"Прокоп часть 2" Дохтур. Глава-17
Глава — 1
Глава — 2
Глава — 3
Глава — 4
Глава — 5
Глава — 6
Глава — 7
Глава — 8
Глава — 9
Глава — 10
Глава — 11
Глава — 12
Глава — 13
Глава — 14
Глава — 15
Глава — 16
— Какой краса-а-а-вчик! Отда-а-а-й его нам, — коренастая рябая девица с чухонскими чертами лица в незнакомой серой форме с голубоватыми разводами бесцеремонно потыкала дубинкой в живот Прокопу, затем подёргала его за ремень, от чего его сухощавая фигура, замоталась словно плетень, под напором подвыпившего мужика, перепутавшего калитку с забором и решившего во что бы то ни стало попасть во двор родного дома.
— Ты, Роза, за своими профурсетками лучше доглядывай, а мне товар не порть! – Сидевший за столом в дежурке человек казался почти квадратным из-за своего невысокого роста и плотной широкоплечей фигуры.
Загорелая до цвета шоколада кожа на руках и обветренное скуластое лицо с грубыми чертами, выдавали в нём человека отнюдь не кабинетной работы. Перед ним лежал толстый потрёпанный журнал в ледериновой обложке с загнутыми замусоленными уголками. Мужчина покрутил обгрызенный карандаш в, похожих на крупные узловатые сардельки, пальцах.
— Я за него ещё ответственный … етить на мою голову. Видашь, задохлик, да к тому же пришибленный – помяли бесноватые, — говоривший, сплюнул, — куда мне его? На карьере окочурится и месяцу не протянет … ладно что не урод, мож на хоз-блок определю.
— Так девчонкам моим поиграться! —
— Цыц, я сказал! Оставь доходягу! В халдеи пойдет, али к «мазуте» приспособлю!
— Ну, Тихоны-ы-ыч, ну соберут девчё…
— Ты кажись мимо шла? Вот и иди! Неча здесь рожи строить! Я человек женатый, да и рапорт могу составить …- Тихоныч ткнул карандашом в потолок.
Девица сменила приторно-игривую физиономию на недовольную гримасу и развернулась в сторону двери.
— Ещё встретимся, красавчик! – она усмехнулась, глядя на заплывший фиолетово-зелёный бланш Прокопа своими раскосыми водянисто-серыми глазами, затем вышла из комнаты, неразборчиво бурча себе под нос тихие ругательства.
Тихоныч встал с жалобно скрипнувшего стула, при этом в комнате стало ощутимо тесно, подошёл к засиженному мухами окну, провожая взглядом спешащую по плацу фигуру гостьи.
— Вот корова конопатая! «Мимо шла-а-а» ,- передразнил, растягивая слова ,- помолчав минуту, добавил,
— свезло тебе паря, свезло … Прошлого-то терпилу её бабы опоили «золотым корнем», да попользовали … уж что они там с ним вытворяли, даже и представить не можно … через две недели сам утопился в нужнике. Фу ты, срам! Даже и не повесился – одёжу-то отобрали … А так, подучат, в тепле будешь.
-Пишут тут, что и с механикой знаком, он постучал пальцем по журналу, из которого высовывался кончик жёлтого казённого конверта,- Мда-а-а, ну и вспомнишь ещё старика Тихоныча добрым словом, поделишься … ну а забудешь – так я напомню …
Пошли, «синеглазка»! – квадратная фигура его аж затряслась от смеха над собственной шуткой.
Безучастный молчаливый Прокоп, склонив голову, зашаркал ногами к двери, направляемый тычком в спину.
— Дежурный! – Тихоныч завопил протяжным хриплым басом, едва только приоткрылась дверь его кабинета, — этого к «мазуте» на 4-ый уровень! Давай следующего!
— «Поигра-а-а-ться», за того ещё не расплатилась, корова …
У дверей уже стоял охранник с огромным «псом» без поводка и намордника.
