Солнечным весенним утром, когда Стрекоза ещё лежала в постели и пыталась понять что же её разбудило в такую рань, до её слуха донёсся знакомый, высокий, чуть картавый голос.
— Петер-х. Петер-х. Выходи.
— Да-да. Уже иду. – Услышала она из другой комнаты.
Дом, в котором жили Стрекоза и её отец Петер Карлссон, был очень маленьким и находился на крыше, за печной трубой. Построен он был без каких бы то ни было разрешений из старого хлама и разных обломков, которы удалось собрать на улицах. В этот дом им пришлось переехать не так давно, когда отца выгнали с работы, но Стрекоза уже успела обжиться и привыкнуть к тесноте и некоторым неудобствам.
Голос, раздававшийся с улицы, принадлежал Жаку Молену, гениальному французскому химику, который был вынужден бежать со своей родины после прошедшей там революции. Он был лучшим, если не единственным, другом отца. Стрекозе Жак всегда казался хоть и немного странным, но очень добрым и честным человеком.
— Здр-хавствуй, мой дорогой Петер-х. – заговорил слегка картавя француз.
— Привет, дорогой Жак. Как твои дела?
— У меня есть что р-хассказывать тебе Петер-х.
— Ну что мы тогда стоим? Пойдём к старику Спендрупсу, пропустим по кружечке и всё обсудим.
Читать дальше →
Барышня, предлагающая развернуть лёгкую промышленность в сторону нашей субкультуры посредством ответов на 11 вопросов, напомнила о моих трудностях, когда я пытался очертить целевую аудиторию стимпанка в рамках курсового проекта SteamPARK. 
