Дохтур. Часть-24. "База" (смешанная)

Глава — 1
Глава — 2
Глава — 3
Глава — 4
Глава — 5
Глава — 6
Глава — 7
Глава — 8
Глава — 9
Глава — 10
Глава — 11
Глава — 12
Глава — 13
Глава — 14
Глава — 15
Глава — 16
Глава — 17
Глава — 18
Глава — 19
Глава — 20
Глава — 21
Глава — 22
Глава — 23

Дверь подсобного помещения с грохотом слетела с петель, но не упала на потрескавшийся бетон ангара, а повисла, насаженная на вилы погрузчика, шаркая куском косяка, вырванного с одной из петель. Облицовка двери, давно сгнившая и превратившаяся в коричневатую труху, облетала на ходу, когда погрузчик трясло на стыках плит, обнажая, изрядно проржавевший каркас. Угловатый силуэт механизма, внезапно потерявшего остатки, и без того куцых, механнических мозгов выписывал по полу дерганые хаотические движения, переваливаясь на подломившихся манипуляторах, оставляя по пути движения куски резины от разсыпающихся шин, выписывал восьмерки, искря развевающимися, словно волосы, порванными проводами. Несчастная дверь, вздёрнутая вверх словно щит рыцаря, то поднималась задранными к потолку, вилами, то грохотала по полу, когда манипулятор опускался вниз, оставляя прерывистые полосы из щепок и бетонной крошки. Наконец, раздавив по пути мех.тележку, подвозившую детали для расконсервации из нижних складских этажей, опрокинув несколько стеллажей по пути и пирамиду пустых бочек, погрузчик врезался в решетчатые опоры испытательного стенда. Изрядно помятые и перекрученные металлические фермы выдержали напор взбесившегося механизма, увязшего намертво своими манипуляторами между балками, где он и успокоился, ворчливо порываясь высвободиться, все реже и тише, пока не закончилась энергия в аккумуляторах.

Пришли в себя и вернулись к работе, отпрянувшие к стенам от колёс взбесившегося погрузчика, механизмы обслуживания. Многочисленное механическое сообщество, проснувшееся в одночасье, по сигналу просканировало собственные повреждения, кое-как подлатав себя, направилось выполнять, вбитые намертво программы, занимая свои рабочие места. Механоиды представляли из себя жалкое зрелище — полуслепые, волочащие за собой манипуляторы и части тел, так и не удавшиеся восстановить и заставить работать, они замирали иногда, падая прямо на рабочих местах. Тогда их место занимали другие механоиды такого же жалкого вида, оттаскивая собратьев к широкой пасти конвертера у дальней стены ангара. Не смотря ни на что, работа по расконсервации продолжалась.
Куцых мозгов механоидов не хватало на осознание масштабов разрушений и пропасти лет, прошедшей за многие века, когда была построена эта база под Уральским хребтом. Потому они, не задумываясь ни на секунду, откручивали не поврежденные части менее удачливых собратьев, меняли свои манипуляторы и отказавшие части механизмов, после чего продолжали работу над расконсервацией базы и того, кто в ней проспал все эти годы.

Одна из механических многоножек, что трудились у конвертерного люка, не спеша приблизилась к затихшему погрузчику, не доходя до него пару метров, остановилась, подняв часть суставчатых манипуляторов, словно принюхиваясь повела своим передним концом безголового туловища. Затем приблизилась ещё на метр и вдруг вскинула в верх своё ''тело'', взрывом разметав в стороны манипуляторы с множеством инструментов, став при этом похожей на когтистый куст высотой почти под два метра. Все это сопровождалось жужжанием, шипением и свистом пневмоотверток, сверел, отрезных дисков, фрез и тому подобного оборудования, вмонтированного в ''лапы'''. Словно раненный зверь, пойманный в ловушку, погрузчик заворочался, пытаясь слабо взмахнуть стрелой малой лебедки. «Сороконожка» качнулась как змея, приготовившаяся к броску. Одно из щупалец метнулось к неисправному механизму, прорвав защитную решетку на ''загривке''. Манипулятор вырвал толстый жгут силовых проводов. При этом, сороконожку заметно тряхнуло, она на миг потеряла ориентацию. Погрузчик замер и перестал подавать признаки жизни. Тот час, из разных углов к поверженному механоиду направилось стайка механических падальщиков. Сороконожка начала деловито разрезать каркас погрузчика. На пол полетели искры расплавленного металла. Нарушенный порядок был восстановлен. Процесс возрождения базы, не прерывавшийся в других ангарах, шёл своим чередом.

