Глава вторая
На главную площадь, кроша брусчатку шипастыми гусеницами, выползла уродливая агитмашина. Она немного покрутилась по площади, высекая искры из старинной мостовой в поисках наиболее удачной позиции. Найдя подходящее место, машина раскорячилась, подобно огромной бронированной жабе и замерла. С гулким звоном вонзились в мостовую стальные колья упоров и из нутра агитмашины со скрипом воздвиглась над площадью мачта с круговым рупором, похожим на две сложенные тарелки. Рупор напугал еще сильнее и без того перепуганных птиц, издав продолжительный скрежет и свист, переходящий в ультразвук, после чего начал вещать. Бездушный механический голос раз за разом старательно выговаривал слова:
— Жители города! Ваши прежние правители погрязли в разврате и коррупции! Прогрессивные слои вашего общества обратились к Властителю с просьбой о помощи, не в силах терпеть более произвол ваших развращенных элит! Всеблагой Властитель не смог не откликнуться на ваши мольбы, ибо он по сути своей — ярый борец за справедливость и защитник обездоленных. Мы здесь ради того, чтобы спасти вас. Мы пришли с братской помощью и протягиваем вам нашу руку. Те, кто угнетал вас, будут сурово наказаны. Мы призываем вас к сотрудничеству. Не оказывайте сопротивления. Помогайте нашим миротворцам.
Рупор захрипел и зашипел. Прокашлявшись, он исторг из себя скрипящие ритмичные звуки, в которых присутствующие на площади солдаты моментально распознали гимн своей страны. На минуту деловитое копошение вокруг замерло — все встали, повернувшись к источнику важных звуков, и прижали правую руку к груди в том месте, где у нормальных людей бьется живое сердце. Тысячи темных стекол на вздернутых вверх безликих лицах смотрели на рупор и только на западном краю площади панцирник, упершись массивной башкой в угол, где наглухо сходились стены пекарни Тука и городского театра, продолжал мерно шагать. Судя по довольно глубоким бороздам в газоне, что успели пропахать буксующие на месте металлические башмаки, он занимался этим довольно давно. С визгом вращались стволы гатлинга, раздавались частые звонкие щелчки бойка — патроны давно закончились.
Ближайший офицер, о важном звании которого говорила фуражка с высокой тульей и кокардой в виде золотого ока, обернулся к нарушителю порядка и несколько секунд наблюдал за его нелепыми действиями. Выработав для себя мнение о ситуации, офицер вскинул руку в черной перчатке, в которой был зажат массивный револьвер устрашающего калибра. Раздался гулкий выстрел, на свежую побелку стены плеснуло черной жижей. Оценивающе глянув на подергивающееся обезглавленное тело и дыру от пули размером с кулак в стене, офицер равнодушно отвернулся и вновь поместил руку к левой стороне груди.
Читать дальше →