Когда два дня назад, Прокопа избитого и подавленного произошедшим, доставили в сопровождении охранника-тунгуса на сборный пункт таких же бедолаг разной степени помятости, согнав прикладами в приземистую бетонную коробку из плит — «отстойник», как называли это помещение между собой охранники. Там Прокопа и ещё с три десятка человек продержали больше суток, после чего выгнали на большую, замощенную всё теми же бетонными плитами, площадку и заставили выстроиться в шеренгу. Мужичёнка, до того пристававший ко всем с расспросами: «куда попали ?» и «что будет?», попытался было выскочить из строя с криком – «до коле измываться над народом будут и хто право дал такое ?!», ударом приклада в живот, был отброшен обратно в толпу, где и затих, скрючившись на боку под начинающим накрапывать дождиком.
Прокоп (до того уже имевший среднее техническое образование и видевший на своём веку множество машин, поинтереснее велосипеда и даже парового двигателя) во все глаза смотрел в пространство между ангарами из рифлёного железа, возвышавшихся за плотным забором на противоположной стороне площадки. Там, в узком пространстве между крышами, под низким серым небом, двигались циклопических размеров непонятные механизмы, то совсем заслоняя облака, то ажурным кружевом просвечивая на фоне рваных туч.
Наконец охрана более-менее выровняла людей в линию и сама замерла в ожидании. Прокопа кто-то толкнул в бок со сдавленным оханьем. Боль в треснувших рёбрах вывела его из задумчивости и Прокоп попытался оглядеться по сторонам. Лучше бы он этого не делал …
Из неприметных ниш в углах забора (как раз под металлическими вышками в 10 саженей высоты, где курили привалившись к перилам несколько, вооружённых ручными пулемётами, человек) окружавшего площадку, выступили они … шесть четвероногих тварей, лишь отдалённо напоминавших собак.
Огромные (сидя, их голова достигала высоты груди взрослого человека), килограмм под 120, псы в сопровождении людей. При всей своей массивности, они создавали впечатление поджарых и тренированных убийц. Обманчивая лень и плавность движений не заставляли в этом сомневаться. Мощные длинные лапы с когтями толщиной с мизинец были словно увитые канатами мышц, перетекавшими под кожей при движении.
Короткая густая шерсть чёрного цвета совершенно не отражала света, потому-то люди и не увидели их в тени ниш до этого момента. Но самым страшным были их глаза на морде (больше похожей на плод больной фантазии зоолога-сюрреалиста) с непропорционально большим и развитым черепом.
Это были человеческие глаза! Умные, холодные глаза, оценивающе рассматривали толпу, стоящую перед ними. «Псы» синхронно, без команды своих сопровождающих, окружили строй, встав через равные промежутки словно у невидимой черты. Замершие люди постарались плотнее сбиться к центру, но их снова разогнали охранники тычками и ударами дубинок.
Наконец, за стальными воротами, в конце площадки что-то затарахтело, взвизгнули тормоза и через одну из створок, отъехавшую с натужным скрипением и завыванием электромотора в сторону, вошли несколько человек, молчаливо и деловито направившихся к перепуганному строю.
Возглавлявший комиссию высокий человек в белом халате медика начал с конца шеренги свой неспешный осмотр. Халат его, накрахмаленный и отбелённый до ослепительной белизны и хруста, при движении смешно топорщился как инородная тряпка на человеке явно военной выправки. Серебряный монокль в правом глазу, короткая причёска «ёжиком» и чёткий уставной шаг в сочетании с идеально прямой осанкой, выдавали в нём строевого офицера. Видно было, что он явно тяготится этим осмотром, от чего с его вытянутого лица с мощным широким подбородком и прямым узким носом, не сходила гримаса лёгкой брезгливости.
В руках, затянутых в лайковые перчатки (и это ещё в начале осени, с её вполне ещё комфортной температурой !), подрагивал небольшой лакированный хлыст, свёрнутый на рукояти. Этим хлыстом человек в халате поднимал подбородок очередного, стоящего в строю, разглядывая лицо или постукивал по рукам и телу, заставляя того поворачиваться, приседать или открывать рот. После чего хлыст снова возвращался к ноге, словно в попытках нащупать там голенище сапога.
Осмотр проходил быстро, хотя и неравномерно. На одних тратилось не больше секунды, около других комиссия задерживалась дольше. Наконец, вся шеренга была разделена на несколько неравных групп и охранники погнали людей через открытую створку ворот к автофургонам, стоящим снаружи.