*********************
Волдер беспокойно заворочался на низкой кушетке, после чего открыл глаза и рывком поднялся, поджав ноги. Руки зашарили по ложу в поисках оружия, остановившись на пол-пути, замерли. Взгляд разом прояснился. Ночные видения отступили. Он прикрутил фитиль лампы, добавив света. Энергию приходилось экономить.
За две недели, проведенные в катакомбах под холмом, ''подросток'' значительно окреп. Волдер первым делом, вырвавшись из лаборатории с саркофагом, отыскал склад, который много лет забивал продуктами, одеждой и инструментами. Там и уснул, наевшись так, что не смог подняться. Проснулся, разбуженный голодом, потом опять поел и вновь уснул. Так продолжалось несколько суток. Организм жадно восстанавливал внутренние запасы. Его уже не шатало как старика-паралитика, кожа приобрела упругость и естественный цвет, мышцы начали наполнять свой объём, сухожилия уже не ломило после десяти шагов по пыльным коридорам.
Волдер все, свободное от поглощения пищи и сна, время проводил за чтением обширной библиотеки, собранной им заблаговременно в одной из комнат подземелья.

Для чего предназначалась эта комната он точно не знал. Когда Волдер её обнаружил, комната была практически пуста, кроме жгута проводов торчавших из стены и стеллажей из матового серебристого металла, сваленных кучей в центре помещения. Сплав был настолько интересен и необычен, что хотевший было отправить в столицу на исследование кусочек стеллажа, Волдер провёл сам первичный химический анализ, раздумал это делать. Многие компоненты металла оказались не известны науке, что вызвало бы не нужный интерес. Даже продать эти стеллажи как металлический лом, отчаянно нуждавшиеся в средствах для своих исследований, он не мог. Орден давно уже контролировал все, что происходило в науке и технике. Особенно интересовали службу научного контроля всяческие артефакты и диковинки.

Кабели идущие в толщу каменных стен, были не менее загадочны, чем материал стеллажей. Они давно были обесточены, штеккеры подключения (если таковые когда-либо были к ним подключены)- оборваны и исчезли в неизвестном направлении. Золотисто-жёлтый металл, из которого провода были изготовлены, не подверженный коррозии за бесчисленное количество лет, прошедших с момента, когда их вмуровали в оплавленный камень стен, так же не известен был ученым. Провода эти, как и стеллажи, таили в себе загадки, которые Волдер не мог обьяснить с позиций современной науки. Вырезанный им, для исследования, кусок провода не проводил электрический ток в одном направлении, зато абсолютно не имел собственного сопротивления, при попытке пропустить ток, в противоположном. Ни одним из своих приборов Волдер не смог обнаружить и магнитной составляющей движения тока через загадочный металл.

Все эти загадки (и ещё многие, что хранили стены подземелья), сейчас не занимали мозг Волдера. Он полностью погрузился в чтение записей отца и свои собственные, что громоздились кучей бесчисленных томов, папок и просто стопок листов, исписанных мелким ''бисерным'' почерком его родителя и размашистым корявым почерком самого Волдера. Чтение помогало восстановить память, заполняя пробелы воспоминаний и связывая воедино восприятие внешнего мира. Памяти ребенка просто не существовало. Робкие попытки не развитого мозга контролировать тело и воспоминания жёстко пресеклись ещё в самом начале пробуждения, задавленные лавиной информации, хлынувшей в слепоглухонемой мирок, лежавшего в капсуле, тела.

