синхронно кивнули в сторону дверного проёма.
Волдер невольно фыркнул, кашлянув, маскируя смешок. На свежий след инъекции на запястье боец не обратил внимания, да и левый наплечный нож, любимое место Харона, где обычно забывают обыскать так же остался на месте, чуть выпирая под одеждой. Самоуверенность и надежда на «большие пушки» никогда ещё не доводила до добра.
В этот момент в помещение, и так уже забитое вооружёнными людьми «вкатился», быстро перебирая коротенькими ножками низенький круглый как колобок человечек. В неверном свете ламп матово блеснула лысина с тщательно зачёсанной жиденькой прядью рыжеватых волос. На бедре «колобка» постоянно шлёпая по ноге при движении, болталась деревянная кобура, с огромным «слонобоем». Только пухлый живот, перетянутый посередине как воздушный шарик, не давал сползти ремню вместе с брюками от тяжести «артиллерии». От чего человечек выглядел ещё нелепее.
Смутно знакомое лицо какого-то чиновника из администрации города блестело крупными каплями пота.
— И это твои «друзья»? – Волдер старательно сохранял серьёзное выражение лица. Шум в голове, усилившийся до нестерпимых громовых раскатов, резко пропал.
Было видно, что что-то пошло не так.
Харон виновато посмотрел на доктора и ещё раз переспросил вошедших,
— В чём дело, господа?
— Молчать! — «Колобок» вскрикнул визгливым голосом …
Глава — 2
Глава — 3
Глава — 4
Глава — 5
Глава — 6
Глава — 7
Глава — 8
Глава — 9
Глава — 10
Глава — 11
Глава — 12
Глава — 13
Юджин боялся, боялся до дрожи в ослабевших ногах, до холодного пота, что струился между лопаток по позвоночнику, до потери голоса.
-Сволочи! Сволочи! Сволочи.
Когда его вербовали, ни одна собака не оговорилась о том, что его могут «применить в силовой акции», а затем списать «в расход». Юджин уже и забыл, что когда-то сам выбирал между жизнью и смертью.
Проигравшийся шулер с неплохо «подвязанным языком», неизменно выскальзывавший из лап обиженных им «лохов», он сам нарвался на профессионала «с большой буквы" и через не продолжительное время оказался не только без гроша в кармане, но и залез в такие долги, что был вынужден сам бежать от «кредитора».
Друзей у шулеров не бывает, потому и бежал сломя голову, прячась как помойная крыса от всего белого света. Но его догнали, немного поглумились, отрубили три пальца на левой руке. Оставили большой и указательный, как выразился «кредитор», чтобы в носу ковырять сподручнее было … долг вырос в три раза (очень уж огорчились, поймавшие его люди, что долго пришлось за ним бегать). Ему было всего 23 года, когда он, сидевший на куче битого кирпича, прижимал к груди, замотанную какой-то тряпкой изуродованную руку и в голове медленно словно в красном ягодном сиропе лениво барахталась мысль о том, что самым простым выходом из его безнадёжной ситуации, было бы накинуть на шею верёвку …
Глаза, заплывшие от побоев, ощупывали груды мусора вокруг себя в поиске подходящего крепкого куска, когда перед ним словно из-под земли появился не приметный человек среднего роста и пропорций. Взгляд Юджина скользнул мимо, не задерживаясь. Не найдя ничего пригодного для осуществления своего безрадостного плана, он вновь наткнулся взглядом на, склонившую на бок голову, фигуру с еле заметной улыбкой на губах и чуть вопросительно вздёрнутыми бровями.
В тот момент, когда безнадёжность ситуации (с изуродованной рукой он никогда бы не смог «заработать» такую сумму, а ничего более он не умел) и отупление от потери крови и терзающей боли в начинающей воспаляться руке, он ничего не понял из того, что тихо и настойчиво говорил ему не приметный человек, но постепенно, сквозь боль и безразличие, начало просачиваться осознание того, что ему предлагают жизнь … нет, не так – ЖИЗНЬ!
Так он и стал агентом «Краб».
Юджина подлечили, дали новые документы, «новую биографию» и после окончания «спецкурсов» отправили в дальний протекторат, где он, благодаря своей способности быстро считать в уме и отличной памяти, а так же природным навыкам в психологии и физиогномистики, начал делать карьеру в администрации городка. Представлялся он обычно инженером, (в курс обучения входили азы инженерного дела механики паровых установок и навыки чертёжника-вычислителя), получившим увечие при аварии на паровой бурильной установке (а так, как бурить в этой местности нечего не предвиделось, а пиетет перед «иностранными специалистами» был огромным … Юджин, сменивший имя на Юрий, мог просто многозначительно молчать или говорить двусмысленные фразы, чего вполне хватало, чтобы его «правильно понимали» окружающие.)