Сзади послышался пронзительный крик, резко оборвавшийся смачным хрустом и чавканьем. Обернувшийся Прокоп в очередной раз получил удар прикладом по многострадальным рёбрам, от чего чуть не упал на бегущего рядом соседа. Но и этого краткого мига ему было достаточно, чтобы волосы зашевелились на голове, а картина эта на всегда запечатлелась в его сознание. Черные четвероногие твари рвали на части ещё живого человека – того самого мужика, что так и не смог подняться после удара охранника. Перед глазами Прокопа потемнело и он ещё быстрее припустил к закрытому автофургону, словно пытаясь найти там спасение …
Потом его и ещё несколько таких же бедолаг долго везли в закупоренном тесном фургоне, а когда уже не осталось сил стоять, схватившись за поручни (скамеек в фургоне не было) и воздуха, чтобы дышать — их, в полуобморочном состоянии выгрузили где-то в лесостепи, рядом с серыми бетонными коробками одноэтажных казарм, обнесённых забором из колючей проволоки. Вдалеке возвышались здания небольшого посёлка.
Прокоп даже и не представлял, где он находится и как отсюда бежать … да и охота, бежать мгновенно умерла в зародыше – их редкую пошатывающуюся колонну вновь сопровождали угольно-чёрные огромные «псы». На этот раз почти без людей. Только два охранника, показывавших дорогу, да и те отвернулись, направившись к баракам, что-то оживлённо обсуждая…
Затем была «баня», куда их голодных и еле передвигающих ноги от усталости загнали, постригли «под ноль», заставили раздеться и затолкали в низенькое, облицованное серо-жёлтым кафелем помещение. Из покосившихся ржавых, а местами и просто вырванных «с корнем» леек лился жиденький ручеёк чуть тёплой воды, но и это было безумно приятно для истерзанного грязного тела. Затем толстомордый хмурый каптёрщик высыпал на каждого с горсть дурно-пахнущего коричневого порошка и выдал казённую робу тёмно-синего цвета, кусок мыла, два полотенца и рулон шершавой серой бумаги. На выходе лежали несколько связок сапог с короткими кирзовыми голенищами и «поленница» туго свёрнутых портянок. Когда кое-как приодевшихся людей вывели наружу, Прокоп увидел, что их старая одежда и вещи, сваленные в кучу позади «бани» вовсю полыхали щедро политые керосином.
Вновь их осматривали медики (на этот раз не в пример тщательнее, Прокопу даже смазали его синяки и туго перетянули рёбра бинтом), расспрашивали дотошно какие-то люди, по многу раз задавая одни и те же вопросы, после чего их наконец отвели в столовую.
Прилипающие к спине животы, с радостным урчанием восприняли долгожданную еду. Как добрался до деревянных нар и рухнул на них — Прокоп не помнил, мгновенно провалившись в глубокое забытьё без сновидений. Через несколько мгновений (так показалось Прокопу) его растолкали и вновь погнали на бесконечные допросы, обследования и снова допросы, пока он не очутился в этом небольшом кабинетике на первом этаже длинного кирпичного здания, стоявшего в центре «фильтрационного лагеря №19». Ничего этого Прокоп тогда не знал, но понимал, что уберёг Бог его от чего-то страшного, а вот что дал в замен?
******
— Проходите, ……! Надеюсь хоть вы не будете утверждать, что ваша довольная физиономия принесла столь печальные известия, что «провал» агентурной сети в 8-ом и 9-ом протекторатах покажутся мне лишь лёгкой небрежностью наших спецслужб? Кстати, сколько мы потеряли людей?
— Ни одного, мой босс! Ни одного …- вошедший, плотно прикрыл дверь и прошёл по драгоценному длинноворсному ковру мимо богатой коллекции оружия и доспехов к камину.
— Хм-м-м? — Сидящий у камина не молодой уже человек попытался развернуться всем корпусом, чему помешало неподъёмное глубокое кресло на массивных ножках в виде львиных лап. Лицо его начало багроветь, наливаясь цветом, подобно грубой терракотовой маске с седыми кустистыми бровями.
— Позвольте помочь, — вошедший — высокий сухощавый и подтянутый человек лет 35-40, протянул руку, предлагая на неё опереться.
Старик раздражённо отмахнулся.