************
-Ааааааа!!! — мальчишка, извивавшийся в крепких пальцах старосты, не переставая верещать, подпрыгивал на цыпочках, чтобы не оторвать опухшее ухо. При этом он умудрялся цепляться за непонятный предмет, выдираемый из его пальцев, крепким жилистым мужчиной в живописных лохмотьях.
— Отпустиииии! — голос мальчишки сорвался до визга.
Староста, выкручивавший ухо, только выше поднял руку. От нестерпимой боли, чумазый малец отпустил предмет из рук.
Староста разжал пальцы, так резко, что мальчишка со всего маху плюхнулся на землю, подняв целое облако пыли.
— Пшел босота! Шакалье семя… — мужчина посмотрел на чёрный, со сглаженными углами, напоминавший кусок гудрона на засаленном кожанном ремешке, предмет. Растирая опухшее ухо и размазывая слёзы по грязным щекам, оборванец поспешил убраться за мусорную кучу, где его ждал взрыв хохота его товарищей — таких же вечно голодных и грязных подростков, промышлявших мелким воровством и копанием в мусорных отвалах. Большинству из них не было и десяти лет. Неудачнику же не исполнилось и восьми. Верховодил мелкой бандой «авторитетный» и почти взрослый подросток по кличке «Шило». Ему уже исполнилось 15. Такой же тощий, длинный и острый на язык, скорый на расправу, как и его «погоняло». Он сменил на посту предыдущего «смотрового» пропавшего в городе, куда тот отправился на «проставу» почти полгода назад, да так и не вернувшегося на родную свалку.
Шило, под дружный хохот, окруживших бедолагу мальчишек, добавил тому звонкую затрещину.
— Не крысятничай у своих, наставительно пробасил он ломающимся голосом.
— Так ты же сам… — мальчишка, заревел ещё громче.
— Чо сам?! — Шило сделал круглые глаза и надвинулся на неудачника, — сам с усам! Даже обшманать толком не можешь, заморыш! Попался — виноват! Нечего за паравоза всех брательников цеплять!- И он ещё раз отвесил затрещину провинившемуся.
— Сгинь, инфузория! — Шило недавно прочитал несколько страниц из какой-то «вумной» книжки по биологии, найденной его подчиненными на свалке. Читающий по складам, пока ему не наскучило продираться через все эти «вумности», и благополучно пущенной на самокрутки, он очень гордился этим. Потому иногда вкручивал в разговор непонятные научные термины, чем приводил в восторг пацанов, не понимавших, хвалил он их или, наоборот — изощрённо ругал. «Инфузория» же — слово было явно ругательное и даже матерное.
— Пендель, чифиря сгоноши! — Шило потерял интерес к нравоучению и пошёл по своим делам. За ним потянулись остальные. Зареванный мальчишка остался один, всхлипывая, переживать неудачу.

Староста покрутил в руках «кусок гудрона» на ремешке, хмыкнул, уколовшись о неожиданно острый выступ, поднёс к глазам, пытаясь рассмотреть занозу.
— Отдай клю-у-у-у-ч, — лежащий в луже проповедник жалобно заскулил, проснувшись, зашарил по груди в поисках своего талисмана, минутою ранее, украденного незадачливым воришкой. Староста сплюнул и бросил предмет старику. Тот радостно что-то залопотал, прижав предмет к телу.
— Шёл бы ты со свалки, блаженный! Ты хоть и безобидный, но нарвешься, не ровен час! Мне здесь неприятности не нужны. Собирай манатки и вали. Достанут тебя шакалята…
Ответом ему был храп, и сонное чмоканье, вновь впавшего в наркотический сон, проповедника.