По началу, пугавшийся каждого шороха, он ежеминутно ждал, что за ним придут и кошмар вернётся, но постепенно успокоился и даже вошёл во вкус. Повальное пьянство, воровство и разгильдяйство, окружавшее его – как нельзя лучше подходили для его «жизнедеятельности». Во всём этом бедламе Юджин чувствовал себя как рыба в воде. Ускоренные курсы вербовки и три месяца обучения основам бухгалтерии, позволили быстро сориентироваться в местном «табеле о рангах», завести полезные знакомства и начать «карабкаться» в местное начальство.
В порт он конечно же не пытался устроиться. Полувоенный режим круглосуточного наблюдения, какая-никакая дисциплина и необходимость глубоких знаний о своей работе – мгновенно бы раскрыли его не состоятельность как инженера и как бухгалтера тоже. Потому туда он и не совался. А уж когда Юджину удалось подделать, украденный в секретариате, бланк (всего-то поменяв несколько букв в фамилии и перекатав яйцом и без того смазанную печать) … короче – жизнь повернулась к нему лицом.
Прошло уже 18 лет, Юджин-Юрий приобрёл домик (не из последних) на ближнем к выселкам конце «прешпекта», кухарку-сожительницу, приличествующий его положению, животик и непременное утомлённо-скучающее выражение на круглом лице с двумя подбородками.
При всём этом, Юджин не потерял остроты ума и способности быстро анализировать ситуацию. И потому, когда несколько лет назад началось не понятное оживление в порту, какие-то люди начали шнырять по городу и периодически заглядывать в администрацию, не удивился, увидев однажды на сукне его казённого стола небольшой конверт без обратного адреса, но с очень знакомым значком, написанным от руки на углу листка.
«Краб» понадобился своим «благодетелям»…
Текст, отпечатанный убористым мелким шрифтом, пропал вместе с рассыпавшейся в пепел бумагой, не оставлял сомнений в том, что пришла пора отрабатывать шанс, что предоставил ему «департамент». Собственно, так себе – собирать сводки проходящих через порт грузов по косвенным значениям пошлинных сборов, передавая их курьеру, появляющемуся неизвестно откуда и так же пропадавшему где-то за пределами городка.
Изредка к нему приходили какие-то люди и что-то приносили в ящиках, потом другие люди эти ящики забирали. Происходило это тёмными, чаще всего – дождливыми ночами. Откуда они приходят и что в этих ящиках, Юджин не знал, да и не собирался этим (Боже упаси!) интересоваться. Ребята все были как на подбор – молодые, крепкие и не разговорчивые.
Сам-то он так и не сподобился убрать свой акцент. Не потому, что не мог бы выучиться чисто говорить, а потому что нужды в этом не было. Практически в каждом ведомстве протектората была настоящая сборная солянка из иностранцев всех мастей, которые должны были контролировать «бесхозные» (бывшие славянские) территории, а на деле – тащившие по своим норам кто только смог куда утащить. Местные народности, коих здесь было без счёта (черемисы, чуваши, вотяки … и черт те знает ещё кто) в расчет не принимались и спрашивать их ни кто не собирался.
И вот, позавчера ночью, «консерву» окончательно «распечатали». Заменявший собаку сторож Ефимка в три часа ночи без стука просунул свою скуластую опухшую морду в дверь спальни и сиплым с перепою голосом проорал, что дескать « К Юрию Аскол… Тьфу, леший! К барину человек пришёл, а сам он (Ефимка) то же фигура не маловажная и ходить туды-сюды по ночам не намерен, так как сильно делом занят – спать хотит!..», при этом он постоянно теребил похлопывал по карману на фуфайке, из которого торчало горлышко початой бутыли с самогоном.
Вылезший из под тёплого кухаркиного бока, Юджин, натянув халат, обругал сторожа и начал спускаться по скрипучей лестнице к визитёру.
Оказалось, что ему, не держащему в руках ничего, тяжелее арифмометра «железный Энгельс», поручается провести «силовую операцию» по изъятию местного «эскулапа», довольно известную в городке личность между прочим. Группа захвата, посланная за ним, погибла в полном составе, ещё вчера, разбившись при перелёте, сгорели все – даже количество людей и причину падения установить не удалось. И связь теперь будет проходить не через курьеров. Далась ему эта связь! «На верху» словно взбесились. Каблограммы шли ежедневно.
Юджину удалось отравить местного связиста, как на грех – трезвенника и семьянина, тем труднее было того уговорить на срочное празднование какого-то малозначительного «юбилея», выдуманного им на кануне. После этого досадного «недоразумения» Юджин, как умевший работать на «аппарате Маркони», стеная и охая, вытребовал себе прибавку к жалованию и внеочередной выезд на воды (для поправки, пошатнувшегося от непосильной работы, здоровья). Прибавку зажали, справедливо полагая, что и до этого, проживал он отнюдь не на жалование, а вот выезд на воды обещали устроить … осенью. Да и Юджин не особо настаивал, опасаясь, что могут вызвать связиста из порта и тогда он не только окажется без корреспондентской связи, но и вскроются все те непонятные каблограммы, что всё чаще приходили на его имя. Многочисленные, порой противоречивые приказы вводили Юджина в состояние тоскливого ступора, страх, что его несанкционированную деятельность обнаружат в администрации протектората.