Зная взрывной характер своего начальника, незамедлительно продолжил,
— Ни одного серьёзного агента, за исключением нескольких наблюдателей и группы военной разведки, вызванной якобы из-за отсутствия наших людей в протекторатах по «не зависящим от нас причинам». Военные как всегда провалили элементарную операцию, в ведомство отправлен запрос о увеличении финансирования службы, скандал с несостоявшимся побегом «Лодочника» активно прикрывается самим Орденом. Расконсервируем агентов из 7-го отдела, забросим 5 мастер-хантеров на вербовку и через год сеть заработает в полном объёме. «Фонд помощи странам Южноафриканского альянса » правда придётся напрячь, но я думаю — хватит и одной трети годового траффика по таможенным операциям для переоснащения полевых баз.
— А «объект»? — руководитель быстро успокаиваясь разгладил на коленях килт из нежнейшей «шотландки», жестом руки предложив взять сигару из богато украшенной резьбой коробки, стоящей на журнальном столике.
— С «объектом» вообще очень много неясного произошло … вмешательство Ордена, да и реакция Каганата … одно могу сказать со стопроцентной уверенностью – объект уничтожен и шансов на его восстановление нет …
— И это вы считаете «не проваленной операцией»?!?
— Широкомасштабных раскопок мы, по понятным причинам, провести не могли … Но мы можем, с большой долей уверенности, полагать, что технология «переноса» утеряна … кхм-м-м… на очень долгое время …
— Это ведь не всё? Вижу, что не всё … — Старик в кресле начал успокаиваться и в металл в голосе сменился на глуховатые ворчливые нотки, — ну, не тяните же кота за хвост!
— Инфильтрация прошла успешно! – молодой, с трудом сдерживался, чтобы не улыбнуться от удовольствия, — 14 попыток … и вот …
— Это подтверждено?
— Агент «Шептун» передал по цепи …
— Ха! А вот это действительно хорошая новость. Каким образом?
— Гипнообработка по методу Мак-Пауэла с полной заменой личности.
— Перевербовка?
— Исключено! «Инфильтрант» до получения кодовой фразы – совершенно другой человек и …
— Свободны, Патрик, — Старик оборвал докладчика взмахом руки, впервые назвав того по имени, — держите меня в курсе …
Глава — 2
Глава — 3
Глава — 4
Глава — 5
Глава — 6
Глава — 7
Глава — 8
Глава — 9
Глава — 10
Глава — 11
Глава — 12
Глава — 13
Глава — 14
Глава — 15
Глава — 16
— Какой краса-а-а-вчик! Отда-а-а-й его нам, — коренастая рябая девица с чухонскими чертами лица в незнакомой серой форме с голубоватыми разводами бесцеремонно потыкала дубинкой в живот Прокопу, затем подёргала его за ремень, от чего его сухощавая фигура, замоталась словно плетень, под напором подвыпившего мужика, перепутавшего калитку с забором и решившего во что бы то ни стало попасть во двор родного дома.
— Ты, Роза, за своими профурсетками лучше доглядывай, а мне товар не порть! – Сидевший за столом в дежурке человек казался почти квадратным из-за своего невысокого роста и плотной широкоплечей фигуры.
Загорелая до цвета шоколада кожа на руках и обветренное скуластое лицо с грубыми чертами, выдавали в нём человека отнюдь не кабинетной работы. Перед ним лежал толстый потрёпанный журнал в ледериновой обложке с загнутыми замусоленными уголками. Мужчина покрутил обгрызенный карандаш в, похожих на крупные узловатые сардельки, пальцах.
— Я за него ещё ответственный … етить на мою голову. Видашь, задохлик, да к тому же пришибленный – помяли бесноватые, — говоривший, сплюнул, — куда мне его? На карьере окочурится и месяцу не протянет … ладно что не урод, мож на хоз-блок определю.
— Так девчонкам моим поиграться! —
— Цыц, я сказал! Оставь доходягу! В халдеи пойдет, али к «мазуте» приспособлю!
— Ну, Тихоны-ы-ыч, ну соберут девчё…
— Ты кажись мимо шла? Вот и иди! Неча здесь рожи строить! Я человек женатый, да и рапорт могу составить …- Тихоныч ткнул карандашом в потолок.
Девица сменила приторно-игривую физиономию на недовольную гримасу и развернулась в сторону двери.
— Ещё встретимся, красавчик! – она усмехнулась, глядя на заплывший фиолетово-зелёный бланш Прокопа своими раскосыми водянисто-серыми глазами, затем вышла из комнаты, неразборчиво бурча себе под нос тихие ругательства.
Тихоныч встал с жалобно скрипнувшего стула, при этом в комнате стало ощутимо тесно, подошёл к засиженному мухами окну, провожая взглядом спешащую по плацу фигуру гостьи.
— Вот корова конопатая! «Мимо шла-а-а» ,- передразнил, растягивая слова ,- помолчав минуту, добавил,
— свезло тебе паря, свезло … Прошлого-то терпилу её бабы опоили «золотым корнем», да попользовали … уж что они там с ним вытворяли, даже и представить не можно … через две недели сам утопился в нужнике. Фу ты, срам! Даже и не повесился – одёжу-то отобрали … А так, подучат, в тепле будешь.
-Пишут тут, что и с механикой знаком, он постучал пальцем по журналу, из которого высовывался кончик жёлтого казённого конверта,- Мда-а-а, ну и вспомнишь ещё старика Тихоныча добрым словом, поделишься … ну а забудешь – так я напомню …
Пошли, «синеглазка»! – квадратная фигура его аж затряслась от смеха над собственной шуткой.
Безучастный молчаливый Прокоп, склонив голову, зашаркал ногами к двери, направляемый тычком в спину.
— Дежурный! – Тихоныч завопил протяжным хриплым басом, едва только приоткрылась дверь его кабинета, — этого к «мазуте» на 4-ый уровень! Давай следующего!
— «Поигра-а-а-ться», за того ещё не расплатилась, корова …
У дверей уже стоял охранник с огромным «псом» без поводка и намордника.
Когда два дня назад, Прокопа избитого и подавленного произошедшим, доставили в сопровождении охранника-тунгуса на сборный пункт таких же бедолаг разной степени помятости, согнав прикладами в приземистую бетонную коробку из плит — «отстойник», как называли это помещение между собой охранники. Там Прокопа и ещё с три десятка человек продержали больше суток, после чего выгнали на большую, замощенную всё теми же бетонными плитами, площадку и заставили выстроиться в шеренгу. Мужичёнка, до того пристававший ко всем с расспросами: «куда попали ?» и «что будет?», попытался было выскочить из строя с криком – «до коле измываться над народом будут и хто право дал такое ?!», ударом приклада в живот, был отброшен обратно в толпу, где и затих, скрючившись на боку под начинающим накрапывать дождиком.
Прокоп (до того уже имевший среднее техническое образование и видевший на своём веку множество машин, поинтереснее велосипеда и даже парового двигателя) во все глаза смотрел в пространство между ангарами из рифлёного железа, возвышавшихся за плотным забором на противоположной стороне площадки. Там, в узком пространстве между крышами, под низким серым небом, двигались циклопических размеров непонятные механизмы, то совсем заслоняя облака, то ажурным кружевом просвечивая на фоне рваных туч.
Наконец охрана более-менее выровняла людей в линию и сама замерла в ожидании. Прокопа кто-то толкнул в бок со сдавленным оханьем. Боль в треснувших рёбрах вывела его из задумчивости и Прокоп попытался оглядеться по сторонам. Лучше бы он этого не делал …
Из неприметных ниш в углах забора (как раз под металлическими вышками в 10 саженей высоты, где курили привалившись к перилам несколько, вооружённых ручными пулемётами, человек) окружавшего площадку, выступили они … шесть четвероногих тварей, лишь отдалённо напоминавших собак.
Огромные (сидя, их голова достигала высоты груди взрослого человека), килограмм под 120, псы в сопровождении людей. При всей своей массивности, они создавали впечатление поджарых и тренированных убийц. Обманчивая лень и плавность движений не заставляли в этом сомневаться. Мощные длинные лапы с когтями толщиной с мизинец были словно увитые канатами мышц, перетекавшими под кожей при движении.
Короткая густая шерсть чёрного цвета совершенно не отражала света, потому-то люди и не увидели их в тени ниш до этого момента. Но самым страшным были их глаза на морде (больше похожей на плод больной фантазии зоолога-сюрреалиста) с непропорционально большим и развитым черепом.