Всё это приводило Юджина в паническую истерику. Сегодня утром он получил очередной приказ о встрече ещё одной группы и сопровождении доктора, но уже с перебежчиком из Ордена! Когда Юджин перечитал строчки каблограммы ещё раз (в надежде, что это ему только привиделось), настроение его, и без того безрадостное, стало как у человека, которому только что сообщили, что он умрёт в следующие несколько дней от неизлечимой и мучительной болезни. Если в это дело замешан Орден … проще и безболезненней застрелиться сразу. Департамент ни под каким видом не захочет, что бы его деятельность шла в разрез со всемогущим Орденом. С потерями считаться не станут. И, скорее всего, агент, участвовавший в операции, проживёт ровно до её окончания. Ближайшим агентом, на его несчастье, оказался Юджин …
— О, Господи! Как же хочется жить!
Мысль лихорадочно металась по черепной коробке в поисках выхода из сложившейся ситуации …
— Утром прибыла ещё одна группа и зачем-то ввязалась в стычку с неизвестными людьми … да какая к чёрту стычка? Настоящий бой! Погиб руководитель группы, ещё трое ранены. Слава Богу, что сам уцелел, спрятавшись за перевёрнутую двуколку. А в усадьбе доктора так громыхнуло, что кажется весь городок уже понял, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Наверняка уже вызвали полицию протектората. Ребята не быстрые на раскачку, но если их разозлить …
В усадьбе Терехова гора мертвяков – Орденские постарались … сумасшедшие они там все, даже собак порешили …
Вот вляпался!
Бросить барахло и удариться в бега? Куда? Не в Китай же! Уйти за Уральскиё хребет … слухи о том, что там происходит, просачивались изредка в городок.
Сдаться Ордену? На черта он им нужен? Из всех талантов — воровство, да мздоимство. Там небось и своих таких хватает …а если ?!?
Сволочи! Сволочи! Сволочи …
— В чём дело, господа? Мы так не договаривались! – Харон, стараясь не делать резких движений, чуть отступил от стола.
Люди в камуфляже цепочкой спустились с невысоких ступеней подвала, занимая углы и прикрывая друг-друга. Каждый из них, не произнося ни звука, рассредоточились, выбирая удобные позиции. Один метнулся к столу, предварительно присев, цепким взглядом, сопровождаемым движением ствола, осмотрел пространство под мебелью. Затем быстро ощупал сваленный на краю стола плащ доктора и раскрыв саквояж, высыпал содержимое на стол. Удовлетворившись беглым досмотром, кивнул в сторону двери. В это время, ещё двое обыскивали, неподвижно стоявших, Волдера и Харона. Только после обыска, предварительно содрав с доктора, иньектор и небольшой револьвер и нож у Харона, они так же синхронно кивнули в сторону дверного проёма.
Волдер невольно фыркнул, кашлянув, маскируя смешок. На свежий след инъекции на запястье боец не обратил внимания, да и левый наплечный нож, любимое место Харона, где обычно забывают обыскать так же остался на месте, чуть выпирая под одеждой. Самоуверенность и надежда на «большие пушки» никогда ещё не доводила до добра.
В этот момент в помещение, и так уже забитое вооружёнными людьми «вкатился», быстро перебирая коротенькими ножками низенький круглый как колобок человечек. В неверном свете ламп матово блеснула лысина с тщательно зачёсанной жиденькой прядью рыжеватых волос. На бедре «колобка» постоянно шлёпая по ноге при движении, болталась деревянная кобура, с огромным «слонобоем». Только пухлый живот, перетянутый посередине как воздушный шарик, не давал сползти ремню вместе с брюками от тяжести «артиллерии». От чего человечек выглядел ещё нелепее.
Смутно знакомое лицо какого-то чиновника из администрации города блестело крупными каплями пота.
— И это твои «друзья»? – Волдер старательно сохранял серьёзное выражение лица. Шум в голове, усилившийся до нестерпимых громовых раскатов, резко пропал.
Было видно, что что-то пошло не так.
Харон виновато посмотрел на доктора и ещё раз переспросил вошедших,
— В чём дело, господа?
— Молчать! — «Колобок» вскрикнул визгливым голосом …
9 комментариев
Весенний авитаминоз? :)+
Хорошо, но снова «чайная ложка»!:)))Как Вы любите гомеопатические дозы!:)))ПлюсЪ.
Вот и режу нещадно до минимума.