Это были человеческие глаза! Умные, холодные глаза, оценивающе рассматривали толпу, стоящую перед ними. «Псы» синхронно, без команды своих сопровождающих, окружили строй, встав через равные промежутки словно у невидимой черты. Замершие люди постарались плотнее сбиться к центру, но их снова разогнали охранники тычками и ударами дубинок.
Наконец, за стальными воротами, в конце площадки что-то затарахтело, взвизгнули тормоза и через одну из створок, отъехавшую с натужным скрипением и завыванием электромотора в сторону, вошли несколько человек, молчаливо и деловито направившихся к перепуганному строю.
Возглавлявший комиссию высокий человек в белом халате медика начал с конца шеренги свой неспешный осмотр. Халат его, накрахмаленный и отбелённый до ослепительной белизны и хруста, при движении смешно топорщился как инородная тряпка на человеке явно военной выправки. Серебряный монокль в правом глазу, короткая причёска «ёжиком» и чёткий уставной шаг в сочетании с идеально прямой осанкой, выдавали в нём строевого офицера. Видно было, что он явно тяготится этим осмотром, от чего с его вытянутого лица с мощным широким подбородком и прямым узким носом, не сходила гримаса лёгкой брезгливости.
В руках, затянутых в лайковые перчатки (и это ещё в начале осени, с её вполне ещё комфортной температурой !), подрагивал небольшой лакированный хлыст, свёрнутый на рукояти. Этим хлыстом человек в халате поднимал подбородок очередного, стоящего в строю, разглядывая лицо или постукивал по рукам и телу, заставляя того поворачиваться, приседать или открывать рот. После чего хлыст снова возвращался к ноге, словно в попытках нащупать там голенище сапога.
Осмотр проходил быстро, хотя и неравномерно. На одних тратилось не больше секунды, около других комиссия задерживалась дольше. Наконец, вся шеренга была разделена на несколько неравных групп и охранники погнали людей через открытую створку ворот к автофургонам, стоящим снаружи.
Сзади послышался пронзительный крик, резко оборвавшийся смачным хрустом и чавканьем. Обернувшийся Прокоп в очередной раз получил удар прикладом по многострадальным рёбрам, от чего чуть не упал на бегущего рядом соседа. Но и этого краткого мига ему было достаточно, чтобы волосы зашевелились на голове, а картина эта на всегда запечатлелась в его сознание. Черные четвероногие твари рвали на части ещё живого человека – того самого мужика, что так и не смог подняться после удара охранника. Перед глазами Прокопа потемнело и он ещё быстрее припустил к закрытому автофургону, словно пытаясь найти там спасение …
Потом его и ещё несколько таких же бедолаг долго везли в закупоренном тесном фургоне, а когда уже не осталось сил стоять, схватившись за поручни (скамеек в фургоне не было) и воздуха, чтобы дышать — их, в полуобморочном состоянии выгрузили где-то в лесостепи, рядом с серыми бетонными коробками одноэтажных казарм, обнесённых забором из колючей проволоки. Вдалеке возвышались здания небольшого посёлка.
Прокоп даже и не представлял, где он находится и как отсюда бежать … да и охота, бежать мгновенно умерла в зародыше – их редкую пошатывающуюся колонну вновь сопровождали угольно-чёрные огромные «псы». На этот раз почти без людей. Только два охранника, показывавших дорогу, да и те отвернулись, направившись к баракам, что-то оживлённо обсуждая…
Затем была «баня», куда их голодных и еле передвигающих ноги от усталости загнали, постригли «под ноль», заставили раздеться и затолкали в низенькое, облицованное серо-жёлтым кафелем помещение. Из покосившихся ржавых, а местами и просто вырванных «с корнем» леек лился жиденький ручеёк чуть тёплой воды, но и это было безумно приятно для истерзанного грязного тела. Затем толстомордый хмурый каптёрщик высыпал на каждого с горсть дурно-пахнущего коричневого порошка и выдал казённую робу тёмно-синего цвета, кусок мыла, два полотенца и рулон шершавой серой бумаги. На выходе лежали несколько связок сапог с короткими кирзовыми голенищами и «поленница» туго свёрнутых портянок. Когда кое-как приодевшихся людей вывели наружу, Прокоп увидел, что их старая одежда и вещи, сваленные в кучу позади «бани» вовсю полыхали щедро политые керосином.
Вновь их осматривали медики (на этот раз не в пример тщательнее, Прокопу даже смазали его синяки и туго перетянули рёбра бинтом), расспрашивали дотошно какие-то люди, по многу раз задавая одни и те же вопросы, после чего их наконец отвели в столовую.
Прилипающие к спине животы, с радостным урчанием восприняли долгожданную еду. Как добрался до деревянных нар и рухнул на них — Прокоп не помнил, мгновенно провалившись в глубокое забытьё без сновидений. Через несколько мгновений (так показалось Прокопу) его растолкали и вновь погнали на бесконечные допросы, обследования и снова допросы, пока он не очутился в этом небольшом кабинетике на первом этаже длинного кирпичного здания, стоявшего в центре «фильтрационного лагеря №19». Ничего этого Прокоп тогда не знал, но понимал, что уберёг Бог его от чего-то страшного, а вот что дал в замен?
******
— Проходите, ……! Надеюсь хоть вы не будете утверждать, что ваша довольная физиономия принесла столь печальные известия, что «провал» агентурной сети в 8-ом и 9-ом протекторатах покажутся мне лишь лёгкой небрежностью наших спецслужб? Кстати, сколько мы потеряли людей?
— Ни одного, мой босс! Ни одного …- вошедший, плотно прикрыл дверь и прошёл по драгоценному длинноворсному ковру мимо богатой коллекции оружия и доспехов к камину.
— Хм-м-м? — Сидящий у камина не молодой уже человек попытался развернуться всем корпусом, чему помешало неподъёмное глубокое кресло на массивных ножках в виде львиных лап. Лицо его начало багроветь, наливаясь цветом, подобно грубой терракотовой маске с седыми кустистыми бровями.
— Позвольте помочь, — вошедший — высокий сухощавый и подтянутый человек лет 35-40, протянул руку, предлагая на неё опереться.
Старик раздражённо отмахнулся.
Зная взрывной характер своего начальника, незамедлительно продолжил,
— Ни одного серьёзного агента, за исключением нескольких наблюдателей и группы военной разведки, вызванной якобы из-за отсутствия наших людей в протекторатах по «не зависящим от нас причинам». Военные как всегда провалили элементарную операцию, в ведомство отправлен запрос о увеличении финансирования службы, скандал с несостоявшимся побегом «Лодочника» активно прикрывается самим Орденом. Расконсервируем агентов из 7-го отдела, забросим 5 мастер-хантеров на вербовку и через год сеть заработает в полном объёме. «Фонд помощи странам Южноафриканского альянса » правда придётся напрячь, но я думаю — хватит и одной трети годового траффика по таможенным операциям для переоснащения полевых баз.
— А «объект»? — руководитель быстро успокаиваясь разгладил на коленях килт из нежнейшей «шотландки», жестом руки предложив взять сигару из богато украшенной резьбой коробки, стоящей на журнальном столике.
— С «объектом» вообще очень много неясного произошло … вмешательство Ордена, да и реакция Каганата … одно могу сказать со стопроцентной уверенностью – объект уничтожен и шансов на его восстановление нет …
— И это вы считаете «не проваленной операцией»?!?
— Широкомасштабных раскопок мы, по понятным причинам, провести не могли … Но мы можем, с большой долей уверенности, полагать, что технология «переноса» утеряна … кхм-м-м… на очень долгое время …
— Это ведь не всё? Вижу, что не всё … — Старик в кресле начал успокаиваться и в металл в голосе сменился на глуховатые ворчливые нотки, — ну, не тяните же кота за хвост!
— Инфильтрация прошла успешно! – молодой, с трудом сдерживался, чтобы не улыбнуться от удовольствия, — 14 попыток … и вот …
— Это подтверждено?
— Агент «Шептун» передал по цепи …
— Ха! А вот это действительно хорошая новость. Каким образом?
— Гипнообработка по методу Мак-Пауэла с полной заменой личности.
— Перевербовка?
— Исключено! «Инфильтрант» до получения кодовой фразы – совершенно другой человек и …
— Свободны, Патрик, — Старик оборвал докладчика взмахом руки, впервые назвав того по имени, — держите меня в курсе …
11 комментариев
Долго ещё?
+
Вообще, шикарно получается :)+